Мальчик смотрит на него неуверенно: согласиться или нет?

В итоге протягивает руку, но Луи вместо этого стягивает повязку со своих волос и подходит ближе, сам устраивая ее на волосах мальчика.

— Спа-сибо, — запинаясь, произносит тот, заставляя Томлинсона усмехнуться реакции. Больше никаких приставленных пистолетов и ножей — только смущенный взгляд.

Луи не уверен, есть ли у него шанс. Знает ли мальчишка об особенностях отношений между людьми, будучи запертым на Богом забытом острове? Рассказывал ли ему отец о том, что можно влюбиться в контрабандиста и согласиться поехать за ним на другой конец света?

Это предстоит узнать.

Они добираются до заброшенной оранжереи на другой части острова. Она почти в три раза меньше, чем та, в которой живет Гарри, и в ней точно нет тех аккуратно устроенных вещей и чистоты, как у мальчика. Здесь повсюду только буйный плющ и грязь.

— Ты можешь посмотреть внутри, а я снаружи, — предлагает Гарри, но в голове Луи уже созрел иной план.

— Эй, нет. Давай вместе. Я не силен в ботанике, так что только ты сможешь узнать, как выглядит этот чертов цветок.

Гарри одаривает его непонимающим взглядом, но в итоге соглашается.

Они расчищают себе путь, и мальчик-растение обрывает растущие лианы, чтобы открыть дверь.

— Ты так спокойно их разрываешь, — хитро прищуривается Томлинсон.

— А почему нет?

— Не знаю. Я думал ты будешь бегать и беречь каждую травинку, что я притоптал. Они ведь твои братья.

Гарри зло хмурится — ой, кажется, Луи нажал не на те кнопки.

— Они не мои братья. И я зол на тебя только за тот куст цветов, что ты оборвал, потому что их высаживал отец, и я всегда слежу за ним.

— Значит, у тебя нет каких-то суперспособностей, вроде умения общаться с цветами, или заставлять их быстрее расти?

Улыбка мелькает на губах мальчика.

— Нет. Они всегда молчат. Я думаю, они не умеют общаться даже друг с другом.

Луи задумчиво хмыкает, пробегаясь взглядом по аккуратному телу Гарри, и позеленевшим стеблям, растущим из него.

— А насекомые тебя опыляют?

Лицо мальчика вспыхивает возмущением.

— Отстань, Луи!

Нервный детский голосок, заставляет Томлинсона рассмеяться, игриво подталкивая Гарри в бок.

— Нет, я серьезно! Что насчет размножения? Как ты это делаешь, какая-нибудь фигня с семенами? Почкованием?

— Иди к черту, Луи!

На этот раз легкий оттенок розового расползается по щекам и шее Гарри, а смех грубияна становится только сильнее, разрушая молчание деревьев и цветов вокруг.

***

Как бы Гарри не желал, Луи к черту не уходит.

Напротив, он продолжает всюду следовать за своим маленьким предводителем. На середине их поисков в оранжерее он одалживает Гарри свою рубашку, а чуть позже и солнцезащитные очки, которые, впрочем, тому и принадлежали.

— Прости, просто мне нельзя долго быть на солнце, — виновато пожимает плечами мальчик, продолжая рыть своими проворными пальчиками в земле и кустах заросшей оранжереи.

— Почему? Ты вампир?

— Вампир? Кто это? — смех Томлинсона прекращается, и он как истукан смотрит на Гарри. Не может быть, чтобы этот парень был серьезен.

— Ты не знаешь, кто такие вампиры?

Гарри качает головой, слегка пристыженный, и Луи кажется, что тот выглядит очаровательно в его одежде и с этим заинтересованным взглядом.

— У отца было мало книг и фильмов, так что я знаю не всё…

Его оправдывающийся голос кажется таким сладким, что Томлинсону впервые хочется узнать его на вкус. Распробовать на кончике языке, когда Гарри вскрикнет или зайдется стоном. Мысли заставляют его хищно улыбнуться, глядя в глаза мальчика.

— Это такие существа, — спешит объяснить он. — Они выдуманные, на самом деле, но их любят использовать в кино и книгах. У них бледная кожа, и им нельзя появляться на солнце, потому что оно их убивает. Они бессмертные и пьют кровь людей, чтобы жить.

— Правда? Как?

Луи задумчиво смотрит на Гарри, прежде чем сократить между ними расстояние. Руки Гарри все еще в темной земле, когда Томлинсон осторожно касается их — впервые, вызывая спазмы внутри. Он садится на колени, на одном уровне с мальчиком, и с улыбкой тянется свободной рукой к человеческой стороне его шеи.

— Они кусают их. Вот сюда.

Мимолетным прикосновением он отмечает место, пока в глазах Гарри расцветают тропические леса. Он со смесью трепета и удивления смотрит на Луи, почти не замечая то, как сцепились пальцы их грязных рук.

— И люди умирают? — шепотом разрушает тишину мальчик. Томлинсон ловко подмигивает ему.

— Зависит от истории.

Гарри глубоко вдыхает, когда Луи разрывает их маленький контакт и встает с колен.

— Так где, ты говоришь, растет белый цветок?

— В-вот они, — мальчик кивает на странное растение, похожее на кактус, и они оба одновременно подходят к нему ближе, хотя Луи (возможно) гораздо интереснее не эта штуковина, а гибрид перед ним.

— Я могу взять отросток, да?

— Конечно, — тут же кивает Гарри. Он тянется своими ловкими руками ближе к цветку, осторожно надрезая его ножом Луи и передавая в руки мужчины.

— Надеюсь, старик заплатит хотя бы за него, — хмыкает контрабандист.

— Тебе нужны деньги?

— А кому они не нужны, Гарри? Ну, кроме тебя, конечно же.

Мальчик смешно фыркает на этот выпад.

— Почему кроме меня? Я бы тоже хотел иметь много денег, — заявляет он, заставляя Луи усмехнуться.

— Зачем они тебе на острове, где нечего покупать?

— Не знаю, — просто пожимает плечами Гарри, — просто приятно знать, что они у меня есть.

Томлинсон смеется, потому что Гарри — это нечто. Возможно, он человек только наполовину, но он гораздо более милый, забавный и интересный, чем большинство тех, кого встречал Луи.

— А ты, оказывается, не так прост, как кажешься, Гарри. Что еще ты скрываешь, а? — нежно спрашивает он, удивляя самого себя подобной интонацией. Однако глаза Гарри от его слов заметно тускнеют, а руки уже привычно ищут, за что зацепиться и унять нервозность.

— На самом деле я хуже, чем тебе могло показаться, — горько говорит он. — Я… собирался убить тебя. В тот день, когда увидел на острове.

— Да, я понял это по весьма радушному приему.

Луи слабо толкает его плечом и дарит ободряющую улыбку — для него такое слышать не в первой, хотя он не может скрыть, что рад тому, что Гарри передумал. О, очень рад.

— Нет, ты не понимаешь, — снова встревает мальчик. Он кажется напуганным и растерянным. Немного сбитым с толку, и таким… одиноким. Луи впервые хочет сделать что-то, что убрало бы это смятение с его своеобразного лица. — Я хотел убить тебя не только потому, что ты вторгся в мой дом и представлял для меня опасность… Я… я сильно напугаю тебя, если скажу, что дело в том, что мне нравится это. Моя единственная радость на этом острове — отнимать чью-то жизнь.

Улыбка уходит с лица Луи, но вовсе не потому, что слова Гарри пугают его. Эти слова — глупость. Он слышал вещи куда ужаснее, и этот мальчик перед ним просто немного сломлен.

Луи протягивает руку, чтобы коснуться плеча Гарри, и второй не сопротивляется, когда это происходит. Кожа мальчика холодная, но, кажется, что внутри него горит пожар из горечи и тлеющей обиды на все — на жизнь, на остров, на мир.

— Это ничего, Гарри, — наконец, разрывает тишину Луи. — Ты не напугаешь меня этим. Я знал людей, для которых это была не единственная радость, а самая большая, понимаешь?

— Разве это хуже?

— О, да. Намного. Но я не осуждаю тебя. Каждый выживает, как может, и если тебе это помогло, то в этом нет ничего ужасного, да?

Гарри отчаянно качает головой.

— Конечно есть, Луи. Я монстр. Не только снаружи, но и внутри!

— Это не так, — он делает шаг вперед, разрушая последние расстояние между ними, и касаясь пальцами лица Гарри, чтобы показать ему, что он не боится смотреть на него, и даже больше, что глядя на него, он не видит монстра. — Ты чудо, Гарри. Ты восхитительный…