Их прерывает Брай, который откашливается, разрушая какой-то по-настоящему сказочный момент.
— Я… слушайте… здесь моя девушка, но… эм… я был реально рад познакомиться с вами, и я… — он улыбается, неловко дотягиваясь до салфетки и царапая на ней неразборчиво айлайнером свой номер. — На случай, если будут другие афте-пати?
Он цепляется за что-то в толпе и с надеждой смотрит на них обоих, прежде чем двинуться к центру танцпола.
Пару секунд они тупо пялятся на лежащую салфетку, пока Луи не взрывается смехом куда-то в шею Гарри.
— Это было просто, — шепчет он. Его мозг был настолько затуманен всем этим, что он слишком поздно понимает, что Гарри вовсе не весело, что он все в том же странном состоянии своей роли, пялится на его лицо, и на его губах нет и намека на улыбку.
— Что это было, Луи? — спрашивает он. Томлинсон хочет сказать, что это было веселой игрой, и это было. Но у маленького щенка в его руках просящий вид и он не хочет нарушать его.
— Показал, в чем ему обломилось, — улыбается он. Глаза Гарри похожи на расцветшие цветы, он тянется к нему своими губами, пока Луи не останавливает его указательным пальцем, тихо шепча:
— Мы же не хотим еще одно видео в интернете, да? — и тут же добавляет, — Фидо.
Гарри кивает, и Луи подталкивает его рукой, давая направление на выход из клуба.
Вся эта ситуация, слова Гарри, его голос, когда он отвечал ему, и то, что они снова у всех на виду, держит в таком садистском напряжении, что поджилки внутри него чуть ли не дрожат, пока они пересекают путь до выхода и ловят такси.
Гарри сидит, словно по команде, смотря вперед себя, но от него исходят, словно какие-то невидимые вибрации, кричащие о том, как он взволнован и возбужден. Это точно то, что видит Луи. Он так тонко это улавливает, ему даже не надо касаться Стайлса, чтобы это понимать. Он слишком очевиден. И все равно, он касается. Невесомо дотрагивается коленки, сквозь голубые джинсы ощущая как электризуются их тела при соприкосновении.
В его голове крутится собственная фраза «я единственный, с кем ты можешь официально заниматься сексом» и если это не идея, то что тогда? Они нашли точку соприкосновения, несмотря на взаимную неприязнь, и они так отлично умеют взаимодействовать, когда действительно нужно, и возможно это достаточное основание полагать, что из этого может выйти что-то полезное для них обоих. Например, секс.
Такси останавливается напротив дома Стайлса, и с каждым шагом новая волна возбуждения рассыпается по телу. Они добираются до квартиры, даже мимолетом не касаясь друг друга, но руки Гарри слегка дергаются, когда он отпирает дверь, заталкивая туда себя и Луи.
Маленькая квартира Стайлса явно не предназначена для такого количества сомнений, смешанных с желанием снять всю одежду и выкачать весь воздух, но каким-то образом все это окружает их, пока Луи прижимает Гарри к двери, защелкивая замок позади них.
Он не приближает свои губы к губам Гарри, но каким-то образом они все равно горят, пока он тянет Стайлса за бедра в глубину темноты гостиной. Луи врезает тело в спинку дивана, и Гарри почти падает назад, но руки Томлинсона держат его и они наконец-то касаются друг друга в поцелуе. Все заливает сладко-горький привкус колы и виски, глупых приторных духов Гарри, отпечатанных на его шее, и запаха других тел из клуба, прилипшего к их одежде. Луи больше не целует Гарри в притворной манере, потому что никто кроме них их не видит. Теперь они могут отбросить напускное обожание, показать лишь только честное желание поиметь друг друга.
Луи все еще считает, что Гарри полный придурок. Его квартира так и кричит о том, что этот парень никогда не занимался громким сексом, и приводил кого-то лишь по разрешению сестры. Просто… Пф. Но Луи улыбается, когда Гарри почти повержено хнычет, после того как их языки скользят друг о друга в очередном раунде соперничества.
— Здесь, — выдыхает он, указывая на диван. Он разрывает их поцелуй и толкает Гарри назад, и тот падает шокировано уставившись на Луи. Его нервозность только подстегивает, заставляет Луи желать разрушить, рассыпать Гарри на части, как в прошлый раз. И в этот раз он хочет довести его до скулящего состояния. До состояния маленького щенка.
— С ума сошел? — шипит Стайлс. — Я тут с сестрой живу, она тут сидит…
Луи усмехается, затыкая Гарри очередным поцелуем, жадным и нетерпеливым. Он усаживается на него сверху, седлая бедра и прижимается, пока руки шарят по полам рубашки. Дурацкая кепка Гарри съезжает ему на глаза, и Томлинсон откидывает ее, пропуская пальцы во влажные вьющиеся волосы. В ответ Стайлс опускает руки на его задницу в попытке сжать ягодицы, и Луи шипит, ударяя его по рукам, но не потому, что ему неприятно, а потому, что сейчас он управляет ситуацией. Он просто хочет дать Гарри то, что посчитает нужным.
У его щенка закатываются глаза, когда Луи, расстегнув рубашку, проводит рукой по его груди, задевая соски, и сжимая в итоге пальцы на шее. Он цепляется губами за нежную кожу под ухом, касается языком, только лишь, чтобы поддержать этот отвлекающий маневр, потому что истязать Гарри, вероятно, станет одной из его самых любимых вещей, если уже ею не является…
— Не надейся, что теперь ты мне нравишься, — ощетинивается вдруг Гарри. Луи улыбается.
— Заткнись, Гарри.
Они одновременно тянутся за поцелуем. Томлинсон смещается, тянется рукой к джинсам Гарри, но оставляет ее невесомо лежать на откровенной выпуклости. Стайлс под ним кусает его за нижнюю губу, и накрывает руку Луи своей, прижимая к бедрам, что пытаются потереться в нетерпении.
— Если гавкнешь, то я тебе отсосу, — усмехается Томлинсон. Гарри прожигает его взглядом, хотя это только сильнее возбуждает его.
— Ты придурок, — стонет он, когда рука Луи начинает сжимать его сильнее сквозь грубую ткань. Он тянется рукой до маленькой тумбочки, где стоит настольная лампа и включает ее, позволяя себе увидеть, как растрепанный Томлинсон продолжает касаться его, вызывая секундные судороги по всему телу.
— О, милый, хочешь меня видеть, как мило, — саркастично тянет мужчина, и съезжает вниз, устраиваясь на полу и резко дергая на себя Гарри за бедра. Он расстегивает ширинку и пуговицу, когда его губы грубо засасывают кожу на животе парня, принося ощутимую боль, а с ней и алеющие отметки.
Луи тянет джинсы Гарри вниз до колен, пока тот нетерпеливо ерзает в ожидании поощрения как послушный питомец. Его покрасневший член лежит на животе, и Луи дразнит плоть горячим дыханием. Он тянется рукой к глупому ободку с ушами на голове, но Гарри останавливает его, приглушенно прося оставить. Луи заставляет себя сдержать ухмылку.
Его язык добирается до головки, собирая скопившиеся капли смазки, оседающей терпким вкусом во рту. Он хватает руками запястья Гарри, потому что видит, как тот готов схватиться за его волосы и начать диктовать свои правила. Так что он куда быстрее ловит ртом напряженную плоть, сильно засасывая, заставляя живот Гарри дрожать. Луи чертит языком рисунки на члене, то выпуская его, то заглатывая снова. Честно говоря, ему нравится делать минет, у него был довольно богатый опыт, и он знает, насколько хорош в этом. Чувство напряженного члена во рту дает ему такую уверенность, он никогда не сомневается, что заставит партнера чувствовать себя хорошо. Гарри протяженно стонет, когда он ускоряется и сосет жестче и быстрее, даже не используя руки. Плоть бьется в заднюю стенку горла и так глубоко насаживает себя, что Стайлс напряженно всхлипывает и дергает бедрами. Луи кажется, что его маленький щенок сейчас растворится.
Он отпускает дрожащие руки Гарри, и тянется к собственной ноющей промежности. Оральный секс всегда возбуждал его.
— Луи, — выдыхает Стайлс, тут же начиная трогать себя. Он проводит одной рукой по длине члена, пока вторая нежно касается яичек, и кончики пальцев поглаживают дырочку.
— Да, Гарри, — игриво откликается он. В горле все еще саднит, но это чувство приятное. Он касается бедер парня, поднимаясь и приближаясь к лицу того, заглядывая в глаза.
