Варкалис был рядом, лежал головой на животе Айни и лениво поглаживал его член, опадающий и стремительно уменьшающийся. Его губы были… Тсан склонился и слизал влагу, смакуя её сладковатый и пряный вкус. Губы Варкалиса дрогнули, казалось, удивлённо, прежде чем ответить на поцелуй.

***

И потянулись спокойные дни. Завтраки с Эдриалом уже не доставляли того раздражения, что накатило на Тсана вечером тем ужином. Эдриал был, он оказался прошлым, навсегда перевёрнутой страницей старой книги.

— Должен сказать вам спасибо, — однажды протянул Айни в ответ на какую-то его выходку, очередное язвительное замечание. — Если бы не ваше мировоззрение и ваши отношения, мой супруг сейчас был бы менее гибким во многих вопросах. Так что… Спасибо!

— Интересно, в каких таких вопросах гибкость является… — начал было Эдриал, но оборвал себя и так посмотрел на Варкалиса, будто впервые увидел. — Нет! Ты же не… — он перевёл взгляд на Тсана, посмотрел на них троих разом, словно заключил в рамку некую цельную картину. — Я, кажется, понимаю, — протянул он наконец.

— Отлично, — почти кротко ответил Варкалис. — Рад за тебя. Понимание — очень приятная штука.

***

Раз они выезжали из замка поохотиться на горных зайцев. Те уже начали менять шкурку на зимнюю и хорошо виднелись в размокшем вереске и среди камней.

— В этом году природа запоздала, — говорил Шассер, щуря глаза от мелкого моросящего дождя. — Обычно в это время здесь уже лежит снег.

— Ничего страшного, сейчас нам это только на руку, — посмеивался Эдриал. К его седлу была приторочена всего одна годовалая зайчиха. К седлу Тсана — пять крупных самцов. Он убивал их из лука издалека, Эдриал же охотился из пращи. Дождь не лучшим образом сказывался на видимости, да и тетиве лука, хоть и провощённой, вредил, но свежего заячьего рагу хотелось со страшной силой. Айни не убивал, он просто ездил следом за Варкалисом на своей соловой кобыле, и, кажется, супруги о чём-то разговаривали.

Когда Тсан обернулся к ним в очередной раз, то увидел, как Айни качает головой в ответ на какое-то из замечаний Варкалиса, не соглашаясь с ним. Айни умудрялся править своей кобылой без рук, отклоняясь корпусом, а направление задавая ногами. Он прочитал о том, что так правят своими лошадьми дикие кочевые племена с юга, за пустыней, и теперь испытывал новый метод управления на соловой. Та, на удивление быстро, схватывала науку и подчинялась Айни так легко, словно получала приказ прямо из его головы, читая мысли.

— Хороши вместе, правда? — прищёлкнул языком Эдриал, подводя коня к Тсану так, что тот крутанулся и крупом толкнул его мерина. Тот дёрнулся и показал зубы, норовя укусить. Тсан коротко натянул удила.

— И вместе хороши, и по отдельности, — ответил Тсан, похлопав своего каурого по холке. Тот успокоился.

Да он ведь любит их обоих. По-разному, каждого с разной силой, и чувства к Айни отличаются от чувств к Варкалису, но он — любит. Когда его чувства к Варкалису родились и когда наполнились глубиной — вот загадка. Но они были, раз Тсан их ощущал, — с удивлением прислушиваясь к себе.

— Кому из них ты служишь? — спросил Эдриал, не давая думать о своём и мешая высматривать зайцев, затаившихся в густой пожухлой траве. — Кто из них тебе приказывает? Когда говорит Варкалис, ты делаешь всё, что он скажет?

Тсан посмотрел на распалённое нездоровым любопытством лицо этого человека и подумал, что никакое незнание вежливости и законов данного мира не сможет избавить Эдриала от вызова на дуэль за оскорбление. Потом он вспомнил о его хромой ноге, врождённой травме, — как говорил сам Эдриал, — и подумал, что исход боя, к сожалению, будет нечестным, и биться с калекой он не станет.

— Ну? Что молчишь? Нечего сказать?

Негромкий ядовитый голос раздражал. Тсан заметил, что Шассер, отвернувшийся и сидящий на лошади вдалеке, явно слушает их разговор. Ну вот, ещё один любопытный. Хотя Шассер уже почти стал своим, слишком много ему известно, да и помогал он им с Варкалисом искренне, и преданность свою доказал.

— Сперва я был с ними по велению долга. Но потом остался по велению сердца. Я больше не хочу питать твоё любопытство, поэтому предупрежу: ещё одно только слово, и я не буду делать скидку на твоё увечье, а поступлю с тобой так, как с моими младшими братьями поступал отец.

— Очень интересно, как же, — пробормотал Эдриал, побледнев. Лишь на щеках его загорелись два алых пятна.

— Пара оплеух — и твой рот снова окажется на замке, — пожал плечами Тсан.

Эдриал свой рот, наоборот, раскрыл, намереваясь что-то сказать, но голос Шассера их прервал.

— Кто-то едет.

Из замка путника с обозом тоже заметили: ему наперерез выехал небольшой конный отряд, все сплошь престарелые ветераны сражений на южных границах, — Тсан уже успел познакомиться с несколькими из них, когда ухаживал за своим мерином и подкармливал соловую Айни мелкими зимними яблоками. Замковым стражникам трудно сиделось на месте. Всю молодость провели они в походах и сражениях с кочевниками, совершающими набеги на деревни и мелкие городки. Им в тягость была и собственная старость, и зимовка в тёплом замке, куда указом королевы Лисс их выслали из столицы, так что они хватались за любую оказию, чтобы тряхнуть стариной. Поэтому сейчас Тсан смотрел, как отряд в двадцать человек боевым порядком и полностью вооружённый, на всём скаку налетал на небольшой крытый обоз, спокойно едущий по еле заметной тропе, протянувшейся с западной долины. Как раз там находился замок Эдриала. Обоз даже не замедлил хода.

— Да это свои, — крякнул Шассер, погоняя свою лошадь. Та прибавила скорости, неохотно переходя в тряскую иноходь.

— Разумеется, свои, — пробормотал Эдриал. — Кто ещё оттуда может ехать.

— Кто угодно, если прознали о твоём переходе и смогли им воспользоваться, — ответил Варкалис, непонятно когда подъехав ближе. — Потому я и приказал доставить голубей, чтобы получать сообщения через голубиную почту, лишний раз не привлекая внимание к твоему порталу.

— О чём вы говорили? — спросил Айни у Тсана. — У Эдриала был такой вид…

Тсан почувствовал себя смущённым. Признаваться в том, как он опустился до банальных оскорблений и угроз только потому, что не умеет должным образом сражаться в словесных баталиях?..

— Он рассказывал мне о своей семье, — внезапно встрял Эдриал в их разговор. — Теперь я понимаю, как у такого достойного отца вырос такой достойный сын.

— А мне кажется, разговор был не из приятных, — прокомментировал Варкалис. — Тсан, лицо попроще. Эдриал и морщинки твоей не стоит. Вообще не обращай внимания на эту рыжую обезьяну.

— Эй! Ты меня совсем не любишь?!

Варкалис оскалил зубы и ответил:

— Совсем.

Айни засмеялся, удивительным образом переключая внимание на себя:

— А давайте тоже поскачем ему навстречу!

Обоз ехал всё с той же скоростью, покачиваясь на горной тропе, проезжая широкими колёсами по камням, а всадники из замка частично разъехались по сторонам. Двое о чём-то расспрашивали возницу, кто-то отправился обратно в замок, наверняка с докладом для Лу Джи, а кто-то отъехал с тропы и, кажется, тоже принялся высматривать зайцев в траве, расчехляя свои короткие роговые луки.

— Айни, тебе не стоит сейчас вообще садиться на лошадь, — внезапно заявил Варкалис, похоже, возобновляя их прерванный разговор. — Посмотри, какая ненастная погода. Кругом обледенелые камни. Если лошадь случайно поскользнётся на них, то… Нет, даже думать об этом не хочу. Пообещай мне вот что.

— Что же? — спросил Айни, и Тсан почувствовал в его голосе холодное спокойствие и упрямство. Он обернулся, удивляясь, как Варкалис не чувствует того же: Айни ни за что сейчас не пообещает ему ничего на свете.

— Что не сядешь в седло до весны.

— Пф! — ответил Айни, отметая услышанные им слова, как пустой вздор. И вдруг спросил изменившимся голосом: — А что за животное пристёгнуто там, за обозом?

— Айни! — Варкалис схватил его за руку и тоже посмотрел в сторону обоза, морщась. — Я серьёзно говорю. Пообещай мне!