— Жень, идите к нам!! — закричала Аня, вскидывая руки из толпы танцующих. В этом зале играло техно. Звукоизоляция у них тут, что ли? «ВИА Галакта» внезапно перестала быть слышна, как только Женька с Джеком переступили порог. А Аня танцевала хорошо. Фигуристо изгибалась в такт музыке и двигалась под её чёткий ритм, превращалась в изломанные линии, возвращалась к плавному силуэту. Красиво танцевала. Женька, привлечённый её заразительными движениями, загипнотизированный ими, будто крысоловской дудочкой, шагнул к Ане и к компании, с которой она танцевала. И даже немного потоптался и подвигался в ритме новой, только что начавшей звучать мелодии. Всё-таки саму теорию танца на дискотеках он знал, в школьное время в старших классах они с Саньком иногда ездили из посёлка в столицу на рейсовом аэробусе и там…
С очередным битом, вибрирующим сквозь кости, ему на плечи опустились руки Джека. В следующую секунду он почувствовал бедром и спиной его тело, прижавшееся к нему слишком плотно, и отпрянул со словами:
— Джек, да какого хрена? Отвали!
Ведь сейчас и другие заметят и поймут. Всё поймут. И в каких они отношениях с Джеком бывали, и что себе Джек с ним позволяет, — точнее, что Женька ему разрешает, а это… Ну… В зале танцевали разные парочки, и Женька уже успел разглядеть и альфиан с людьми, и альфиан с альфианами. Среди множества многорасовой и многополой любви, которой нельзя было смутить современное общество, самому Женьке нравились девушки друг с другом, и здесь он разделял мнение большинства своих знакомых, которые считали, что однополая женская любовь выглядит эстетично и красиво. Земная девушка с альфианкой тоже были ничего так, хотя альфианки с гладким черепом и узорами на коже не сильно его привлекали. Парни же вызывали у знакомых Женьки лишь снисходительные и жалостливые ухмылки, мол, нашли, чем заниматься, неужто получше компании нет. Общество в целом, как ему казалось, сейчас больше было озабочено отношениями с киборгами и межрасовыми браками, чем вопросом однополой любви. Вот даже здесь, сейчас, Женька мог навскидку указать на несколько пар, которые действительно были мужскими. И всё же. То были другие пары. А про себя Женька не мог такого сказать. Они с Джеком не вместе, они просто друзья. Он не готов был принять тот факт, что между ними есть что-то, что можно демонстрировать окружающим, ведь это же серьёзный и ответственный шаг. Так какого хрена Джек сейчас…
— Жень. Помнишь, ты обещал? — Джек прижался губами к его уху, будто поцеловал при всех, на виду у толпы, продолжая при этом прижиматься к нему и следовать ритму музыки, и Женьку посетило странное ощущение, что Джек — та хищная лиана, что они давеча видели на пляже, и он прижимается к нему, как к стволу дерева, и оторвать его от себя будет ой как непросто.
— Что обещал? — спросил Женька, не потрудившись даже обернуться. Из-за Джека его начало лихорадить, а по телу пробежала мурашистая дрожь. Ничего, услышит и так, киборг он или кто.
— Не отталкивай меня. Ты согласился дать мне попробовать.
Это ты просил тебя не отталкивать, а я ничего тебе не обещал, я только сказал, что подумаю, — мог бы ответить Женька, потому что он уже отлично выучил все эти киборгские штучки в игры со словами. Джек ведь что… Дашь ему палец — руку откусит. Такой у него наглый характер. Поэтому постоянно нужно его останавливать, тормозить, возвращать на исходную.
Но Джек не часто просит его о чём-то всерьёз. Это вам не артишок в магазине купить, это серьёзная просьба. Позволить попробовать отношения. Лишь ненадолго поступиться своими принципами, бережно выпестованными на захолустном, нетерпимом ко всему новому Эдеме, и — позволить.
Женька запрокинул голову назад и ожидаемо уткнулся затылком в плечо Джека, почувствовал его тёплую кожу возле своей щеки, лишь слегка тёплую, приятную в жарком зале, заполненном людьми, и потёрся об неё, прикрыв глаза. Прохладно; хорошо. Руки Джека ухватились за его бока, пальцы чуть заметно пробежали по поясу джинсов, бёдра оттолкнулись и прижались к его бедру. Джек танцевал с ним какой-то странный танец, продолжая выдерживать общий ритм музыки, но Женька ничего не имел против — пока не открыл глаза и не посмотрел вокруг. Вон те двое, два альфианина, между прочим, и в полутьме их глаза как бездонные миндалевидные провалы на расчерченной тёмными полосами коже, — смотрят на них с явным интересом. Вот тут из компании светловолосых высоких парней и девушек сплошь с дредами и металлическими штангами и кольцами в коже везде, где только можно, лишь лениво скользнули по ним взглядами и отвернулись. А там, у самого входа в зал замаячило что-то, отдалённо напоминающее человеческую фигуру, но со слишком большой головой, ах, это же охарец на своей стойке-вешалке, должно быть, выбрался из аквариума, чтобы посмотреть на людей, и ему, наверное, всё интересно, всё любопытно, но глаза его — просто два зрачка, едва заметных на тёмной вокруг глазных орбит коже, ничего не выражают, да и смотрит ли вообще он в их сторону, трудно сказать. Внезапно Женьке на долю секунды показалось, что все взгляды в зале направлены на него, и он замер, остановился. Джек обошёл вокруг него и пристроился спереди, вжавшись лопатками и тазом, но прогнувшись в пояснице, мотнул головой, оборачиваясь, танцуй, мол, я же с тобой. И руки Женьки сами потянулись улечься у Джека на поясе, — ну а чо, они же танцуют, да и ритм так чувствуется лучше — Джек схватил его правое запястье и повёл его вниз, по шершавой джинсовой ткани. А щекой уткнулся ему под челюсть, — это как же нужно было изогнуться, чтобы вписаться в его тело так удобно, будто они всегда росли вместе, как два дерева, плотно сплетённые корнями… Что там Джек лицом изображал, Женька не видел, зато увидел, как Аня толкает под руку Бекки и указывает на них. И как глаза и губы девушки округляются в удивлении, тоже увидел. Потом Бекки улыбнулась и, кажется, даже хихикнула и что-то сказала Ане на ухо. Женька дёрнулся и хотел тут же отодвинуться от Джека подальше, их заметили, вот ёпт! Но Джек лишь сжал его руку чуть сильнее, не давая разрушить их пару, а потом движением бёдер и плеч подтолкнул Женьку, снова утягивая в ритм битов и электронных переходов. И он послушался, — его тело послушалось само. В конце концов, этих девчонок он больше никогда не увидит, их знакомство мимолётно, да и не хотел он с ними знакомиться и общаться. Может, теперь сами отстанут? А с Джеком он ещё будет долго, и Джек, в отличие от остальных людей, настолько с ним сжился, сроднился, он понимает, что…
Музыкальная композиция сменилась, сломав ритм и тональность. Джек отпустил его руку, будто понимал, что одного танца хватит, и Женька с облегчением отодвинулся. А потом и вовсе шагнул назад. Отвернулся. Хватит, всего понемногу. Ему надо было выдохнуть и успокоиться. Почему надо, Женька не знал, но в груди стояло ощущение, будто он только что прыгал с обрыва на тарзанке, и сердце до сих пор не вернулось на место, поменявшись с лёгкими и желудком местами.
К счастью, он заметил просвет между танцующими. Дальней стены у залы не было, вместо неё были стеклянные двери из поляризованного затемнённого пластика. И за ними…
— Джек, я вижу еду, — сказал Женька и направился по краю зала вперёд. Можно было не сомневаться, Джек отправится за ним как миленький.
Фуршетный стол или как там это называется у богатых, действительно был и стоял возле бассейна. Женька признал среди угощений как-то упомянутые Джеком крабы с актинидами поверх, канапе, преимущественно по шпажкам, — так вот они какие, и вовсе не похожи на их обычные бутерброды, наверное, их надо съесть штук десять, чтобы наесться, — какие-то вафельные корзиночки, наполненные икрой, — не крибитовой, конечно, икринки были более крупные и золотистого оттенка, будто мелкие жемчужины, — но Женька всё равно поспешно отвёл от них взгляд. Вот нарезка из фруктов, легко узнаваемых на любой планете яблок и долек апельсинов, пришлась ему больше по душе. Он цапнул ломтик, запоздало догадавшись, что вилочки и пресловутые палочки повсюду в стаканчиках расставлены не просто так. Ну и плевать, тут обстановка неформальная, так что он не будет заморачиваться. Яблоко оказалось по вкусу похоже на персик, а апельсин пах клубникой. То, что казалось тонкими полупрозрачными дольками дыни, на деле оказалось гораздо сочнее, слаще и с незнакомым привкусом чего-то тропического. В голове у Женьки мигнуло озарение: он только что попробовал процыкулыр. Поёжившись, он отодвинулся от стола. Ни хрена себе, сколько бабок угрохано в угощение и организацию этого вечера! В чём смысл? Такое обычно устраивают для ближайших друзей и знакомых, а не для пришлых туристов. Толпа всё прибывала. В дальнем конце бассейна, оканчивающегося искусственными камнями, был обрыв, и виднелась морская гладь с купой раскинувшихся до горизонта островов, какие-то поближе и покрупнее, другие подальше и помельче, они плавной широкой дугой заворачивали к горизонту и перечёркивали солнечную дорожку, которую до половины осевшее за горизонт солнце оранжевыми и розовыми красками прочертило на воде. Волн почти не было, непривычное затишье создавало иллюзию зеркальной глади или мастерски прорисованной и детализированной, но голограммы. Только вдалеке, к северу, маячили в воде небольшие бурнусы волн, штиль не смог окончательно прикрыть отроги внешнего рифового кольца, и вода была неспокойна над ним круглые сутки. От их острова отошёл очередной катер, наверняка привёзший ещё одну группу туристов, и вода забурлила за его кормой пенным следом, клином расходящимся в стороны.
