После ранения в плечо плохо слушалась рука, но он скрывал это. Пришлось немало постараться, чтобы вновь добиться назначения в действующую армию. Он добился. Было лето 1942 года. Планы Гитлера обратились к югу. В это время под Москвой шло переформирование 8-го воздушно-десантного корпуса в легкую стрелковую дивизию, получившую наименование 35-й гв. сд. Вот туда-то командиром роты станковых пулеметов в 100-й стрелковый полк и был направлен Рубен Ибаррури. В это время на подступах к Сталинграду с юга шли тяжелые сдерживающие бои. Несколько стрелковых дивизий, в том числе и 35-я, были направлены для укрепления обороны. 10 и 11 августа эшелоны дивизии прибыли к Сталинграду, выгрузились на станциях Бекетовка и Сарепта. А 13 августа Рубен сообщал матери: «Дорогая мама, я не писал тебе, пока не узнал, куда меня назначат. Сегодня я могу сказать: нахожусь в известном месте, которое мне очень дорого. Это город, где я учился на летчика…»[3] Как потом оказалось, это было его последнее письмо к Долорес. Правда, через несколько дней, накануне своего последнего боя, он начнет писать еще одно письмо – Амайе: «Родная сестра, передай маме, что я учусь у советских воинов бить врага по всем правилам мастерства. Советские солдаты храбрые, умные и выносливые. На них вся надежда в деле освобождения народов от фашизма. Под ударами Красной Армии фашизм будет разбит»[4]. Но закончить это письмо он не успел. И не узнал, что то, о чем писал, действительно сбылось.

Части дивизии маршем перебрасывались к Россошин-ским холмам, к знаменитой высоте 137.2 близ станции Котлубань. Нужно было остановить продвижение противника к Сталинграду. Вперед на автомашинах был выслан отряд в составе стрелкового батальона под командованием капитана Столярова и пулеметной роты капитана Ибаррури. Как это было? Вот строки из воспоминаний упомянутого Г. Баранова: «Остановились на привале. Развернув карту, Столяров и Ибаррури прикидывали, как лучше двигаться дальше. Кругом степь, все видно как на ладони, и конечно, фашистские самолеты заметят отряд. Решили идти расчлененными группами, а при налете авиации развертываться в цепь.

Позади десятки километров. Бойцы измотаны. Жара нестерпима. Особенно достается минометчикам – у них на плечах тяжелые вьюки.

Южнее станции Котлубань на отряд налетают вражеские бомбардировщики. Светлое утреннее небо становится черным от дыма. На линии совхозных построек, среди подбитых наших танков появляются танки противника. Гвардейцы не успевают окопаться, начинается бой. Неожиданно над позицией артиллеристов появляются двенадцать юнкерсов. После первого же захода разбиты два орудия. Столяров ранен, он передает командование батальоном Ибаррури.

Еще трижды налетают фашистские самолеты. И вдруг две мощные колонны танков одна за другой выползают с обеих сторон высоты. Команды теперь излишни. Сквозь пулеметную трескотню Рубен слышит гулкие выстрелы бронебоек и минометов. Загораются несколько немецких танков, остальные поворачивают назад.

Небольшая передышка. Рубен отдает команду срочно окапываться. Вновь начинается перестрелка. Сколько атак противника отразил передовой отряд капитана Ибаррури, теперь неизвестно. Под вечер 23 августа гитлеровцы подтягивают свежие силы и вновь, уже в который раз, атакуют батальон. Рубен приказывает ответить огнем оставшихся пулеметов и минометов, но понимает, что этого недостаточно. И тогда, взмахнув флажком, он поднимает бойцов в контратаку. Отбросив врага, оставшиеся в живых уже в сумерках отходят на свои позиции. А где капитан Ибаррури? Его находят среди убитых и раненых, он еле дышит»[5].

Лишь через несколько часов, когда позволила обстановка на передовой, Рубена отправили в полевой госпиталь, а затем – через Волгу, в Среднюю Ахтубу. Части 35-й дивизии с боями двигались к Сталинграду. Впереди было еще 8 сентября, бой под Верхней Ельшанкой и гибель комдива Глазкова. И далеко впереди было 2 февраля 1943 года. Но ничего этого Рубен уже не узнал.

Среднеахтубинский военный госпиталь располагался в небольшом деревянном доме – бывшей школе. Раненому испанцу отгородили отдельный уголок. Возле него постоянно дежурили медицинские сестры, а чаще всего одна – хрупкая русая волжаночка Зоя Яницкая. Первые дни, приходя в себя, Рубен видел ее ободряющую улыбку, пытался шутить и все спрашивал, сможет ли потом танцевать. Зоя отвечала, что непременно сможет и что война скоро кончится и наступит другая, мирная, счастливая жизнь. По утрам она ставила на табуретку возле кровати Рубена свежие цветы – незатейливые полевые колокольчики, мохнатую кашку. Он открывал глаза, улыбался грустно, через силу. Здесь же лежали его вещи – часы с дарственной надписью, блокнот. И еще два маленьких платочка – голубой да розовый. Зоя удивлялась, как же удалось их сохранить, пронести через все бои и походы. Однажды спросила, что это за платочки? Рубен ответил, что голубой подарила ему испанка, провожая на войну, а розовый – русская девушка, москвичка.

Стояли последние дни августа. 2 сентября состояние Рубена резко ухудшилось. Он умер на рассвете 3 сентября 1942 года.

Вся Средняя Ахтуба собралась у могилы молодого испанца – советского офицера. Не было слез, не было слов. Было горе – огромное, одно на всех. За Волгой лежал разбитый Сталинград, и каждый день гибли сотни других солдат.

Утром, идя в госпиталь, Зоя Яницкая, как всегда, нарвала полевых колокольчиков. Нежный сиреневый венок лег на могилу Рубена.

Через несколько дней Долорес Ибаррури получит известие о гибели сына. А еще через несколько лет весь мир узнает, что гвардии капитан Рубен Руис Ибаррури за боевой подвиг в дни Сталинградской битвы удостоен звания Героя Советского Союза.

…Прошла Великая Отечественная война. Прошла, оставив раны, потери, подвиги, ошибки. И память. Жителям Средней Ахтубы памятно еще одно событие, состоявшееся спустя годы после Победы. О нем вспоминает Т. Приказчикова, учительница той самой школы, в здании которой располагался военный госпиталь: «Однажды жителям сообщили, что состоится траурный митинг по поводу перезахоронения Рубена Ибаррури. Гроб, обитый красным полотнищем, установили на площади в центре поселка. Приехала и мать Рубена – Долорес Ибаррури. Она так сердечно говорила, что все собравшиеся плакали навзрыд. Стоном стояла Ахтуба»[6].

Прах Рубена Ибаррури ныне покоится в братской могиле на Аллее Героев, у знаменитого тополя – свидетеля небывалой битвы. Несколько раз приезжала Долорес на могилу к сыну. Обращаясь к ровесникам Рубена, она признавалась: «Если есть на земле место, где трудно говорить, то это ваш город Сталинград». На могиле всегда цветы – алые революционные гвоздики или нарядные розы. Но иногда на гранитных плитах можно было видеть скромный венок из полевых колокольчиков.

Среди почетных гостей, посещающих наш город по случаю памятных торжеств, часто можно видеть народного артиста СССР Василия Ланового.

– У меня особое отношение к Сталинграду, – говорит он. – Много раз бывал на Мамаевом кургане, невозможно забыть волнение, которое охватывает душу на этом святом месте. Хочу непременно привезти сюда своих сыновей, пусть они тоже испытают столь трепетное чувство. Приятно бывать и в нынешнем Волгограде, где у меня много друзей, знакомых, есть даже одноклассник, прежде руководивший одним из крупных заводов города.

Недавно волгоградские зрители имели возможность насладиться игрой В. Ланового и Ю. Борисовой в известном спектакле «Милый лжец». А немного раньше, когда праздновалось 60-летие Победы в Сталинградской битве, жители области видели несколько концертных программ, в которых В. Лановой рассказывал о жизни и о себе, читал поэзию военных лет.