Девушка даже левую руку позволила себе согнуть в локте и снова поднырнуть под водолазку на теле Юнги, чтобы коснуться ладонью горячей кожи и получить в ответ короткий, почти незаметный судорожный вздох. В плече моментально отдало чем-то неприятным, хотя она изо всех сил постаралась не двигать им откровенно сильно, однако наплевала на это, вспомнив слова доктора о том, что ей потихоньку нужно начинать разрабатывать руку. Еын честно посчитала это достаточно подходящим.

Пуговицы на рубашке закончились как-то слишком быстро, позволяя воздуху коснуться обнажённой в тонкой полоске кожи. Мужчина в тот же момент коснулся ладонью её живота и заскользил очень мягко выше, заставляя дрожать, но не отодвигая в стороны полы больничной пижамы. Он в итоге остановился на самых ключицах, провёл почти невесомо по ним пальцами и, обхватив её шею обеими руками, языком коснулся нижней губы.

Еын в ту же секунду подалась назад, распахнув глаза и промычав протестующе в его рот, но Юнги только сильнее прижался к ней, сжимая её губы в своих, а потом очень легко соскользнул языком в её рот, полностью наплевав на её мнение и не позволяя ей отстраниться ни на миллиметр. Девушка помнила о своём обещании, но просто не нашла вдруг сил клацнуть зубами, ощущая, как смущает всё это настолько же сильно, насколько разносит по всему организму вместе с кровью что-то невероятно тягучее, заставляющее закатываться глаза, а бёдра сжиматься.

Это было мокро, глубоко, оглушительно громко и так невозможно приятно, что Еын даже подалась навстречу, ногтями чуть царапнув Юнги прямо над ремнём в его джинсах, и неожиданно даже для самой себя промычала нечто изначально не имеющее смысла, когда мужчина в ответ прижался к ней вплотную, и она очень легко нижней частью живота ощутила твёрдость в его штанах. Она засмущалась невозможно сильно, хотя и понимала прекрасно, что особенного в этом ничего нет, и откровеннее двинула губами навстречу в попытках показать, насколько он для неё желанен на самом деле тоже.

Юнги разорвал поцелуй первым, горячо выдохнув ей в губы, и Еын нехотя разлепила веки, чтобы посмотреть на него. Его взгляд был словно бы совсем таким, как обычно, но на самом дне плескалось столько всего, что девушка сглотнула, подумав, что там вполне можно утонуть. А мужчина в ответ снова подался вперёд, коротко поцеловал её, а затем губами прижался к виску, да так и замер.

— Ты возбуждён, — брякнула Еын, чувствуя себя отчасти виновной, хотя это и льстило действительно сильно.

Юнги прыснул, но, вопреки всем её ожиданиям, не только не отстранился, но ещё и словно бы подался ближе, хотя — казалось — ближе уже некуда.

— Тебе нравится говорить об очевидных вещах?

— Мне нравится, когда я чувствую себя уверенно, — пробормотала она.

— Думаешь, я не могу себя контролировать? У меня, благодаря тебе, большой опыт.

Еын засмущалась вдруг пуще прежнего и снова провела языком по пересохшим губам.

— Слышала, — выдохнула она, — что мужчины не в состоянии сдерживаться.

— Я перестану сдерживаться, как только твоя рука будет в полном порядке, — хрипло и как-то особенно доверительно прошептал он ей в самое ухо, играя на нервах обжигающим дыханием. — И я не обещаю быть терпеливым, потому что теперь точно знаю, что нравлюсь тебе.

***

Еын с большим вопросом смотрела на Чон Хосока, который, словно так и надо, очень быстро вылез из ботинок, прошёл в гостиную и, скинув пальто на спинку кресла, упал с довольным видом на диван. Она даже моргнула пару раз, надеясь на то, что он исчезнет без следа, но мужчина в ответ только широко ей улыбался, выглядя счастливым донельзя.

— Юнги нет, — припечатала девушка, а Хосок вдруг прыснул.

— Уже не «господин Мин»? — ухмыльнулся он ехидно, а Еын застыла от неожиданности.

Его имя так легко слетело с её губ, будто так было всегда, а потом она призадумалась и вспомнила вдруг, что уже очень давно говорит с ним неформально, а он, к слову, даже, кажется, и не думает делать ей замечаний. Девушка растерялась от неожиданности настолько, что не нашла нужных объяснений, но мужчина вдруг улыбнулся — совсем не напрягающе — и она неосознанно выдохнула с облегчением.

— А я не к нему, — ухмыльнулся он. — Я к тебе, малышка. И если наш с тобой общий товарищ узнает об этом, то оторвёт мне голову.

— Какая удача, — протянула саркастично Еын и тут же потянулась за смартфоном в кармане штанов, — убрать вас не своими руками.

— Вот уж точно нашли друг друга, — фыркнул Хосок, отмахиваясь, а девушка положила телефон обратно, потому что пользоваться им одной только правой рукой было абсолютно невозможно. Вообще делать что-то правой рукой было невозможно. — Как твоё плечо?

Еын усмехнулась, направляясь в его сторону, а потом присела на подлокотник кресла и внимательно посмотрела на мужчину.

— Не делайте вид, что вас это волнует.

— Ты же вроде разбираешься в людях, — сказал он вдруг серьёзно и посмотрел на неё совершенно обычным взглядом: без насмешки, без ехидства, без иронии и угрозы. — Так почему не видишь, что я правда волнуюсь? Не так, конечно, как наседка Юнги, но ты мне нравишься, поэтому я правда немного совсем беспокоюсь.

Еын поступила взгляд, почувствовав вдруг вину и непонятную искренность в словах того, кому это совсем не свойственно. И как раз это путало больше всего. Девушка не знала, может ли ему верить на самом деле, а ещё очень не хотела попасть в неловкое положение, когда затем он рассмеётся и выдаст: «Поверила, глупая?» Однако Еын вздохнула и проговорила всё же медленно и нехотя:

— Я в порядке.

— Ну вот, — кивнул Хосок, — можешь ведь, когда хочешь.

Она на самом деле в порядке, конечно, не была. Потому что рука, плетью висящая на груди и двигаться не желающая совсем, ужасно раздражала. Еын даже одеться как следует не могла и очень корила себя за это. Она утром, стоя возле шкафа и едва не плача, вспомнила невольно обо всём том, что происходило вечером накануне, и откинула всякую мысль о возможности обращения за помощью к Юнги, который, судя по звукам, копошился на кухне. Ей, однако, спустя несколько минут терзаний всё же пришлось выглянуть из комнаты, пунцовея от своей немощности невозможно сильно, и попросить тихо:

— Можешь лифчик застегнуть? Одной рукой не получается.

Мужчина тогда закашлялся, едва не подавившись кофе, а ей очень сильно захотелось снова потерять сознание. Как оказалось, это не такой уж плохой выход из сложившихся трудностей.

Он тогда, однако, довольно быстро справился с шоком и помог ей, не сразу, правда, справившись с крючками.

— Чёрт возьми, Еын, — вздохнул Юнги за её спиной, — почему я должен застёгивать его, а не расстёгивать?

Мужчина даже губами прижался коротко к её шее, смущая до невозможности, а потом помог управиться с футболкой, которую пришлось натягивать сначала на левую руку, затем — на голову и только потом — просовывать правую руку в нужный рукав. Юнги вернул на необходимое место повязку, отрегулировав её как надо, и с чувством выполненного долга ушёл, оставив её прятать красное лицо в большом белом медведе и думать о том, что её сердце однажды просто не выдержит.

— В общем, малышка, — позвал её Хосок, и девушка вопросительно на него глянула, — у меня для тебя две новости и одна просьба. С чего начать?

— Начните с худшей из новостей, — заинтересованно наклонила она голову, а мужчина усмехнулся.

— Твоя подруга… — начал он, а у Еын засосало под ложечкой. — В общем, не я нашёл Черин, она нашлась сама. Не перебивай, — мотнул Хосок категорично головой, и девушка, открывшая уже рот, согласно поджала губы. — Мы встретились в больнице, когда она уходила от тебя, так что я должен поблагодарить тебя за то, что ты словила пулю, верно? — он хохотнул коротко, а потом снова посерьёзнел и продолжил: — В общем, мы обговорили с ней всё, малышка, и я больше не намерен донимать тебя, можешь быть спокойна. Это уже хорошая новость, не так ли?

— Правда? — моргнула Еын. — Правда отступитесь? Я думала, вы снова потащите её в постель.