— А как же тогда быть? — похлопала глазами Алина и впервые обернулась к Боингу с неуверенностью.

— Договаривайтесь. Я вовсе не хотела вас пугать. Но предупредить была должна. Всем своим киборгам мы удаляем эти программы и весь софт от DEX-компани. Оставляем минимальные данные, необходимые для существования. Стираем всю информацию. Теперь весь свой опыт Боинг будет нарабатывать сам, заново. Не удивляйтесь, если он внезапно разучится делать что-то, что раньше умел делать хорошо. Например, писать каллиграфическим почерком. Или держать ложку. Или танцевать. Потому что если вы считали, что ваш киборг танцует, то должна вас огорчить: за него это делала специальная программа.

— Нет, такую фигню я ему не ставила, — буркнула Алина. Теперь она слушала Мэй Ким внимательно. Кажется, даже забыла, что торопилась улететь. — Зачем мне танцующий киборг. Он мой телохранитель.

— О, навыки ведения боя мы не трогали, — Мэй Ким кивнула. — Нашим киборгам необходимо защищаться, поэтому на всякий случай… — она прервалась и вздохнула. — Как бы я хотела, чтобы они были просто свободными людьми и не должны были сражаться и защищать свою жизнь и свободу. Но до времени, пока они полностью будут свободны, ещё очень и очень далеко… Ладно. Что-то я замечталась. Давайте дадим Боингу анкету, и вы попросите его её прочитать и заполнить, — предложила она. — Исходя из результата анкетирования, я смогу сказать, как изменится ваш Боинг теперь.

Мэй Ким достала из папки на столе один лист и выложила его на столешницу. Придвинула к Боингу и Алине коробку с карандашами.

Алина посмотрела на Мэй Ким, на анкету, запрокинула голову к Боингу и скомандовала:

— Ты слышал, что от тебя требуется? Выполняй.

Боинг слышал. Последние полчаса он только и делал что наблюдал, слушал и тестировал, диагностировал, проверял, искал. Информация, которой он теперь владел, действительно была лишь принадлежащая его органической памяти. Что-то он помнил преотлично, например, обстановку своей собственной комнаты в доме на Охаре или события последних двух недель. А что-то — смутно. К примеру, лицо Павла Павловича и его ближайших партнёров по бизнесу, которые тоже были прописаны в строках временных хозяев, — теперь Павел Павлович после случая с Янисом всегда ограничивал сроки действия таких временных хозяйских прав, но человеческие параметры всё равно держались в памяти до специального приказа об их удалении. Так вот, их не было. Кому же тогда он должен подчиняться? — Боинг пребывал в лёгкой дезориентации и держался за единственного знакомого человека рядом. За Алину. Она тоже «держалась» за него и не отпускала от себя, отстаивала у кибертехника Вячеслава, за что Боинг испытывал к ней благодарность. Человека, способного удалить из памяти что угодно или, быть может, даже прописать в его память ложные воспоминания, он опасался. На всякий случай, превентивно.

Сейчас Алина и её знакомая подруга Мэй Ким обе смотрели на него и явно чего-то ждали. У Боинга перед глазами появился лист бумаги. С этим листом бумаги ему было нужно что-то сделать… Он шагнул к столу и присел возле него на пол, потому что действовать, низко склонившись, было неудобно. Одновременно Боинг думал. Решал, как быть. Алина хотела срочно улететь с Кассандры, чтобы успеть на Охару до возвращения отца. Но сама Алина не умела управлять яхтой, а у Боинга больше не было, — он уже проверил, — пакета «Пилот +» от DEX-компани, расширенного лицензионного ПО, позволяющего поднять в воздух всё что угодно, начиная от маленького одноместного флайера и заканчивая громадным космическим линкором. Если верить подруге Мэй Ким, то выходило, что что-то Боинг да помнит. Но он не был уверен на сто процентов в том, что сможет управлять яхтой, пользуясь лишь своей органической памятью. Возможно, ему стоит отдать приказ искину закачать необходимые программы из инфранета, пока они ещё на земле. Позже Боинг возьмёт из его баз всё недостающее. Сейчас скачивать все программы непосредственно в свою память небезопасно. Вдруг кибертехник Вячеслав опять их удалит. Решение обратиться за помощью к инфранету пришло к Боингу самостоятельно, без советов с процессором или разрешения хозяина, — которого у него теперь не было. Раньше, пока DEX-компани ещё существовала, Боинг регулярно обновлял файлы и программы, устанавливая новые взамен устаревших, так что и сейчас никакой крамолы в этом не видел. Это было привычное для него действие, практически доведённое до автоматизма.

Одновременно с отправкой команды искину, — хотя бы пароли доступа и список определительных меток ему оставили, — Боинг закончил с анкетой. Он отложил её на центр стола и поднялся.

— Задание выполнено, — сообщил он.

— О… Ну… Это… — проговорила подруга Мэй Ким.

— Похоже на кошку, — определила Алина. — Кошек он ещё не делал.

— Оригами?

— Этот ваш лаборант в мятом халате в прошлый раз установил Боингу какую-то программу, и после этого вот такое вот началось.

— Он не совсем лаборант, — видимо, для порядка произнесла подруга Мэй Ким. — Но это… Это значит, что в нём определённо есть творческое начало… Что говорит о высоком уровне анализа окружающего мира и способности его чувствовать, а не просто регистрировать, как машина.

Алина хмыкнула. Кажется, несмотря на то, что кошка получилась у Боинга хорошо с первого раза, она была чем-то недовольна. Когда ей что-то не нравилось, у неё всегда появлялась эта складка между бровями.

Подруга Мэй Ким обратила на себя его внимание, окликнув по имени:

— Боинг, у тебя получилась очень красивая кошка, ты молодец. А теперь возьми ещё один лист, выбери карандаш и ответь на вопросы в анкете. Писать не обязательно, просто поставь галочки возле подходящих вариантов, которые к тебе относятся. Не используй вариативный выбор.

Боинг не шелохнулся. Хоть подруга Мэй Ким и была приветливой и уравновешенной, подчиняться ей он был не обязан.

— Боинг, пожалуйста. Мы обе от тебя этого ждём. Ты нас очень порадуешь, если…

Алина несильно ткнула его носком туфли в голень.

— Ты же слышал? Выполняй! — поторопила она. И Боинг тут же вспомнил, что они опаздывают. Если Павел Павлович узнает, что Алина улетала с Охары, отец будет зол. Хотя, — продолжил Боинг мысль, — возможно, в таком случае, он заставит Боинга охранять её строже, ведь о том, что его прооперировали, Павел Павлович ещё не в курсе… Или наоборот решит, что Боинг не справился с задачей и продаст его.

Боинг снова сел на пол возле стола и взял в руки чёрный карандаш, под цвет шрифта в анкете. Тут и выбирать не приходилось, он тяготел к порядку и собранности, а единообразный цвет шрифта этому способствовал.

Подруга Мэй Ким придвинула к нему новый лист с анкетой и прошептала, обращаясь к Алине:

— Помягче бы вы с ним. Он теперь и ответить может.

— Да ну, — отмахнулась Алина. — Он только так и понимает.

— Но если всё время только шпынять и толкать, то рано или поздно…

— Может, тогда он хоть как-то прореагирует, — голос Алины был задумчив.

— И всё равно, мы стараемся действовать лаской и поощрениями. Они ведь как дети…

— Боинг не ребёнок. Мне сказали, что его растили по особой технологии, не так, как всех остальных киборгов. Так что он должен быть умнее и взрослее любого из них.

Слушая разговор о нём, одновременно Боинг читал анкету и боролся с искушением всё-таки использовать вариативный выбор. Ведь слова подруги Мэй Ким были всего лишь словами, приказывать она ему не могла. Но что если с вариативным выбором он ошибётся, а неправильно заполненная анкета задержит их на Кассандре ещё на лишние полчаса?

«Ты воспринимаешь себя как:

личность, объект»?

«Ты питаешься:

кормосмесью, простой едой»?

«Твоя одежда тебя:

устраивает, не устраивает»?

Странный набор вопросов Боинг читал в напряжении и проставлял отметки рядом с наиболее логичными, на его взгляд, ответами.

«Твой бывший хозяин:

хороший, плохой»?

Тут он затормозил, разумеется. Потому что Павел Павлович не был ни хорошим, ни плохим, да и сравнить было не с чем, хозяин у него был всего один. «Плохой» — имелось в виду здоровье, внешний вид, психическое состояние или всё-таки поведение по отношению к киборгу?