Также среди почетных гостей затесалась и парочка учителей, в том числе и профессор Нейт. Невидимого директора вниманием обошли, ибо все равно никто не мог бы узнать, правда ли он пришел, и понаблюдать за его реакцией, а вот отчаяние в глазах классного руководителя приговоренных приятно грело душу заместителя Ноикса. Хоть немолодой франкенштейн и считал свалившихся на него вампирьих родственничков редкостными занозами и возмутителями спокойствия, он все равно очень любил каждого из своих учеников, и наблюдать за их печальной участью ему было просто невыносимо. Слабым, но всё же утешением служил тот факт, что остальные его непослушные ученики вроде как сумели бежать и пока что ни пресса, ни представители закона не объявляли об их поимке. Хуже всего было то, что в постепенно разрастающейся толпе Нейтан, к своему неудовольствию, заметил и несколько других учеников из Академии, прогулявших занятия ради столь значимого события и напрочь проигнорировавших запреты профессоров. Что они тут забыли, оставалось загадкой, но, судя по мрачным, а местами даже заплаканным лицам, пришли они вовсе не злорадствовать, а в надежде увидеть, как пленников спасут или помилуют. Почти никто из знающих брата и сестру не верил, что те и правда преступники, полагая, что они лишь стали жертвами каких-то политических интриг или просто оказались не в то время не в том месте.
В момент, когда до полудня оставалось примерно пятнадцать минут, а на площади уже яблоку было негде упасть, отряд из почти четырех десятков мантикор оцепил помост, обнажив клинки и зорко посматривая по сторонам. Им был отдан приказ не допустить как массовых беспорядков в случае, если что-то пойдет не по плану, так и кражи пленников, если за ними всё же кто-нибудь явится. О бегстве дракончиков и остальных еще известно не было, но предусмотрительный Ноикс не просто так много веков был телохранителем и заместителем главы разведки. Он предпочитал перестраховываться и всегда рассчитывать на то, что противники тоже не сидят сложа лапки и не ждут, пока он до них доберется. Оставшимся за главных вместо него Махту и Ксаро даже ненадолго показалось, что альбинос страдает паранойей, но спорить, как и озвучивать свои мысли, не стали, поэтому, как и было приказано, безопасники внимательно следили за каждым движением, выбивающимся из общей картины.
Когда же к помосту подвели бледных и нетвердо стоящих на ногах вампиров в сопровождении еще дюжины охранников, шум на площади моментально стих. Выглядели потомки уважаемых аристократов просто ужасно, даже несмотря на то, что перед казнью их помыли и переодели. Связывать, однако, не стали, здраво рассудив, что в данный момент и при таком количестве охраны они вряд ли смогут даже подумать о побеге. Кэй, пострадавшая меньше брата, на первый взгляд выглядела еще ничего, лишь осунувшись и сильно истощав. И так не обладающая пышной фигурой, вампирша теперь чем-то отдаленно напоминала Вайши, только с землистого цвета кожей, обтягивающей кости, и огромными синяками под глазами. Рэй же выглядел и того хуже, потому как, помимо такого же видочка, как у сестры, он неловко прижимал к животу искалеченную руку и заметно прихрамывал на правую ногу. Таблетки, принесенные диверсантом-невидимкой, помогли ему не погибнуть от кровопотери, но ран было слишком много. Многие из них воспалились и загноились, пачкая уже свежую одежду. Вампира сильно лихорадило, и он с трудом осознавал, что вообще происходит. Единственное, что позволяло ему оставаться в сознании, это присутствие рядом сестры. Несмотря на совершенно безвыходную ситуацию, эти двое как-то ухитрялись незримо поддерживать друг друга и вытаскивать из безнадежного отчаяния. Даже когда они поднялись на помост, подгоняемые грубыми тычками в спину, на их лицах не было ни отчаяния ни страха. Они стояли рядом, спокойно смотря перед собой расширенными от боли зрачками и смирившись со своей участью, но ни о чем не жалея. Ведь они вместе, и это для них было важнее всего.
Однако в предстоящей казни произошла неожиданная заминка. Ксаро, развернувший лист с приговором и как раз собирающийся его зачитать, внезапно нахмурился и густо покраснел, благодаря всех известных богов, что сперва пробежался взглядом по первым строчкам. Вместо утвержденного правительством и подписанного всем парламентом текста, преисполненного пафоса и патриотизмом, он держал в руках бумажку, на которой были записаны лишь неправильные матерные глаголы из языка скальных гоблинов. Что самое обидное, даже с переводом. Заинтригованные возникшей паузой некоторые зрители начали потихоньку перешептываться, гадая, чем же вызвано затянувшееся молчание.
— Твоих рук дело? — подойдя к стоящему неподалеку Махту, злобно прошипел амфисбен, вручая ему проклятый листок. — Это саботаж, и даже не сомневайся, что об этом будет доложено твоему начальству!
— На другие кандидатуры фантазии не хватает? — негромко хмыкнул капитан, ознакомившись с текстом и невольно ухмыльнувшись. Они переговаривались тихо, но по их лицам наблюдающие за происходящим горожане вполне могли понять, что что-то пошло не так. — Ни я, ни мои парни к этому отношения не имеют. Сам виноват, я предупреждал, что вокруг нас крутится кто-то невидимый. Один из моих парней его чуть не поймал, но ты разорался, что им бы только призраков гонять. Теперь сам выкручивайся.
Взаимная неприязнь этих двоих возникла еще с первого взгляда, когда злорадствующий амфисбен весьма обидно проехался по упустившему преступников мантикору, а тот не остался в долгу, ответив, что вампиров любой дурак ловить может, а вот драконов… Набирающая обороты перепалка обязательно закончилась бы дракой, если бы беспечно улыбающийся Ноикс со свойственным ему добродушием не предложил спорщикам занять места упущенных заговорщиков в камерах, раз уж вместо дела им так охота почесать языками. А на их освободившиеся места он был согласен с радостью подобрать тех, кто больше работает, а не меряется собственными провалами. Намёк был более чем прозрачный, и, сцепив клыки, парочка разошлась во взаимном неудовольствии, обмениваясь с тех пор лишь неприязненными взглядами и редкими язвительными комментариями. Обстановка усугублялась тем, что хоть формально начальником мантикор и считался бравый капитан Махт, фактически он и его ребята были вынуждены в рамках этого дела слушаться поганых амфисбенов, навязанных им начальством и разведкой. Причем если психопат Ноикс еще вызывал у безопасников страх и уважение, то вот заносчивый и обожающий командовать Ксаро, не подкрепивший свой статус абсолютно ничем, вызывал у них лишь презрение и ненависть.
Решив, что с обнаглевшими мантикорами лучше будет разобраться потом, замещающий Ноикса змей вернулся на середину дощатого настила и откашлялся, привлекая внимание. Импровизированная речь, базирующаяся на смутных воспоминаниях о единожды прочитанном тексте, вышла раза в три короче полагающейся и изобиловала ненужными междометиями и словами-паразитами. Торжественное зачитывание приговора должно было вызвать в публике праведное негодование, вызванное действиями бунтарей, и благоговейный трепет перед милостивыми русалками, которые скрепя сердца были вынуждены пойти на такие меры ради благополучия своих граждан. Эффект же вышел совершенно противоположный. Большая часть собравшихся, оскорбленная таким пренебрежением и отсутствием официального документа, недовольно загудела, начиная сомневаться в легальности происходящего, так что, поспешно закруглившись, помрачневший Ксаро чуть отошел в сторону, отдавая мантикорам приказ приступать к самой казни. Это было полное фиаско, но ситуацию еще можно было спасти, чуть позже всё же поговорив с журналистами и разыскав чертов листочек гербовой бумаги со всеми полагающимися печатями.
Пленников поставили на колени, заставив положить головы на импровизированные плахи, но тут случился второй конфуз. Безопасники, потянувшие клинки из ножен, озадаченно уставились на лежащие в ладонях гарды, в то время как сами лезвия остались в ножнах. Махт недобро нахмурился, начиная понимать, что это уже и правда превращается в какой-то фарс. Кто-то намеренно срывает казнь, мелко пакостничая и выставляя представителей власти нелепыми идиотами. Он не мог видеть и знать, как стоящий неподалеку от него Наги нервно кусает губы и заламывает руки, в панике пытаясь сообразить, что же делать дальше. Он заранее заготовил несколько таких трюков, но прекрасно понимал, что все они способны лишь отвлечь и оттянуть неизбежное. Вот если бы можно было как-то подстегнуть толпу или хотя бы… Невидимка невольно замер, прислушиваясь к странному звуку, пока что еле слышному, но крепнущему с каждой секундой. Заметив на крыше одного из домов на противоположном конце площади какое-то движение, он моментально спрыгнул с помоста и рванулся в ближайший переулок, искренне надеясь, что ему не послышалось. Чуткие уши мантикор тоже уловили этот звук, вынудив заозираться в поисках его источника и заподозрив что-то явно нехорошее.
