— Вот, значит, как… — задумчиво произнесла девушка, хмуря бровки и недовольно поджимая губы. — Мне никто не сказал, что все настолько плохо.
— Никто не хотел тебя беспокоить, да и я сам не горел желанием рассказывать, просто у меня больше не осталось вариантов, — убитым голосом пробормотал Шиба, виновато пряча глаза. — Он не ест, почти не пьет, просто целыми днями сидит на кровати и смотрит перед собой. Мне страшно, Кэй. Он столько раз меня спасал, а сейчас, когда ему плохо, он совершенно закрылся от всех, и я понятия не имею, как его растормошить. Он даже не злится и не смотрит ни на кого. Медсестры сказали, что такими темпами он скоро умрет, а я не могу этого допустить. И я знаю, что ты не можешь тоже. Поэтому я и пришел к тебе за советом.
— И правильно сделал, если бы промолчал, а я потом узнала, что ты постеснялся подходить, то задушила бы тебя своими руками, — вампирша решительно откинула одеяло и свесила ноги с кровати. — Поэтому сейчас ты поможешь мне выбраться из комнаты и отведешь к этому упырю, дабы я могла высказать ему свое фи за подобное поведение.
— Ты что, мне Натсуме голову оторвет, если узнает, что я заставил тебя ходить! — в панике воскликнул оборотень, срываясь с места и пытаясь усадить неугомонную девицу обратно на кровать. — Серьезно, просто скажи, о чем он думает, и я сам все попытаюсь исправить. Честное слово, тебе вовсе необязательно вставать!
— Слушай ты, олух инфантильный, — неожиданно зло зашипела девушка, ухватившись пальцами за воротник собеседника и рывком заставляя его наклониться грозно уставилась в его глаза. — За последние две недели меня сначала пытали, потом чуть не казнили, а теперь я даже в сортир не могу сходить без сопровождения, потому как всем вокруг почему-то кажется, что я обязательно погибну, если хоть шаг сделаю без чьего-либо присмотра. Меня достало, что все носятся со мной как с хрустальной, так что будь добр, не заставляй меня причинять тебе тяжкие телесные и отведи к моему брату, который, в отличие от меня, как раз сейчас нуждается в помощи. Я бы с радостью сказала тебе, чем ему помочь, но пока не увижу своими глазами, насколько все запущено, то сама понятия не имею, что там можно сказать и как вытащить его из этого состояния. Поэтому раз уж ты и так затянул неприятный момент, то сейчас просто делай, что я говорю, и тогда мы с тобой останемся друзьями, а Рэй живым. Усёк?
— Знаешь, вот до этого момента вы мне казались совершенно непохожими друг на друга, но сейчас я почему-то верю, что вы родственники, — нервно рассмеялся Шиба и, кивнув, приобнял девушку за талию, грустно улыбнувшись. — Спасибо, Кэй.
Путь до палаты брата показался девушке бесконечно долгим и трудным, но, поддерживаемая сильной рукой одноклассника, она даже радовалась этой внезапной вылазке. Как и Рэй, она тоже дошла до своего предела, но, в отличие от него, не впала в апатию, а лишь разозлилась. Прошли времена, когда можно было упиваться жалостью к себе и позволять другим о себе заботиться. Из-за её слабости братик сейчас в таком состоянии, и ей кровь из носу надо было всё исправить, если хочется отделаться только ею.
Входя в комнату, зеркально отражающую её собственную, вампирша понятия не имела, что увидит и что можно будет сказать. Безвольное тело, откинувшееся на подушки и больше похожее на обтянутый кожей скелет, вызывало одновременно боль и тоскливую ярость. В этот момент она даже порадовалась, что её сопровождающий всё же послушался и остался снаружи, прекрасно понимая, что в этом разговоре он будет явно лишним.
— Помирать собрался? — недружелюбно поинтересовалась девушка, опираясь рукой о стену и оглядывая открывающуюся композицию тяжелым взглядом. Рэй едва заметно вздрогнул, но лишь упрямо сжал губы, едва удержавшись от того, чтобы не посмотреть в её сторону. — Знаешь, это свинство с твоей стороны вот так вот, не прощаясь, меня покинуть после всего произошедшего. Я думала, что тюремное заключение сближает и ты удосужишься хоть записочку черкануть.
— Уходи, — ослабшим голосом попросил Рэй, услышав знакомые язвительные нотки. — По-моему, я и так сделал больше, чем от меня ждали, и даже больше, чем мог. Так что просто оставьте меня в покое и дайте спокойно умереть.
— Ага, бегу, уже волосы назад. Больше ни о чем не попросишь? — хмыкнула Кэй и, пошатываясь, направилась к постели больного. — Извини, братец, но о покое, тем более вечном, тебе еще рановато задумываться. И если ты надеялся тихо загнуться от истощения, то можешь забыть об этой идее. Если придется, я силком заставлю тебя вылечиться и не дам погибнуть, пока не докажешь мне, что это осознанное желание вменяемого вампира, а не капризы депрессивного ребенка.
— Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? — сквозь зубы выдохнул блондин, и так с трудом находя силы на разговор, не то чтобы на ругань. Он знал, что, в отличие от Шибы, она не отцепится и вполне способна исполнить угрозу, так что проще поговорить здесь и сейчас, дабы окончательно все выяснить раз и навсегда. — Я отдал всё, что у меня было, защищая вас как мог. Уж прости, но по моим подсчетам я с лихвой закрыл все долги и друга, и любовника, и брата, поэтому заслужил хоть немного уважения к принятому мной решению.
— А кто сказал, что я не уважаю твое решение? — пожала плечами вампирша, так и не дойдя до койки и опускаясь прямо на пол. Просторное одеяние, выданное ей взамен испорченной одежды, лишь больше усиливало сходство с унылым привидением. — Я уважаю, просто не собираюсь его принимать. Я знаю, тебе сейчас кажется, что всё кончено и жизнь больше не имеет смысла. Что все теперь будут смотреть на тебя совсем иначе, нежели раньше. И это правда так, только не в том плане, как ты думаешь. Ты герой, Рэй, а не жертва. И ни я, ни Шиба, ни остальные не будем смотреть на тебя снисходительно. Ты в который раз спас мне жизнь, и я уже даже не знаю, как смогу отплатить тебе за это. А Шиба… Он ведь любит тебя. Любым и с каким угодно количеством конечностей. Ты же и сам не перестал бы его любить, если бы он оказался на твоем месте. Так почему ты отказываешь ему в этом праве?
— Замолчи! — вампир едва заметно вздрогнул, прикрывая лицо здоровой ладонью и с ненавистью смотря на обмотанную бинтами культю второй руки. — Ты понятия не имеешь, каково это — потерять всё. Из примера для подражания превратиться в неудачника, которых всегда презирал. Я не могу… Нет, я не хочу так жить, ясно?!
В палате воцарилась тишина, прерываемая лишь хриплым дыханием вышедшего из себя парня. Отчаяние и злость, сменившие апатию, наконец прорвались наружу, вызывая противное жжение в глазах. Он надеялся, что сестра обидится и гордо покинет комнату, но она не ушла. Лишь прикрыла глаза, грустно улыбаясь.
— Ты прав. Я не знаю, каково это, просто потому, что у меня никогда ничего не было, — тихо ответила Кэй, равнодушно пожимая плечами. — Когда я переживала нечто подобное, то была слишком мала, дабы вообще осознавать, чего лишилась, поэтому процесс происходил куда безболезненней. Что же касается нынешней ситуации, то мы с тобой в равных условиях. У нас у обоих есть друзья и любимые, которые нас поддерживают. Есть крыша над головой, раны на теле, статус преступника и полнейшее непонимание того, что делать дальше. А еще мы есть друг у друга. Знаешь, если ты так настаиваешь, то я не буду мешать тебе, но только при одном условии. Мы доживем до конца этой истории, своими глазами увидим, чем закончилась идея тройняшек, а потом уйдем. Вместе, как и должны. Мы же поклялись в этом, помнишь?
Рэй скрипнул клыками, невольно опуская голову и мысленно костеря дотошную сестричку. Она, как всегда, была права, вдобавок предлагая вполне себе разумный вариант решения проблемы. Действительно, она не может уйти до того момента, как эта война не будет окончена, а вот он способен подождать со своим стремлением умереть. И в таком случае клятва всегда быть вместе, опрометчиво данная ещё в Академии, не будет нарушена, а его дух не останется вечно сгорать от невидимого огня, как это бывало со всеми клятвопреступниками. Пусть это и не особо честно по отношению к ней, но если бы они поменялись местами, то он поступил бы ради неё так же.
