Ли Ханни Сехуну нравится. Она среднего роста, стройного и подтянутого телосложения, с прямой спиной и блеском в глазах. Ханни кажется девушкой уверенной и, что немаловажно, неглупой. У неё длинные осветлённые волосы, спадающая на лоб редкая чёлка, красивая светлая кожа, высокие скулы и аккуратные губы. А ещё Ханни всегда отлично выглядит. И Сехун в очередной раз убеждается, что она — именно то, что нужно.
Да только все его мысли обращаются в прах, стоит девушке посмотреть на рядом стоящего Пак Чанёля и, усмехнувшись, кинуть:
— Я так понимаю, тебя всё-таки хорошо вчера по голове мячом приложило. А я ведь говорила — обратись в больницу.
— Ну Ханни… — тянет он в ответ.
Но девушка перебивает его, взгляд переводя на Сехуна.
— А с тобой что? Насколько я помню, для тебя игра прошла без травм. Так откуда вдруг такие идеи в голове?
Сехуну одновременно хочется и рассмеяться над всей нелепостью ситуации, и перевести все стрелки на Чанёля, ещё пять минут назад кричащего: «Ханни — лучший вариант! Вот увидишь, она согласится!», и тянущего его на задний двор университета, чтобы с девушкой встретиться.
Откровенно говоря, Сехун не впервые её видит — Ханни не раз мелькала перед его глазами, двигаясь по университетским коридорам, сидя за последними партами во время курсов по выбору, крича слова поддержки с трибун во время баскетбольных матчей и перебрасываясь словами и улыбками с парнями из его группы — с теми из них, с кем дружит со времен школы. Но Сехун никогда не обращал на неё внимания больше, чем того требовала ситуация, и даже не говорил с ней ни разу, периодически лишь удивляясь тому, что Ханни совсем не похожа на типичных студентов дизайна. А теперь вот стоит перед ней и чувствует себя провинившимся идиотом, хотя из них двоих именно ей приходится задирать голову, чтобы взглянуть в его глаза.
— У тебя ведь такое доброе сердце, — тянет Чанёль, приобнимая её за плечи и рукой указывая на Сехуна. — Только глянь, какой красавчик нуждается в твоей помощи.
Ханни вздыхает, сильнее прижимая к своей груди планшет, и окидывает Сехуна с ног до головы внимательным взглядом.
— В этом вся проблема, — делится она, снова переводя взгляд на Чанёля. — Он красавчик. А если я влюблюсь в него? Думаешь, мне нужны такие проблемы?
Сехун едва не давится воздухом, поражённый подобной откровенностью и бестактностью одновременно. Но кинуть возмущённо: «Эй, я всё ещё здесь», не успевает. Потому что Чанёль резко бросается к нему и перекидывает руку уже через его шею.
— Об этом не переживай, — широко улыбается он. — Всё хорошее в нём заканчивается только на лице, характера хуже ты ещё не встречала.
А Сехун снова чувствует себя манекеном, стоит Ханни скользнуть по нему весьма красноречивым взглядом. Он протестующе толкает Чанёля локтем в бок и, вслушиваясь в ласкающие слух ворчания и причитания одногруппника, поправляет на затылке волосы.
— Не только лицо, — поджимает губы Ханни, не соглашаясь, и смотрит прямо в его глаза. — Ты в отличной форме. Результат одного только баскетбола?
Сехун уже открывает рот, чтобы ответить, да Чанёль не даёт этого сделать, снова подлетая к Ханни.
— Бери — не пожалеешь.
Но девушка в ответ только закатывает глаза.
— Я ведь уже сказала: «нет», — бросает она. — Это ни к чему хорошему не приведёт. Мои родители начали встречаться на спор. И что из этого вышло?
— Что? — заинтересованно наклоняет голову Чанёль.
— Будто не знаешь, — фыркает Ханни и указывает на своё лицо тонким пальцем. — Я. Я из этого вышла.
Сехун ловит себя на мысли, что Ли Ханни, оказывается, не только симпатичная, но ещё и интересная, и он даже жалеет о том, что вечно шёл в отказ, когда одногруппники предлагали познакомить его со своей подругой.
— Ханни, — снова канючит Чанёль. — Ты — единственный шанс на спасение Сехуна от вездесущих воздыхательниц. Как взглянешь, так все разбегутся, как тараканы от света. Даже у меня иногда мурашки по коже от одного твоего вида.
— Искренне недоумеваю, как ты умудрился закрыть маркетинг в прошлом семестре, — кривится Ли Ханни в ответ. — Не думаешь, что разумнее было бы нахваливать меня, а не возводить алтарь моим способностям к устрашению? — и, не давая и шанса на оправдание, продолжает, переводя взгляд на Сехуна: — Очень тебе сочувствую, но помочь ничем не могу.
А затем разворачивается, взмахивая идеально уложенными волосами, и направляется в известном только ей одной направлении. И Сехун понимает, где ещё Ли Ханни попадалась ему на глаза — совсем не единожды.
Идея созревает в голове моментально, и он срывается с места, не вслушиваясь в причитания разочарованного Пак Чанёля, и в несколько шагов догоняет — обгоняет — девушку.
Ханни выглядит обескураженной и, едва не врезавшись в его грудь, смотрит широко раскрытыми глазами.
— Пятьдесят тысяч вон, — предлагает Сехун, борясь с расплывающейся по губам предвкушающей улыбкой.
— Ты за кого меня принимаешь? — смеётся Ханни. И замирает, стоит ему продолжить:
— В неделю.
На размышления у неё уходит ровно четыре секунды — Сехун не может не считать. А потом усмехается, понимая, что совсем в Ли Ханни не ошибся.
— Оппа, — сладко улыбается она, хватая его под руку, — пожалуйста, позаботься обо мне.
Сехун думает, что определённо только что сорвал куш, выиграл джек-пот и совершил выгодное вложение одновременно.
***
Однако ни спустя неделю, ни спустя две не происходит ничего из того, чего Ли Ханни так опасалась.
Она не только в Сехуна не влюбляется, но и, кажется, вовсе им не интересуется, всё происходящее воспринимая с максимальным спокойствием и равнодушием. Ханни лишь на долю секунды кажется удивлённой, когда он берёт её за руку, а затем, оглянувшись по сторонам, улыбается и переплетает их пальцы, понимая, что на них смотрят. Она не смущается и не дёргается, когда Сехун приобнимает её за талию — лишь придвигается к нему ближе, как бы говоря окружающим: «Да, это не слухи, мы и правда встречаемся, посмотрите на нас и расскажите об этом своим знакомым». Ханни не кривится и не раздражается, когда он явно позволяет себе лишнего, касаясь её чаще нужного, а пару раз даже поднимается на носочки и обнимает его за шею, стреляя взглядом в сторону тех девушек, что смотрят на них, не скрываясь. Она, кажется, и сама не понимает, какое влияние оказывает на Сехуна, прижимаясь к нему всем телом. А он только скользит ладонью по её спине в ответ, решая для себя, что обязательно эту неприступную крепость захватит.
И в тот момент для него перестаёт иметь значение игра под названием «подставная девушка», потому что на её смену приходит другая, куда более интересная: «добиться от Ханни реакции».
Откровенно говоря, результаты всего происходящего Сехун замечает уже на четвёртый день своих лже-отношений, и он почти может вздохнуть спокойно, впервые за долгие полгода не ощущая себя рождественским подарком, о котором мечтает любая девушка. Почти — потому что резко оказывается под прицелом внимательных и ненавистных взглядов слишком многих парней, чтобы это могло показаться простым совпадением.
— А ты чего хотел? — хмыкнул в обед Чанёль, ковыряясь ложкой в рисе. — Думал, ты один тут популярностью сверкаешь? Ханни в прошлом семестре выбрали лицом факультета. Думаешь, за мозги что ли?
— Не считаешь, что стоило предупредить об этом заранее? — скривился Сехун, потирая пострадавшие рёбра.
Он, конечно, отлично влепил зарвавшемуся идиоту, и тот теперь сияет отменным синяком на лице, но и сам умудрился пропустить удар, не сразу поняв, что от него хотят. А теперь вот смотрит снизу вверх на Ли Ханни, закрывающую своим телом слепящее солнце и протягивающую ему коробку пластырей с самой своей скептичной улыбкой на лице.
Сехун развалился на скамейке ещё двадцать минут назад, воспользовавшись перерывом, и видеть никого не хотел, предпочитая наслаждаться последними тёплыми осенними деньками. Но в итоге щурится, смотря на девушку, не в силах скрыть довольной усмешки.
