Вентиляционная шахта обходила этаж по периметру и поднималась вверх. Женька чувствовал откуда-то запах свежего воздуха, эдакий слабый сквознячок, и прикидывал, какие препятствия могут ему встретиться на пути к воздухозаборнику. Это могла быть, например, лазерная ловушка от непрошенных гостей, сжигающая такие же цветочки, как его новый знакомый, дотла. Впрочем, зачем себя пугать и расстраивать раньше времени, — думал Женька, тихо ликуя, когда на внутренней стене вентиляционной шахты, поднимающейся вверх этажом выше, он обнаружил проржавевшие, но достаточно крепкие металлические скобы. В самый раз бесшумно пролезть мимо всех и вырваться на волю. Где бы эта воля ни оказалась. Одно подозрение у Женьки было, и от него ему делалось не хорошо, не плохо, а странно. Он подозревал, что его забросило на Кассандру. Невероятно, но внешний вид цветочка убеждал его в том, что в невероятное вполне возможно поверить. Подобные растения были представлены в ботаническом саду на Охаре, вот только там они вели себя спокойно, были мельче, корнями прилично сидели на клумбах и на людей не кидались. Росянка акациевидная, — вспомнил Женька, напрягши память. Ловит исключительно мелких насекомых, привлекая их своим сильным и приятным ароматом, и очень любит воду. Да, воду росянка акациевидная действительно любила. Либо устроители здешней лаборатории, или что это здесь ими устроено, испытательный центр? тоже являлись фанатами Кассандрийской флоры, либо его привезли на Кассандру. Других выводов Женька сделать не мог, не напрашивались.

Он обнаружил, что не один, когда по его груди змеёй проползло что-то извивающееся. Женька вздрогнул и чуть не полетел вниз. Росянка ползла вслед за ним, цепляясь за скобы усами. Венчик её пахнущих мёдом соцветий покачивался влево-вправо и словно говорил Женьке: бросать дам в одиночестве нехорошо.

— Ладно, идём вместе. Но только тихо, — пробормотал Женька и несильно пришлёпнул вольготно разлёгшийся у него под рубашкой жёсткий усик: от него делалось щекотно. Росянка не обиделась, а усик послушно убрала. Женька воодушевился налаженным контактом и полез дальше.

Вместо того чтобы сразу двигаться вверх по шахте, что-то дёрнуло его отклониться от маршрута. Это ненадолго, — думал Женька, — всего на пару минут. Должен же он был знать хотя бы примерно расположение основных узлов связи и прочего в этом центре. А может, получится устроить им диверсию? Было бы замечательно отключить им свет или, к примеру, врубить пожарную тревогу. Пускай побегают. Женька осторожно выглядывал через нижние щели решётки второго этажа и наблюдал, как по коридору ходят центаврианцы в своих жутких белых халатах. Он понимал, что времени у него немного, и потому он вынужден торопиться. Вот скоро хватятся охранника, вот пойдут за ним и обнаружат труп, пустую камеру и снятую и валяющуюся у стены решётку. Допустим, все решат, что хищная росянка сожрала и его, Женьку, так что искать его не будут. Но росянку, заползшую в вентиляцию, искать будут совершенно точно! Кому нужен такой сюрприз под боком? Так что Женька давал себе минут двадцать, от силы тридцать на то, чтобы обследовать что можно, и выбраться. Как только поднимется тревога, найдут его быстро. Достаточно будет одного-двух киборгов, обычных, не сорванных. А Женька помнил, что киборги у Яниса и остальных были. Так что время поджимало. Решив рискнуть, Женька повернулся и бесшумно полез по одному из воздухоотводов, предназначенных, очевидно, для вентиляции кабинетов. Сперва прислушался, а после осторожно выглянул. Он смотрел из-за края решётки в довольно большую комнату, узнавая в ней похожую на ту, в которой держали в стенде его, когда центаврианин так и не смог взять у него кровь. В комнате было полно центавриан, и им помогали люди, все в белых халатах, и только пара охранников на входе были облачены в тёмную форму. Женька чуть не выругался вслух и нырнул обратно в проход. Если его заметят… Но что-то привлекло его внимание. Он заглянул в комнату ещё раз. В стенде у стены стоял киборг. Незнакомая Женьке модель, черноволосый, обнажённый. Рядом с ним, пристёгнутая к кушетке, лежала молодая женщина, одетая в белую больничную рубашку, со странной конструкцией на голове.

— Испытание два-пять-один-ноль, начинаем, — чётко произнёс человек в белом халате. Этот не суетился у столов, не нажимал на кнопки неизвестных Женьке приборов и не звякал инструментами в кюветках. Он просто стоял посреди комнаты, словно дирижёр оркестра, и обозревал всё вокруг. Это он здесь главный, — понял Женька. У него даже халат застёгнут не был, а просто накинут на плечи поверх одежды. Босс? Тот самый, который отдавал приказы Янису? Женька перевёл взгляд на киборга и женщину. Конструкция на её голове походила на шлем, плотно облегающий голову. Витиеватый серебристый ажур, похожий на ветви или сосуды, оплетал голову целиком, прикрывая лицо.

— Постепенно увеличивайте мощность, — приказал главный.

— Да, Михал Константинович, — сказал один из учёных-людей, стоящий подле какого-то рубильника внушительного вида. Рубильник в его руках плавно пошёл вверх.

— Нам нужно как можно скорее добиться автономной подачи энергии на каждый аппарат, — тем временем сказал Михал Константинович. — Вторая группа, как успехи?

— Опытный образец будет представлен вам завтра, — отрапортовал какой-то щуплый центаврианин от двери.

— Хорошо, — кивнул босс.

Женька видел его лицо, спокойное, немолодое, с седыми кустистыми бровями, обрамлённое такими же седыми волосами, и не понимал, как можно с таким равнодушием, будто киборг, ёпт, смотреть на…

Киборг в стенде не извивался и не бился в конвульсиях. В какой-то момент он просто коротко содрогнулся и обмяк.

— Выглядит достаточно гуманно, — одобрительно прокомментировал босс. — Что с наноимплантатами?

— Почти все оказались задействованы. Девяносто семь процентов откликнулось на импульс и выполнило команду по остановке работы мышц, — доложился техник от рубильника. — Смерть от удушья наступит через восемь минут, необратимые изменения в процессоре произойдут через пять.

— Слишком долго, но с этим пока ничего нельзя поделать. Данные по мозговой активности носительницы приготовьте мне и доложите, как только произведёте окончательные замеры.

С этими словами Михал Константинович вышел из комнаты.

Женька, тяжело дыша, медленно отодвинулся от решётки. Так вот чем они тут занимаются? Испытывают новое средство для уничтожения киборгов? Но зачем? Они ведь… Они ведь почти что люди. Как можно убивать себе подобных.

Почти что люди, да. А теперь ещё и разумные. И гораздо сильнее любого андроида. Подчас быстрее человека, нажимающего на гашетку лазерного ружья, и очень живучи. И пока есть люди с деньгами, мечтающие уничтожить угрозу до её проявления, нанести упредительный удар, так сказать, то будут находиться и такие как этот Михал Константинович со спокойным взглядом истинного учёного. И беспринципные центаврианцы, охотно готовые влезть в любой научный проект, если за это достаточно заплатят!

Женька расхотел обследовать базу дальше. Теперь ему хотелось только выбраться отсюда поскорее. На волю. И вызвать сюда… Ёпт, а кого сюда вызывать, если база действительно находится на Кассандре? И ведь устроились под боком у ОЗК, подумать только, и куда смотрит их руководство?! Да тут половину планеты разграбить можно, людей поубивать, баз настроить, а ОЗК и не почешется?! Да им тут не лесник нужен, а целое полицейское управление по надзору за порядком! Женька, тщетно стараясь сопеть не слишком громко, пробирался по узкому проходу обратно к развилке воздуховода. Эх, жалко, что он не змеелюд. Говорят, для них такие трубы — дом родной. Сам Женька настоящего змеелюда никогда вблизи не видел, не доводилось. Но сейчас, протискиваясь вдоль узкого технического хода, он уже практически ощущал себя одним из них. Росянка тоже не помогала, а наоборот мешала, то цепляясь своими усиками за технические решётки и провода, то пытаясь пощупать Женьку под драной одеждой, то периодически загораживала проход целиком, кипой своих корней и плетей упираясь в стены и норовя в них врасти. Похоже, ей очень хотелось укорениться, возможно, причина была в суточной активности или каком-то другом цикличном процессе. Женька никогда не увлекался ботаникой настолько плотно, чтобы заделаться в ней специалистом, вся биология с углублённым курсом интересовала его как приложение к циклу развития грибов и паразитирующих на них микроорганизмов.