Последнее, что я помнила перед тем, как провалиться в небытие, была рука Рена, которой он гладил меня по спине, шепча эти три слова снова и снова.

— Я люблю тебя.

Когда я снова открыла глаза, то быстро поняла, что была в той же комнате и лежала на теплом твердом теле.

Слегка сместившись, я подняла голову и посмотрела вниз. Лицо Рена было повернуто в мою сторону. Его глаза были закрыты и под ними пролегли темные тени. Они были похожи на синяки, скулы стали выделяться сильнее, чем раньше.

Во рту пересохло, когда я подняла руку и коснулась его щеки. Мои пальцы покрывала засохшая кровь.

— Рен.

Под веками было движение, но ресницы так и не распахнулись. Мой взгляд опустился ему на грудь. Она поднималась от глубоких ровных вдохов. Я перекатилась на небольшое свободное пространство на столе.

Я… Я чувствовала себя неправильно.

Опустив ногу со стола, я встала, ощутив слабость. Руки едва слушались, пока я натягивала штаны. Пуговица была оторвана, но они держались. Рен все еще не двигался.

Что я наделала?

Глубоко внутри я знала ответ, но сейчас в голове все словно заволокло туманом, мои мышцы казались слабее, а кости — более хрупкими.

А моя кожа… Казалось, она онемела.

— Что-то мне нехорошо, — прошептала я в тишине комнаты.

Я осмотрелась и дыхание перехватило в горле, когда комната без окон начала сжиматься вокруг меня. Давление на легкие увеличилось. Я бросилась к двери.

Дверь открылась прежде, чем я добралась до нее. Динь стоял в проходе, его почти белые волосы выглядели так, словно он часами запускал в них руки.

— Айви. — Он посмотрел на Рена. — Он все еще жив.

По спине побежала дрожь. Конечно же, Рен был все еще жив. Я не хотела его убивать. Я хотела…

— И я все еще травмирован тем, что ты собиралась устроить живое порно прямо передо мной. — Динь зашёл в комнату. — Я и забыл, как это происходит после…

— Мне нехорошо, — прошептала я, когда желудок сжался. Я положила руку на живот и сделала глубокий вдох.

— Честно говоря, ты и выглядишь не очень хорошо.

Я попыталась отойти в сторону, но ноги меня подвели. Динь двинулся со скоростью молнии, чтобы поймать меня. Каким-то образом мы упали на пол, Динь приподнял мой подбородок. Его глаза расширились от волнения.

— Айви, что не так?

Все было не так.

Онемение кожи распространилось на кости и внутренние органы.

— Я… Я не чувствую себя.

Он нахмурился.

— Это бессмысленно.

— Я не могу… — онемение охватило меня полностью. Сначала все внутри словно загудело, а затем начало жечь. — Моя кожа… Она болит.

Динь смотрел не отрываясь, и казалось, я увидела понимание на его лице, но жжение усилилось. Я подняла руку, почти ожидая увидеть огонь на ней, и у меня вырвался крик.

— Дерьмо, — пробормотал Динь. — Дерьмо. Дерьмо.

Все мое тело дергалось около него, пока огонь распространялся по моей коже, по спине и ногам, а затем наверх и по рукам. Я закричала, мои мышцы одеревенели, а спина прогнулась.

— Айви, — слабый хриплый голос пробился сквозь завесу боли.

Мои широко распахнутые глаза посмотрели направо. Рен слезал со стола. Он сделал шаг, но упал на колени, проползая остаток пути. Его уставшие глаза были огромными от удивления.

— Айви…

Боль, которую я раньше никогда не испытывала и вообще не догадывалась о ее существовании, подчинила каждую частичку моего тела. Я дернулась в сторону от Диня, но он удержал меня за талию, а Рен взял меня руками за лицо. Его губы двигались, но я не могла расслышать ни единого слова. Ничто не имело смысла, кроме того, что мое тело разрывало себя на куски изнутри.

Из меня вырвался такой звук, от которого в нормальном состоянии у меня бы волосы встали дыбом, уж очень он был похож на звуки, что издают Фейри. Напряжение ослабло, и я свернулась, поджав ноги, пока жжение угасало.

И вот когда я думала, что все уже закончилось, самый сильный удар последовал внутри меня. Он был почти также силен, как тот огонь. Мой взгляд переместился с Диня на Рена.

Жажда заполнила меня.

Обнажив зубы, я бросилась на него, но Динь поймал меня, когда Рен упал на задницу.

— Что с ней происходит? — В его голосе слышалась паника. — Я думал, мы ее исцелили.

— Исцелили, — прорычал Динь, удерживая меня, пока я боролась с ним и с Реном. — И теперь она расплачивается за это.

Часы сливались в единый калейдоскоп острой как бритва потребности и всепоглощающего желания… вожделения к Рену и к тому, что было внутри него. Потом боль возвращалась, прожигая насквозь, выворачивая наизнанку.

Мир вокруг меня то исчезал, то вновь появлялся. Я чувствовала, как Динь прижимал меня к себе, а Рен убирал от пота мокрые волосы с лица. Он что-то шептал, но не было ничего, кроме прохладной, приятной бездны, в которой я плавала.

Тогда это произошло.

Неожиданно меня сковал сильный холод. Такой чертовский холод, что мою кожу вновь обожгло. Покалывание пронзило каждый дюйм тела, словно касаясь сути всех моих частиц. Боль снова окутала меня, став всем моим миром, но в этот раз огонь был ледяным.

— Что… Что происходит? — выдохнула я, не в силах смотреть сквозь боль. Комната… Весь мир был белым.

— Ты взяла слишком много. — Послышалось напряжение в голосе Диня. — Ты зашла слишком далеко. Мне очень жаль, Айви. Прости.

Его слова не имели смысла. Я была невосприимчива, когда ледяной огонь усилился. Из горла вырвался крик, похожий на визг.

Я почувствовала прикосновение, и поняли лишь то, что меня больше не удерживает Динь. Я узнала аромат Рена. Он держал меня все время, обхватив дрожащими руками за талию, а его дрожащие ноги обвились вокруг меня. Я согнулась, после чего растянулась в его объятиях так, что они почти разорвались.

После… Все стало похоже на бушующий огонь, который заливают водой. Вначале боль почти не ослабевала, но затем начала исчезать, как дым на ветру. После такого я провалилась в такой глубокий и знакомый сон. Не уверена, сколько я была без сознания, но просыпаться было трудно. Веки, казалось, сшили месте, и мне потребовалось приложить много усилий, чтобы раскрыть глаза.

Первое, что я увидела, — это белый потолок. Лазарет. Я в лазарете. Почему? Я порылась в туманных воспоминаниях, но я слишком устала, чтобы пробираться сквозь дебри, чтобы понять, что, черт возьми, произошло.

Но я знала, что не одна.

Потребовалось не мало усилий, но я повернула голову.

Динь сидел рядом с кроватью на одном из металлических стульев. Его лодыжка лежала на колене. А на них свернулся калачиком Диксон. Котенок делал то, что и всегда. Дремал. У него была лучшая жизнь.

В последний раз, когда я видела Диня, Диксона с ним не было. И он был не один, с ним был Рен… Который держал меня.

— Рен, — прохрипела я.

Динь поднял взгляд. Он ничего не сказал, глядя на меня, и это породило беспокойство.

Я попробовала снова заговорить, но во рту была пустыня Сахара. Я прочистила горло.

— Что… Что происходит?

Динь посмотрел на меня с серьезным видом.

— Ночь темна и полна ужаса.

Я нахмурилась.

— Что?

Он пожал плечами.

— Всегда хотелось сказать это кому-то. Мне не хватает лишь красного платья с капюшоном моей Леди Мелисандры.

Я уставилась на него.

— Знаешь, — сказал он, откидываясь на спинку стула, — я хотел сказать тебе еще кое-что. Например, когда люди приносят плохие новости? «У меня сломалась машина», и я такой — БАМ! «Ланнистеры передают привет» или «Меня уволили с работы» и БАМ! Север помнит![1] Возможно, это делает из меня дерьмового брауни, но мне все равно.

Ни малейшего намека, почему он ссылается на «Игру престолов». Я попыталась сесть и поняла, что не могу двигаться. Сбитая с толку, посмотрела вниз. Ниже талии было тонкое одеяло, но не оно удерживало меня.

Белые полоски чего-то похожего на ткань обвивали мои запястья и лодыжки. Желудок сжался. Я была связана.