Извлеченное на свет треугольное лезвие с тонкой, расходящейся буквой «Т» ручкой, даже кинжалом назвать было нельзя. Его длины не хватило бы, чтобы нанести смертельную рану, но оно было предназначено вовсе не для этого, так что своей ценности из-за смехотворных размеров не теряло. Раны этим чудным оружием, отлитым из чистейшей платины, не встречающейся в этом мире уже несколько тысяч лет, желающий воспользоваться силой одного из Создателей должен был наносить не кому-либо, а самому себе. Дриада так и не смогла ответить девушке, у всех ли рас подобные вещи должны были сопровождаться непременным мазохизмом, но заверила её, что в случае вампиров это уж точно обязательное условие. Ведь, теряя столь ценную для них кровь, они приносили некую жертву, а обратиться к высшей сущности было возможно, лишь находясь в не особо живом состоянии. Так что мысленно попросив всех богов о том, чтобы её дальнейшие действия возымели эффект, а не выглядели как нелепое самоубийство, Кэй закатала рукава и осторожно прислонила прохладный металл к коже. Вопреки ожиданиям, никакой особой боли не было, хотя лезвие почти моментально вспороло кожу и словно само стремилось поскорее погрузиться глубже, вскрыть скрывающиеся в руке вены. Вампирша не сопротивлялась этому его стремлению, медленно проводя ножом сначала по одной руке, а затем и по второй. Ален, заметивший эту несомненно странную и жуткую картину, что-то закричал, но она его уже не слышала. Раны и не думали закрываться, расползаясь лишь шире и позволяя тёмно-алой жидкости стекать по безвольно опущенным рукам, стремительно растекаясь по граниту зловещего цвета лужей.
Никакого слияния с прародителем или хотя бы малейшего намека на изменение в собственном состоянии Кэй не чувствовала, лишь ощущая, как с каждой секундой из неё утекает жизнь, вместо этого сменяясь жуткой усталостью и холодом. Не в силах больше держаться на ногах, она опустилась на колени, из последних сил не то моля, не то ругая привередливую сущность, которая вовсе не торопилась приходить на помощь просящей. Последним, о чем она подумала, перед тем как сознание померкло, было то, что наверняка легенды всё врали и никакие Создатели в появлении рас не участвовали, а значит, и ждать помощи неоткуда. А еще о том, что Натсуме наверняка будет поражен её поступком до глубины души, как и все остальные, если они выживут в этом кошмаре. Боги, пожалуйста, хоть бы они выжили…
Впечатлительный Ален, уже вполне себе сраженный подобной выходкой, едва не потерял контроль над заклинанием, смаргивая выступившие на глазах злые слёзы. Ему до смерти хотелось плюнуть на поддерживаемые чары и рвануться к этой глупой девчонке, нервы которой, судя по всему, просто не выдержали подобного напряжения. Нет, что она не совсем адекватная, они давно уже были в курсе, но слабости и склонности к самоубийству за ней точно прежде не наблюдалось. И зачем они только её с собой взяли?
Внезапно тело осевшей на дно фонтана Кэй конвульсивно дёрнулось, и пораженный дракончик со всё возрастающим изумлением наблюдал, как алый ореол вокруг неё стал уменьшаться, возвращая кровь обратно в порезанные руки. Девушка при этом дёргалась всё сильнее, постепенно меняя очертания и явно превращаясь в нечто иное, нежели вполне себе обычный вампир. Кожа её стала бледной, с едва заметным сероватым оттенком, а одежда затрещала под напором стремительно удлиняющихся конечностей с раздающимися мышцами. Поднявшееся на ноги существо и отдаленно не напоминало Кэй, заставив Алена нервно выдохнуть ругательство и судорожно прикинуть, что стоит делать, если первым оно набросится на него. Но оно не набросилось. Высокая, примерно ростом с Ингольфа фигура, обладающая каким-то странным телосложением с выступающими ребрами и невероятно впалым животом, едва ли не прилипающим к позвоночнику, неторопливо размяла плечи, попутно сбрасывая с себя остатки носимой девушкой кофты. Затем это существо размяло невероятно длинные и тощие ноги, оканчивающиеся вместо ступней странными покрытыми грубой серой кожей лапами, напоминающие не то птичьи, не то отряда рукокрылых. Биологией дракончик никогда не увлекался, так что сказать точно не мог. Зато вот то, что появившееся вместо подруги чудовище было мужчиной, определил моментально, хотя заметно укоротившиеся штаны девушки, к счастью, всё-таки удержались на узких бедрах монстра. Испещренное темными узорами лицо задумчиво обернулось к застывшему от такого зрелища дракончику и окинуло его оценивающим взглядом непроглядно-черных глаз, лишившихся даже намека на белки. Впрочем, лицом это было можно назвать с большой натяжкой, скорее жуткой харей с укрупнившейся нижней челюстью, выпирающими клыками и практически полным отсутствием, как и во всем теле, подкожного жира. До этого момента каждый из дракончиков полагал, что единственное, чего они боятся — это потерять друг друга, но сейчас Ален с уверенностью мог сказать, что уставившееся на него нечто теперь прочно занимает вторую позицию в его личном топе фобий. Однако существо внезапно отвернулось от него, словно бы потеряв интерес, и перевело взгляд на неутихающую битву. Ребята еще держались, но и отсюда было видно, как тяжело им дается поддержание такого темпа. Они выдыхались, и всё ближе становился момент, когда кто-то из них допустит роковую ошибку или свалится с ног от усталости.
Тонкие, почти отсутствующие губы прародителя дрогнули в жутком подобии улыбки, а ноздри азартно втянули воздух, вдыхая аромат пролившейся крови. Сколько времени прошло с тех пор, как он не чувствовал подобного? Сотни? Тысячи? Миллион? Неблагодарные потомки обмельчали, слишком уж переживая за каждую пролитую каплю крови, но сегодня её прольётся больше, чем достаточно, чтобы удовлетворить его жажду. А в качестве снисходительной благодарности той, что решилась обратиться к нему за помощью, он, так уж и быть, постарается не трогать мусор, о котором она так беспокоится. Хотя сейчас, имея материальное воплощение, он с полным на то правом мог считать мусором абсолютно всех, хотя и сортировать его обычно не любил. Ален лишь тихо застонал, нервно кусая губы и гадая, чем же закончится явление подобной силы для всех присутствующих. Он отчётливо видел исходящую от монстра мощь, которая не несла в себе ничего, кроме смерти. Видел, но поделать ничего не мог, поддерживая барьер и не в состоянии даже предупредить друзей. Вдобавок было уже безнадежно поздно.
Нога прародителя вампиров уже ступила на площадь.
========== Часть 52. Решающий удар. ==========
Как ни странно, никакой ответной радости от личной встречи Сагара вовсе не испытывал. Мозгом он понимал, что в данный момент ему полагается в припадке ярости наброситься на Ноикса и попытаться отомстить или хотя бы восторжествовать, что всё закончится именно здесь и сейчас, но вместо этого… Чувствовал только непонятную пустоту в груди и дикую усталость, а на стоящего напротив него амфисбена, он смотрел как на очередную помеху в своем плане. Помеху весомую, но не заслуживающую какого-либо особого отношения. Он уже давно переступил ту черту, когда ещё есть силы на ненависть и злость. Теперь у него была одна его цель и ничего более.
— Знаешь, мне теперь даже стало слегка любопытно, — так и не дождавшись ответа продолжил Ноикс, слегка уязвлённый подобным отношением. Привыкший к постоянному чувству ненависти и страха, исходящему от тех, кто с ним сталкивался, он был весьма раздосадован подобным равнодушным отношением к своей персоне. Ведь его оппонент весьма неглуп, если не сказать гениален, поэтому не может такого быть, что он не догадался кто именно стоит за печальной судьбой бравого разведчика. А раз знает, то почему так спокоен? — Это ты в силу расовых особенностей такой непробиваемый, или я всё же где-то ошибся, и Такацуки для тебя ничего не значил? Понаблюдав за вами в зоопарке я пришел к выводу, что вы как минимум весьма близкие друзья, а ты смотришь на меня так, словно не догадываешься, что это я его допрашивал. Поэтому утоли мой интерес, ты глуп, настолько хорош в самоконтроле или арахны и правда не умеют привязываться ни к кому?
