— Будет сидеть в углу около проектора, — буркнула Алина. — Или ждать меня на выходе у двери. Пап, это тот же киборг, только не говорящий. Всю информацию для посторонних будет говорить встроенный искин.

— И как он будет защищать тебя от похитителя или от стрелка, если ниже тебя на полкорпуса и не имеет рук?

— А твой Боинг хорошо меня защитил? — немедленно пошла в атаку Алина.

— Надо подумать. Быть может, что-то поменьше… Карманный вариант, который не вызовет подозрений, — пробормотал Павел Павлович. — Это надо обдумать, дочь. В любом случае, сейчас я жду тебя дома, мне потребуется твоя помощь через неделю. Чтобы была дома к тому времени, поняла?

— Поняла, — буркнула Алина и отключила звонок.

Процессор Боинга определил, что сейчас самый момент, чтобы доложить:

— Программа рассчитала и построила трассу, ожидается разрешение на первый гиперпрыжок. — И потом добавил: — Просьба занять сидячее местоположение для соблюдения техники безопасности.

Алина посмотрела на него и ответила:

— Дурак.

Но потом всё-таки прошагала ко второму креслу на мостике и уселась в него, застегнув на поясе страховочные ремни.

— Полетели, — буркнула она.

***

На следующее утро напоминание о занятии по программе оригами застало Боинга прямо на кухне во время потребления суточной нормы кормосмеси. Отставив выпитый стакан в посудомойку, Боинг в поисках бумаги огляделся. Салфетки были не лучшим материалом для работы, а вот рекламный проспект о морепродуктах Охары сгодился.

В кухню зашла хозяйка Алина и, зевая, полезла к холодильнику. Достав охлаждённый сэндвич в вакуумной упаковке, она обернулась и посмотрела на Боинга. Он не прекращал своих занятий; на внутреннем экране горел таймер с обратным отсчётом. Пальцы складывали, отгибали и поворачивали фигурку, пока ещё плоскую, совершенно не похожую на собаку. Но теперь, внимательнее сверяясь со схемой, Боинг видел, что он на верном пути. И сегодня, так как он взял бумагу более плотную, у него ещё ничего не порвалось!

— Ну ничего так, — прокомментировала хозяйка Алина. — Потом покажешь, что получилось.

Миг — и пальцы потянули слишком сильно, бумага надорвалась по сгибу.

— В другой раз, — хихикнув, добавила хозяйка Алина и отошла.

Вскоре время на таймере вышло, и Боингу пришлось прерваться. Ведь на складывание бумаги ему отвели всего полчаса! Ничего, завтра ещё будет время. Процессор за ночь обсчитал полученные задания и пришёл к выводу, что они стимулируют развитие мелкой моторики пальцев и пространственное мышление, что, несомненно, важно для киборга.

За дни полёта Боинг успел сложить двух собак, а в последний день даже прошёл тест на скорость, который шёл приложением к программе «Оригами-офлайн». Скорость ещё хромала, в сорок пять секунд он не уложился, но его процессор был уверен, что всё дело в отсутствии практики.

Когда хозяйка Алина худо-бедно привела себя в порядок и уселась в кресло со страховочными ремнями, — всю дорогу она или спала, или читала прошлогодние журналы «Мода-Галактика для людей и альфиан», — то перед глазами у неё на приборной панели как раз оказалась фигурка собаки. Если бы Боинга спросили, то он бы сказал, что с животным типа «собака» данная фигурка имеет сходство чисто относительное, всего процентов на пятнадцать. Не были соблюдены пропорции, отсутствовала шерсть, цветовая гамма не соответствовала норме. Но Боинга никто не спрашивал.

— Хм, — сказала хозяйка Алина и взяла фигурку в руку. — Ничего так, прикольно.

Она потрогала сгибы, провела пальчиком по острому согнутому носу «собаки», а потом поставила фигурку на место. Та не удержалась и упала набок, не устояв на предназначенных для этого конечностях. «Завтра поработать над равновесием», — подумал Боинг и отвернулся к экрану, на который корабельным искином выводилась информация о парковке к арендованному шлюзу на специальной станции, что крутилась вокруг Охары на геостационарной орбите. С поверхности эта станция выглядела как ещё один спутник, небольшая серебристая луна, практически незаметная невооружённым человеческим глазом.

— Ну, вот и прилетели, — вздохнула Алина, выбираясь из кресла. — Я в душ и одеваться. Можешь сам сообщить отцу, что мы на месте.

— Отчёт о прибытии был отправлен пять минут назад, — доложил Боинг. Иногда предвосхищение приказов людей повышало им настроение. Но не в этот раз.

— Ну конечно, ты же ему обо всём докладываешь, — процедила вдруг хозяйка Алина. — О каждом моём шаге! А я и забыла!

Она быстро покинула мостик, больше не отдавая никаких указаний.

Когда она час спустя, облачившись в лёгкий скафандр, садилась в транспортный челнок, Боинг уже ждал её у штурвала. В принципе, никаких дополнительных указаний ему не требовалось, он действовал согласно протоколу. Он должен был сопровождать хозяйку Алину — и как раз именно сейчас выполнял свои прямые обязанности. Процессор работал в штатном режиме спокойно и ровно, как часы. Боинг перепоручил управление челноком вспомогательным программам, установленным в процессоре, а сам погрузился в изучение «Оригами-офлайн», раздел, посвящённый цветам и растениям. В описании было использовано словосочетание «красивые и чувственные». Боинг не представлял себе, как сложенная определённым образом бумага может стать «чувственной». Возможно, это было одно из образных понятий, присущих биологическим организмам; кибернетические объекты были лишены способности воспринимать подобные эпитеты. Отчего создатели Боинга посчитали возможным лишить его данной способности? Возможно, сочли её атавизмом? Или намеренно создавали существо упрощённое и…

Процессор подал сообщение о сбое в системе и сгенерировал в мозгу определённый сигнал, от которого Боингу сделалось некомфортно. На мгновение он будто оказался вне своего тела, не управлял им, не мог пошевелиться, он оказался вытолкнут наружу, где бы это снаружи не находилось. Его мысли спутались. Он потерялся, растерялся, затерялся…

«Выполняется приказ игнорировать сообщения системы о происходящих сбоях», — внезапно сообщил процессор. А потом он… подвинулся, уступил место… и Боинг вновь стал собой. Самим собой, прежним, и всё же что-то в нём неуловимо изменилось, вот только что? Возможно, это был страх? Страх снова оказаться отрезанным от своего тела?

Боинг сжал руки на рукоятках штурвала чуть сильнее, чем это требовалось. Ему просто надо было хоть что-то почувствовать под пальцами, чтобы убедиться: он ещё здесь. Он управляет своим телом сам. А цветы… Он осторожно закрыл программу «Оригами-офлайн», что до сих пор висела открытой на его внутреннем экране. Он откроет её завтра. И выберет себе какое-нибудь новое задание.

========== Глава 2 ==========

Боинг снова вернулся к своему основному хозяину и теперь сопровождал в основном его. На встречи с партнёрами, на переговоры с конкурирующими фирмами, в ночных поездках, где зачастую Павел Павлович передавал права на него другим людям. Теперь — с оговоркой, что это временно. Боинг так и не мог понять, чем занимается его хозяин. Днём он вёл себя как владелец фирмы по покупке и перепродаже «чего угодно» (его собственные слова), вечерами же «ставки росли» (опять его слова), и требовалась помощь Боинга, «чтобы не упустить шансы» (опять его слова).

А потом Павел Павлович спешно засобирался на Новую Землю-4, доверив Боингу охрану хозяйки Алины. Ей он запретил выходить на прогулки и шопинг, — этого она и так была лишена весь месяц, из-за чего пребывала в отвратительном состоянии.

— Ну и зачем мне кибер, если я даже из дома выйти не могу? — поинтересовалась она, разглядывая свеженаманикюренную правую руку. Лак был красным. Ногтевого мастера пришлось приглашать с выездом на дом, прямо на виллу. На маникюр и педикюр была затрачена вся первая половина дня. Сейчас Боинг ощущал недовольство хозяйки Алины так ясно, будто она сказала об этом вслух, но со стороны можно было представить, что она довольна жизнью.

— Дочь, может произойти инцидент, — ответил Павел Павлович сурово.