Он хочет пить, горло пересыхает, а он не может вспомнить, где они оставили палочки, спуститься же вниз в голову не приходит: жажда быть вместе намного сильнее. Он как никогда чувствует себя живым, чувствует себя мужчиной, и при этом словно видит себя со стороны и удивляется этой по-новому ощущаемой телесности. Он не знает, подходят ли они с Гермионой друг другу идеально, или не подходят вовсе, все ли происходящее тут правильно (скорее всего — нет), но он знает, что если кто-то или что-то попытается встать между ними, он уничтожит это, и глазом не моргнет, даже не будет сомневаться. Это чувство дарит ему такую силу, которая, кажется, выплеснется из него стихийным волшебством и разнесет дом и заодно весь Коукворт…

Гермиона спит на его плече, и он тоже готов задремать, но еще держится усилием воли. Он чувствует, как его прошлое прямо сейчас, вот в этот момент превращается просто в воспоминания, теряет над ним свою силу. Он знает, что впереди не только счастье, он знает, что на их век хватит испытаний, но впервые за долгие годы он готов посмотреть в будущее без привычного пессимизма.

Северус улыбается, обнимает Гермиону сильнее и позволяет себе уснуть…