— Держи, — говорит Ханни, потрясая коробочкой в руках, — они не прогревающие, должны отлично подойти.

— Чанёль рассказал?

— Конечно, — кивает она головой. — Не переживай, я поговорила с Джувоном, он больше к тебе не подойдёт.

— Что ты сделала? — прыскает Сехун, приподнимая брови, и Ханни закатывает глаза.

— Популярно объяснила ему, что не стоит лезть к моему парню.

Сехун смеётся, принимая из рук протянутую коробку пластырей, а затем касается ладонью обёрнутой в джинсы ноги Ханни чуть выше колена и тянет её на себя, заставляя девушку едва не запнуться от неожиданности и вцепиться в его плечи пальцами.

— Ты и правда нечто, — усмехается Сехун, поднимая голову. — Но больше так не делай.

Ханни, кажется, все его слова пропускает мимо ушей и лишь внимательно оглядывается по сторонам.

— Никого нет, — констатирует она, — можешь не напрягаться.

Однако, едва только она пытается сделать шаг назад, Сехун тянет её обратно.

— Есть, — врёт он. — Не оборачивайся. Смотрят из окна.

Ханни внимательно глядит на него, и Сехун решает уже, что она его раскусила. Как вдруг девушка в очередной раз удивляет.

— Поняла, — кивает она, приближаясь ближе, и скользит руками по его плечам, останавливаясь, только когда опирается на них локтями.

Сехун в такие моменты думает, что определённо играет только в одни ворота — свои собственные. Потому что Ханни сохраняет поразительное спокойствие раз за разом, будто происходящее для неё не значит ровным счётом ничего, зато сам Сехун топит себя снова и снова, заинтересовываясь всё больше.

— Кто он? Этот Дживон? — спрашивает он, уговаривая самого себя не сжимать пальцы на ноге Ханни слишком сильно. — Бывший парень?

— Похож? — фыркает она в ответ. — Не выношу задир, а Дживон именно из таких.

У Ханни волосы сегодня собраны в пучок, и Сехун ловит себя на мысли, что взгляда не может оторвать от открытой взору тонкой шеи и выпирающих ключиц. Он старается, раз за разом заставляя себя смотреть в её глаза, но не выходит ровным счётом ничего.

— Кстати, — бросает она, склоняя голову набок, — сегодня две девушки с экономического прижали меня к стенке и требовали рассказать, как так вышло, что мы начали встречаться.

— Ты в порядке? — тут же хмурится он, оглядывая её с ног до головы и не замечая ровным счётом ничего особенного. — Они ничего не сделали?

Ханни смеётся, запрокидывая голову, а затем отвечает, сверкая искрами веселья в глазах:

— Правда думаешь, что я позволила бы? А вообще, — вздыхает она, — это наш промах. Следовало заранее продумать истории о том, как мы познакомились, и как начали встречаться. В итоге мне пришлось импровизировать.

— Что ты сказала? — любопытно приподнимает брови Сехун.

— Сказала, что призналась тебе, — пожимает плечами Ханни.

Сехун едва не стонет, закатывая глаза. Неужели это правда лучшее, что успело прийти в её светлую голову?

— Я не встречаюсь с девушками, которые мне признаются.

— Правда? — удивляется Ханни, а потом вдруг улыбается, наклоняясь ниже, и шепчет задорно: — Как приятно быть исключением.

Сехун усмехается, понимая, что Ли Ханни — точно нечто совершенно особенное и новое лично для него. А с таким обычно не расстаются и не делятся, предпочитая хранить в максимально недоступном для других месте.

— Однако это отлично сочетается с твоим образом, — замечает она, вновь выпрямляясь во весь рост. — Ты не производишь впечатление парня, который будет добиваться взаимности. Ты, скорее, холодный и безразличный красавчик, принимающий внимание к самому себе как должное.

— Звучит, как обвинение.

— Не совсем так, — улыбается Ханни и задумывается на пару секунд, поджимая губы. — Всего лишь не понимаю такой тип людей.

— Или не выносишь? — щурится Сехун. — Как задир?

— Даже больше, — признается Ханни, пожимая плечами.

Сехун очень хочет с ней поспорить, бросить обиженное: «Я не такой» и «Ты совсем меня не знаешь», но вместо всего этого только усмехается и кидает обманчиво-равнодушное:

— Зато влюбиться боялась.

— Это ведь не отменяет того факта, что ты хорош собой, — отвечает она почти зеркальной усмешкой. — Мы, девушки, падки на внешность. Можем и шанса не дать парню, что не кажется симпатичным, зато простить слишком многое какому-нибудь красавцу. Так раздражает.

— Хочешь сказать, и ты такая же? — неверяще хмурится Сехун. — Даже не будешь кичиться тем, что внешность — не главное?

— А зачем? — фыркает Ханни. — Я пытаюсь бороться с этой своей стороной, поэтому её признаю, — а потом вдруг снова наклоняется ближе, улыбаясь и хитро щуря глаза. — Вот что ты будешь делать, если я влюблюсь в тебя?

— Ты сама-то в это веришь? — ухмыляется он.

Ханни вздрагивает, когда по всему заднему дворику университета разносится эхо от мелодии звонка, оповещающего об окончании перерыва, и выпрямляется, отходя на пару шагов, едва только рука Сехуна соскальзывает с её колена.

— Это ведь любовь, — пожимает она плечами и улыбается, — а не пасхальный кролик.

И будь Сехун проклят, если ошибается, смотря в её удаляющуюся спину и думая, что Ли Ханни только что с ним флиртовала.

***

Ханни своими словами открывает настоящие врата в преисподнюю, и на Сехуна устремляется такой поток признаний — устных, письменных, съедобных, — что он едва успевает от них отмахиваться. Сама Ханни в эти моменты поджимает и прикусывает губы, пытаясь сдержать улыбку и смех, но Сехун всё равно видит дрожащие уголки её рта и искры неприкрытого веселья в глазах, а потому раздражается раз за разом.

— Тебе весело?

— Прости, — швыркает она носом и снова поджимает губы.

А ещё Сехун злится. Потому что взгляда отвести от её губ не может, прекрасно понимая, во что перерастает его почти научный интерес, и осознавая, что думает в последнее время о том, о чём не следовало бы.

— Я всё ещё твой парень, — напоминает он. — Ты не можешь смеяться над тем, что мне признаются другие девушки.

— Извини, — тянет Ханни, смотря на него исподлобья.

И Сехун только тогда разжимает пальцы, стискивающие её плечи, и отходит на пару шагов, позволяя девушке уже не с такой самоотверженностью вжиматься спиной в стену. А спустя пару дней после этого Сехун понимает, что попал окончательно. Ведь впервые задумывается над тем, каково бы это было — встречаться с Ли Ханни по-настоящему. И никакого отвращения при мысли об этом не испытывает.

О Сехун заводит подставную девушку не только чтобы отделаться от назойливого внимания, которое льстило ему совсем недолго, стоило поступить в университет, но и чтобы избежать отношений. А в итоге — пожалуйста — выбирает для этого самую неподходящую девушку.

— У нас проблемы, — припечатывает Ханни, садясь во время обеда за его стол. — Появились слухи, что мы в фиктивных отношениях.

У Сехуна чуть палочки из рук от такой новости не выпадают.

— С чего это вдруг?

Ханни пожимает плечами, а затем извлекает из кармана джинсовой куртки телефон и, покопавшись в нём несколько секунд, передаёт ему в руки, кидая:

— А ещё — вот. Это университетский форум.

Сехун с удивлением взирает на несколько фотографий, на которых легко узнаёт себя и Ханни, и подсознание его в тот момент ехидно замечает, что они отлично смотрятся вместе. А потом кидает взгляд на весьма кричащее название статьи, и едва сохраняет непроницаемое лицо, вчитываясь в суть.

— Что за бред? — не понимает он. — Какой ещё конкурс?

— О его начале объявили только позавчера, — объясняет Ханни, щёлкая палочками и взглядом скользя по подносу, явно выбирая, чем полакомиться сначала. — «Лучшая пара университета». И все вокруг почему-то посчитали, что мы не только участвовать собираемся, но и узнали о конкурсе заранее, поэтому решили подсуетиться.

— Какая потрясающая фантазия, — кривится Сехун и снова бросает взгляд на статью. — А как тебе это? «Милые отношения»? «Платонические чувства»?

Ханни коротко смеётся, щуря глаза, и решает: