— Приветствую всех в нашем лесу, — звонко поздоровалась Аллира, с интересом оглядывая пёструю компанию. — Леди Динитра уже ожидает вас в клинике, где вы сможете отдохнуть, вылечить раны и обсудить дальнейшие планы. Позвольте мне проводить вас к ней.

— Спасибо огромное, — облегченно рассмеялся Ален, буквально слыша грохот свалившегося с души камня. — Полагаю, не стоит спрашивать, как Лиэтэлле узнала о нашем прибытии?

— Думаю, она сама расскажет вам обо всём, если захочет, — мягко улыбнулась девушка, хитро блеснув глазами. — Тем более что чем быстрее мы доберемся до клиники, тем лучше. Одному из ваших спутников совсем плохо, и я бы предпочла поторопиться с его лечением.

— Да, конечно, — нестройным хором согласились ребята, с удивлением наблюдая за тем, как бессознательного Рэя уносят на плечах две крепенькие дриады, моментально растворившиеся в темноте леса. Причем бодро так, будто не живого пациента несли, а какое-то бревно. Впрочем, в своём нынешнем состоянии вампир и правда мало чем отличался от куска дерева.

Однако за исчезающими в темноте девушками проследовали не все. Тихо фыркнув, Фарид упрямо поджал губы, усаживаясь на землю и всем своим видом демонстрируя, что не намерен никуда идти, а недобрый огонёк в глубине карих глаз не сулил ничего хорошего тем, кто попытается заставить его или хотя бы попробует переубедить. Ири, уже знающая, что если баст упёрся, то разговаривать с ним бесполезно, лишь закатила глаза и шагнула в чащу. Да, они сами вызвались помогать дракончикам, желая повидать мир и поучаствовать в планах заговорщиков, но если её сводному братику собственная гордыня на горло давит, то это не её проблемы. Не маленький, сам разберется.

Оставшийся на опушке Алек чуть виновато посмотрел на вопросительно вскинувшую бровь дриаду, пожимая плечиками и понятия не имея, как объяснить подобное поведение соратника. Тем более что цензурных эпитетов для откровенно хамской, глупой и детской упёртости у него уже не осталось. Впрочем, помощнице леди Динитры, как и её сородичам, вовсе не нужны были слова для тех вещей, которые можно было просто увидеть и почувствовать. Здесь, в лесу и его окрестностях, Аллира прекрасно видела незримые для других переплетения нитей, окутывающих каждое живое существо. Кто-то называл это аурой, кто-то отражением души, но жители Просторов называли это просто Нитями, которые передавали сущность и настроения их самих и гостей. Поэтому она отлично понимала, что творится в горделивой душе упрямого баста, с вызовом смотрящего на неё. Дриада неспешно подошла к нему и, остановившись напротив, протянула открытые ладони. Не так, как это делают девушки для поцелуя или мужчины для рукопожатия. А как маленькие дети, чтобы взяться за ручки и бежать играть.

— Никто из нас не желает причинять никому вред. Здесь ты можешь чувствовать себя в безопасности, — тихо произнесла она, не мигая смотря на юношу, буквально утонувшему в зелени её глаз.

Никогда прежде Фарид не чувствовал ничего подобного. Во взгляде Аллиры он внезапно увидел умиротворяющую гладь лесного озера, скрытого от любопытных глаз величавыми деревьями. Услышал тихий шелест листьев, едва заметно колышущихся на ветру. Почуял древесный аромат, едва ощутимо исходящий от коры могучих стволов. Через миловидную, но вполне обычную дриаду в этот момент на него смотрел сам лес Виридиэн, начиная от своей Владычицы и заканчивая самым мелким камушком, притаившимся в траве. Это было единое, бесконечно мудрое существо, наполненное гармонией и спокойствием, в данный момент протягивающее руки тому, кто давно отвык доверять даже самому себе. Ему, сыну Верховной Жрицы баст, само существование которого было проклятием и тяжелой ношей. Который всегда видел в обращённых на себе взглядах страх, ненависть и презрение, смешанные с любопытством. Даже мать, как бы ни любила его, всё равно боялась, памятуя о страшных легендах и проклятиях, сопровождающих каждого, кто существует вопреки принятым законам. И впервые в жизни, смотря в эти изумрудные, невероятно красивые глаза, отражающие волю Просторов, он почувствовал, что его жизнь тоже ценна. Что его признают и принимают, заглядывая в самые потаённые уголки души, где всё ещё жил маленький обиженный на весь мир котёнок, не понимающий, за что его ненавидят и боятся, желая причинить боль. И от этого захватывающего чувства внезапно защемило безысходной тоской и невыносимой болью, смешанной с чем-то, отдалённо напоминающем… Надежду? Завороженного баста будто окутало незримое пушистое одеяло, мягко укутывающее плечи, дарующее спокойствие и льющее целебный бальзам на застаревшие раны души. Воистину, здесь, где видят суть, а не внешнюю оболочку, вовсе не обязательно притворяться кем-то другим. И лишь поэтому Фарид медленно взялся за протянутые руки девушки и послушно поднялся на ноги. Он всё ещё сомневался, но хотел своими глазами увидеть всё то, что мелькнуло в тёплом взгляде дриады за какие-то секунды. То, что заставило его впервые в жизни изменить принятое решение и довериться кому-то.

Дальнейший день превратил обычно тихую клинику леди Динитры в филиал Гелиостатского базара. Давненько дриадская вотчина не переживала таких потрясений, работая в авральном режиме и лишая своих обитателей времени на отдых. Помимо экстренной помощи пострадавшим вампирам и малышке Ири, тщательно скрывающей полученные в первой серьезной битве ранения, дополнительной шумихи добавляли всевозможные друзья, возлюбленные и просто неравнодушные личности, поминутно дёргающие врачей и желающие постоянно быть в курсе процесса лечения. Спешащие по важным поручениям врачи и санитары лишь недовольно отмахивались от назойливых знакомых своих пациентов, которые больше мешались бесконечными расспросами и переживаниями. На фоне всего этого безобразия ребята сначала даже не поняли, чего же не хватает в общей суматохе. Лишь ближе к вечеру, собравшись перед ужином в одном из просторных холлов, дракончики с валькирией наконец поняли. Ингольф. Обычно шумный и гиперактивный фенрир, оглашающий окрестности зычным голосом и басовитым хохотом, сегодня был непривычно мрачен и молчалив. А потом и вовсе ушел, не желая принимать участия в обсуждениях и мимоходом пояснив, что хочет немного отдохнуть. Поначалу друзья и соратники даже не обратили на это внимания, но, собравшись неполным составом, призадумались о том, куда же делся шумный здоровяк, обожающий быть в гуще событий.

Самого Инги беспокойство друзей волновало мало. В лесу Виридиэн невозможно было потеряться, особенно тому, кто точно знал, куда направляется и чего хочет. А хотел северный волк в данный момент только одного: никого не видеть и ни о чем не думать. Несмотря на безумный план по спасению вампиров, завершившийся успехом, его не покидало чувство безграничной тоски. С самого первого дня встречи он полюбил своих друзей и считал их частью своей семьи, своей стаи. Шкодливых тройняшек, неотличимых друг от друга для всех, кроме него. Таких одинаковых, но составляющих единое целое. Никто не знал, как сильно ударило по несгибаемому северянину известие о свадьбе одного из своих любовников, ибо за столько лет он уже привык считать их своей собственностью и прекрасно чувствовал, что они не против подобного расклада. Он знал, что Малес с куда большим удовольствием проводил бы время с ним и братьями, нежели со своей невестой, но спорить с мыслящим более глобально дракончиком смысла не было. Всё, что было в его силах — это помочь и поддержать безумную идею о новом мире. Приложить все силы, чтобы легендарные, но такие бестолковые мальчишки не остались без надёжного плеча рядом в трудный момент.

Грозную валькирию Ингольф любил совсем иначе. Боевая подруга с глазами цвета стали и мягкой улыбкой всеобщей матери. Она была невероятной, совершенно особенной и непоколебимой. Прямая и смертоносная, как собственное копьё, Рангрид словно составляла с ним единое целое, принимая без слов. С самого детства они были неразлучны, и сейчас, видя, как она страдает, лишившись своего оружия, он не мог ей ничем помочь. Как и в случае с тройняшками, взвалившими на себя непосильную ношу и не позволяющими обременять других своими переживаниями, Ран делала вид, что всё в порядке, даже не задумываясь о том, что подобная стойкость довольно оскорбительна для её друга. Неужели за столько лет они так и не смогли поверить ему? Неужели он не достоин знать, что творится в их душах и головах? Как же в этом вопросе было проще с Кэй. Со взбалмошной, неугомонной вампиршей-изгоем, которая никогда не думает, перед тем, как ляпнуть что-нибудь. К ней фенрир всегда испытывал особые чувства, обожая, как младшую бестолковую сестренку, о которой хочется заботиться. Но после всего случившегося даже от неё осталась лишь бледная тень гиперактивной занозы, с восторгом влезающей в любую авантюру, даже самую безумную. Правда о родителях, болезнь, плен, пытки… Слишком многое выпало на долю обычной, ничем не примечательной девчонки. Хотя и смешно сказать, если бы не она, то ничего бы этого не было. Именно Кэй связывает их всех, отнюдь не являясь ключевой фигурой, но незримо соединяя тех, кто собрался сейчас в клинике. Как невзрачный винтик огромного механизма, сам по себе являющийся бесполезным, но в совокупности удерживающий систему цельной, так же она, не желая того, сплотила их всех вокруг себя. Без неё большая часть из них даже не познакомилась бы, и, возможно, история каждого из них сложилась бы совсем иначе…