— О, я понимаю. Киборги подчас неохотно приходят к нам сами. Видимо, боятся, что попадут в очередную зависимость от людей. Но мы предоставляем им целую планету для жизни. Минимум условностей, и лишь в трудных случаях — помощь, заботу и опеку.

— Я ему передам.

Добравшись до катера и поднявшись на борт, Кира первым делом взялась за передатчик.

— Ворон, как дела?

На небольшом обзорном экране тут же включилась камера. Женька догадался, что Ворон установил трансляцию со своих внутренних камер на искин корабля. Картинка прыгала и дёргалась, но самое главное было видно хорошо: отряд ОЗК уже был внутри базы.

— Действуем по стандартному протоколу, — сообщил ровный голос Ворона. Будто и не бежал он сейчас по коридору мимо запертых и приоткрытых дверей, сканируя инфракрасным зрением стены.

— Центаврианцы попытались сбежать на своём грузовом шаттле, как только мы начали штурм, но Мари заблокировала автоматику, и гейт не раскрылся, так что им не выбраться.

— Да у нас тут дипломатический конфликт назревает, — пробормотала Кира себе под нос. — Небось, сейчас сидят в своём шаттле и строчат гневные ноты в правительство по своей безлимитной межпланетке. Ничего страшного. Нашим это только на руку будет: лишний раз ущипнуть центаврианцев.

Женька уважительно покивал. Мол, хорошо.

— Твои показания тоже к делу пришьём, — добавила Кира, выставив на Женьку указующий перст. — Всё распишешь в подробностях, как похитили, как голодом морили, как опыты проводили.

— Да не было никаких опытов. Так просто, кровь хотели взять, но я не дался, — стушевался Женька, чувствуя себя виноватым в том, что коварные центавриане не сделали ему трепанацию черепа и не ампутировали парочку-другую пальцев. — Но зато меня держали в наручниках и током били! — вспомнил он.

— Тоже сгодится, — довольно покивала Кира, переключаясь обратно на экран.

Ворон как раз спускался по лестнице на нижний этаж, а вверх по ступеням киборги уже вели скованных их же наручниками охранников-людей. Надо же, как быстро работают, — восхитился Женька. И получаса не прошло с тех пор, как команда ОЗК проникла через заново приваренные и опять отогнутые пруты в вентиляционной шахте. На экране показался какой-то человек в белом халате. Он беззвучно кричал в лицо Ворона и в объектив камеры, соответственно, тоже, размахивая руками. «Я буду на вас жаловаться! Вы все у меня поплатитесь»! Можно было понять смысл его артикуляции и без слов.

— Он говорит, что он здесь главный, да и договор на размещение исследовательского комплекса заключался от его имени. Но человека, подходящего под описание Евгения, пока не нашли, — сообщил Ворон и, миновав обеззвученного подставного «босса», отправился дальше по коридору последнего, третьего этажа. В помещениях, которые Женька принял за камеры, находились палаты реабилитации и реанимации для приходящих в себя после криокамеры похищенных людей. В дальних камерах находилось несколько видов растений Кассандры, такие же дикие и непримиримые бойцы, как цветочек Женьки.

— Вы не против, если их мы пока не будем выпускать? — уточнил Ворон, рассматривая глазами-камерами громадную, щёлкающую цветками-пастями сине-зелёную тварь. Женька с удивлением узнал в ней хтонию хищную и порадовался, что его отвели не к ней.

— Дальше технический этаж. Там Сандро и Майкл обнаружили мусоросжигатель с останками киборгов.

Кира хрустнула суставами пальцев.

— Ясно, — сказала она. — Главного нашли?

— Нигде нет, — ответил Ворон, проходя обратно к лестнице и начиная подниматься по ступеням. — Попробуем ещё раз внимательно обследовать верхние жилые комнаты рядом с взлётной платформой.

— Может быть, он был на одном из космических кораблей, которые недавно взлетели отсюда и были задержаны на орбите? — предположил Женька.

— Может быть, — пожала плечами Кира. Кажется, известие о найденных останках киборгов её здорово шокировало.

Вдруг запиликал сигнал вызова внутренней связи корабля, и искин принял трансляцию, не дожидаясь разрешения Киры.

— Ты где ходишь? — начала разговор, едва только отобразившись на экране головизора, черноволосая девушка. — У меня тут такое творится! Тебя хотят подрядчики фриссов, по поводу строительства жилых помещений, мы с ними на прошлой неделе договаривались, внезапно появились алькуявцы — настоящие, а не наши, и ещё поступил сигнал с военного флагмана. Говорят, центаврианцы просят о переговорах, так что правительственные шишки сперва хотят уточнить, что у нас происходит! А тебя нет! И мне говорят, что ты улетела на другой континент штурмовать какую-то базу! Это как называется? Надеюсь, ты хотя бы не сама там с бластером скачешь? Мальчики тебя прикрывают?

Причёска девушки показалась Женьке какой-то знакомой. Выбритый висок, — однажды он такое уже где-то видел. Но где и когда?

Девушка тем временем, выпалив тираду, перевела взгляд на него.

— Привет, Леший. А ты здесь откуда?

Женька оторопел. Она его знает?

— Что, не помнишь меня? Ну, конечно, я же была в парике, — девушка усмехнулась. — Тэрри в кафе на Эдеме и букет бабушкиных роз полтора года назад. Теперь вспомнил?

— Трикси, так вы уже знакомы? — удивилась Кира.

— Ага, знакомы. Лесник с Эдема по прозвищу Леший, очень любит кабанов, — ответила Трикси и добавила: — Должна же я была лично убедиться в том, что оставила взломанного мною киборга в надёжных руках.

Теперь Женька догадался быстрее:

— Так значит, 3-X — это тоже ты?

Трикси кивнула:

— Значит, я. И где он сейчас?

— Кто, Джек?

А действительно, где?

Женька с потерянным видом обернулся к Кире, потом посмотрел на камеру Ворона, транслирующую пустые каморки-каюты охранников и лаборантов, работавших на базе. Ворон всё ещё обыскивал комнаты в поисках Михала Константиновича.

А Джека нигде не было.

— Он же собирался только проводить… — промямлил Женька, откуда-то понимая, что «только проводить» Джеку было бы скучно, и он обязательно ввязался бы в какую-нибудь историю.

— Ты можешь с ним как-нибудь связаться напрямую? — спросила Кира, видя его растерянный вид.

— Нет! — воскликнул Женька.

— Ерунда. Мы найдём его, — ответила Трикси и отключилась.

***

Аэрокар вынырнул буквально из-под земли, — а на самом деле прорвался сквозь маскировочную голограмму, — когда основной штурмовой отряд спустился в шахту и начал захват базы. Всего минут пять от силы прошло. Джека будто наитие какое-то кольнуло: эту машину нужно остановить. Он ринулся вперёд, включая боевой режим и подавая нагрузку на наноимплантаты. Пускай все ОЗК-шные киборги спустились вниз, он был не один, а оставался в сцепке с Боингом. Тот находился неподалёку. Визуально проследив за следом от выхлопных газов, уточнив направление взлёта и просчитав маршрут, сверившись со спутниковой картой местности, на ходу Джек скинул короткое сообщение с координатами Боингу. Тот оказался к аэрокарр ещё ближе него и, возможно, успеет догнать его раньше. Машина летела на бреющем полёте под прикрытием древесных крон, лавируя меж толстых стволов и огибая ветви. По-видимому, главной сейчас для водителя была не скорость, а скрытность. С базы не должен был уйти никто, Джек понимал это. Также он понимал, что кроме него, остановить машину некому. Программа рассчитала шансы успеха, и они вышли неплохими. Впереди была возвышенность. Если Джек успеет добраться до неё раньше и взобраться на дерево, то сможет спрыгнуть прямо на машину. А пробиться в кабину уже пара пустяков.

Конечно, плохо, что при этом он удалялся от поляны с яхтой и от Жени… Но он собирался вернуться раньше, чем Женя вообще поймёт, что он уходил.

Треск веток подсказал ему, с какой стороны леса на траекторию преследования вышел Боинг. А потом и краем глаза уловил его движение: смазанная тень, мелькающая среди деревьев. Семёрок выпускали на несколько порядков быстрее шестых дексов, и Джек ощутил странное чувство, собственную незавершённость, ощущение неудачи, сомнение в том, что задача будет выполнена. Сомневаться в данных процессора, который убеждал его в том, что преследование произойдёт успешно, было ему в новинку.