Алексей, брат моего отца, переехал в США еще в сороковых годах начала двадцать первого века. В отличие от моего папаши, человек устроил свою жизнь и жизнь своей семьи. Приезжал он к нам редко, на несколько дней, повидать меня. Понимая, что мужского воспитания в моей жизни недостаточно, он старался в максимально короткий срок подготовить меня к армии. Да. В семидесятых годах она еще существовала. В семьдесят первом после становления Элиты, армия превратилась в некий батальон для создания идеальных бездушных солдат. Вышеуказанный Отдел А. Попадали туда только те, кто удостаивался особого приглашения. Обычным парням, вроде меня, вход соответственно был закрыт. Да и особо я не рвался, понимая, для чего все это было создано, и как это будет работать.

К своим двадцати годам я успел потерять всех друзей. Кто-то спился, кто-то подсел на наркотики, кого-то просто убили. Каждый раз я переживал все это за бутылкой самого дешевого спиртного, пытаясь забыться. Не знаю, почему, но в их смертях я винил себя. Как будто знал, что мог все это предотвратить, но не сделал этого.

Наступало утро. События снова всплывали у меня в голове. Пытался отвлекаться на женщин, но все они выглядели настолько глупыми и искусственными, что сексуальное желание у меня появлялось после второй, если не третьей бутылки алкоголя. Даже до наступления темных времен, постоянной девушки у меня не было. Было как-то не до этого.

Хотя. Когда мне было семнадцать, я был тайно влюблен в одну девчонку. Ходила со мной на секцию по легкой атлетике. Черные, длинные волосы, всегда убранные в высокий хвост. Аккуратное личико, вздернутый нос и лучистые серо-голубые глаза. Фигура просто загляденье. Небольшая грудь, тонкая талия, спортивная фигура, не лишенная при этом женственности и очарования. На меня она реагировала лишь как на партнера по секции, ничего лишнего. Я же представлял себе картины эротического содержания по ночам. Так продолжалось пару месяцев. Потом она исчезла. Ходили слухи, что ее семья была предупреждена о грядущих глобальных переменах, поэтому они уехали куда-то заграницу. С тех пор и по сей день от нее осталось лишь воспоминания.

Больше претенденток на место в моем сердце не было. Я развлекался, как мог. Не заморачиваясь понятиями о большой светлой любви и прочей ванильной чепухе.

Не знаю, что большинство женщин находили во мне. Вполне обычная внешность. Не урод, но и не красавец. Фигура средней прокачки. Может харизма? Не знаю. Но липли они ко мне знатно. Что иногда раздражало. Стоящих внимания женщин не осталось. Здоровых и красивых забирала элита, а поломанных и глупых кукол было предостаточно. Хоть на каждом углу их подбирай. Как и мужчин, в равной степени, продающих себя за брошенный кусок гнилого хлеба. Все ищут поддержку сильных и готовы расплачиваться за нее как угодно, лишь бы просто существовать.

С наступлением темных времен пришлось выживать и мне. Еда в автоматах, как я уже упоминал, мягко говоря, не внушала доверия. Единственное, что оставалось, консервы 2040-2050-х годов, изготовленные специально для солдат, которых на тот момент отправляли в горячие точки. Чтобы достать их мне потребовалось проникнуть на склад уже заброшенной небольшой военной базы. Думал, что это будет легко. Ведь охраны по моим наблюдениям там и в помине не было. Зато желающих подкрепиться нахаляву оказалось полно. Там я получил свой шрам. Кучка недоносков, без стволов, зато с острыми, как бритва, ножами. Все они отправились на тот свет. Даже со своей, на мой взгляд, быстрой реакцией, устоять и уклониться сразу с четырех сторон, возможным не представлялось. Зато почти пять огромных ящиков с пропитанием с успехом переехали ко мне. Правда, пришлось делать несколько заходов, ведь машины теперь были роскошью.

Странно. Вроде бы относительно недавно, все было хорошо. Люди жили, работали, заводили семьи, совершенно не беспокоясь о том, что все это когда-то может испариться в одно мгновенье. Наверно, это можно назвать апокалипсисом. Только не всего мира, а России, бывшей когда-то самой могущественной и великой державой, с неисчерпаемыми ресурсами и ископаемыми. Хотя, наверно, она такой и осталась. Но только для нашей элиты.

Воспоминания, мысли не исчезали до сих пор. Тьма оставалась по-прежнему такой же, без намека на просвет. Что теперь?

–Ты его знаешь? – мужской низкий голос, манера речи напоминает командира, слова будто отчеканивает.

–Нет, но что-то мне подсказывает, что выглядел он лучше, чем сейчас

Мужской и женский голос. Где-то очень отдаленно. Неужели галлюцинации? Может это ангелы или демоны пришли по мою душу. Что ж, я готов.

–Да уж. Выглядит и правда не очень.

–Ты думаешь? А если подправить здесь и здесь, то выйдет неплохо

Мужской смех, явно с издевкой. Что там он подправлять собрался.

–Решай. Берем или нет. Только побыстрее. Времени мало.

Решала, видимо, женщина. Послышалась явно ощутимая заминка.

–Ладно. Берем.

В смысле берем. Стоп. Я в детстве так решал, покупать один пирожок или два. Что-то происходило там, за гранью моего сознания. Что-то жизненно важное для меня. Это я понял точно.

Никто из нас не родился бессмертным,

и, если бы это с кем-нибудь случилось,

он не был бы счастлив, как это кажется многим

Платон

Яркий свет больно ударил по закрытым векам. Горячо. Как будто на лице кто-то усердно жарит яичницу, причем некоторая часть прилипает, и ее усердно пытаются отодрать железной лопаткой. Темнота, в которой я провел, на мой взгляд, достаточное количество времени, сменилась обжигающе ярким светом. Неужели опять боль? Но даже, несмотря на это, я был безумно рад, что темнота все-таки отступила.

–Хватит дрыхнуть! – опять этот мужской голос с командирскими замашками.

Я старался, честно. Но все это предполагало время, причем довольно продолжительное. Что со мной? Где я? Типичные вопросы для человека, которому прострелили черепушку. Логично же.

Спустя пару неудачных попыток, один глаз все же повиновался. Ослепительно белая комната. Невольно начали выступать слезы. Приложив усилия, я все-таки открыл и второй глаз. Я начинал постепенно привыкать к обстановке. Рядом с кушеткой, на которой я лежал, стоял мужчина средних лет, одетый в черный костюм с нашивками Отдела А. Отлично. Они преследуют меня даже после моей смерти. Неужели настолько сильно насолил им.

–Ледовский Леонид Владимирович. Тридцать один год. Проживание: город Москва, улица Вавилова, дом 74/22. Протоколом от двадцать третьего марта 2080 года: в 20:16 на улице Кедрова восемьдесят три Академического района гражданин Ледовский Л.В., находясь в состоянии алкогольного опьянения, выкрикивал в адрес сотрудников Отдела А оскорбления в нецензурной форме, также оскорблял честь и достоинство представителей правящей элиты. Сотрудники Ворошилов Е.Н. и Дементьев А.П. попытались пресечь действия гражданина Ледовского, не применяя физических сил. Однако попытки скоординировать его поведение без применения физических сил не представлялось возможным. Вследствие чего, сотрудник Дементьев попытался обездвижить гражданина Ледовского, применив нейтрализатор Е в виде патронов с капсулами указанного состава из пистолета марки «Ева», в то время как сотрудник Ворошилов пытался ограничить передвижения Ледовского. По итогу произошедшего, гражданин Ледовский Л.В. нанес травму сотруднику Ворошилову Е.Н., руками вырвав глазные яблоки, тем самым лишив его зрения. Сотрудник Дементьев вступил в схватку с Ледовским, впоследствии чего, сломал ему три фаланги пальцев (указательный, средний, безымянный) на правой руке. Сотруднику Дементьеву А.П. был причинен физический вред в виде сотрясения головного мозга и нейтрализатора Е в виде одного патрона с капсулой указанного состава из его же пистолета марки «Ева» в плечо. Ледовский В.Л., тем временем, скрылся в неизвестном направлении.

Читая эту тираду монотонным и иногда, как мне показалось, явно недовольным голосом, хотя и понятно, почему, командир ни разу не взглянул в мою сторону. А я все пытался понять, что же происходит. Я жив? Но как? Не знаю людей, которые выжили бы после пули, пущенной прямо в продолговатый мозг. А поймал я ее именно им. Вспоминая последние мгновенья, так и было. Однозначно. Значит шансы на то, что я жив, все-таки сейчас очень малы. Очень. Тогда что?