— Не расстраивайтесь так, Агриппина Матвеевна, погода позлится и успокоится. Как-никак весна, — уговаривала сидящая рядом воспитанница.

— Всё же беспутная ты. Вечно в мечтах своих летаешь. Не пора ли повзрослеть? — грозно посмотрела на девушку графиня Анненкова. — Когда-то, может, и успокоится. Однако мне не улыбается под дождём мокнуть, — раздражённо ответила её сиятельство. Воспитанница смолчала.

Валериан в этот день не предполагал никуда выезжать.

«Сегодня я дома. Устрою себе выходной. Нет желания наносить визиты», — определился он.

— Валериан, — услышал он голос маменьки.

— Слушаю вас, — отозвался друг.

— Ты еще в постели? Забыл, какой сегодня день?

— Вы правы, отвлёкся и забыл, что вы сегодня направитесь в храм на службу и меня попросите сопровождать вас.

— Ну да. А что случилось? Почему ты ещё не готов? У тебя неприятности? Осунулся в последнее время. В поездках дни проводишь, куда-то всё время торопишься. Со мной поговорить некогда. Или желание пропало? — с хитрецой произнесла маман.

— Вам показалось. Не извольте беспокоиться. Десять минут, и я буду в вашем распоряжении.

— Вот это другое дело. Жду тебя в карете, — сказала маменька и ушла.

— Ну что ж, вернусь, залягу с книгой и никуда больше не поеду.

Друг быстро собрался и отправился с матерью в храм.

Счастье ходит рядом

— Как в жизни бывает, судьба ведёт человека, мы её пленники, — рассуждал Федотов.

— О чём вы, дорогой?

— Немного терпения, моя любимая, и вы всё узнаете.

У храма в этот час собралось немало желающих послушать литургию. Люди перед службой, встречаясь со знакомыми, переговаривались, обменивались последними новостями, напоминая о предстоящих событиях.

Валериан подвёл мать ко входу.

— Я немного подышу воздухом и присоединюсь к вам.

— На дворе дождь.

— Ничего. Под навесом постою.

— Какой-то ты странный в последнее время, не узнаю тебя.

— Вы зря волнуетесь. Со мной всё хорошо.

— Как знаешь, — ответила матушка и вошла в храм.

Валериан прогуливался, ни о чём не подозревая. А сердце подсказывало:

«Час близится, и ты обретёшь то, что так долго искал».

Он поминутно оглядывался на подъезжающие кареты и чуть было не прозевал. К нему подошёл знакомый и отвлёк праздной беседой. Но, как говорят:

«Кто верует — к тому приходит желаемое».

Подъехала карета, слуга открыл дверцу, в проёме показалась грузная женщина.

«Графиня Анненкова пожаловала. Вот и знатная собеседница для матушки собственной персоной прибыла, веселее будет», — подумал друг.

Слуга подал госпоже руку, она протянула ему свою, мгновение, и незаметно выронила веер, он приземлился на земле.

— Простите, — сказал Валериан знакомому и понёсся поднимать атрибут дамского туалета.

— Возьмите, сударыня, — произнёс он и передал графине.

— А, Валериан, голубчик, благодарю тебя. Моя слабость — теряю веера, ридикюли, даже платки.

— Не беспокойтесь, сударыня. На этот раз мы задержали беглеца.

— Действительно. Ты что же, сегодня один?

— Нет-нет. Матушка в храме, — машинально ответил он. — Дожидается вас.

— Поспешу к ней.

В этот момент его взгляд перескочил вглубь кареты и мой друг остолбенел. На него смотрели те же пронизывающие насквозь, несколько бесцеремонные, вопрошающие глаза — бездонная пропасть, которая затянула его навечно той ночью, там, на балу у барона Любарского. Вот так встреча. Он понял, что пропал окончательно. Чудо свершилось, но поверить в него не в его власти. Сердце забилось сильно-сильно.

— Нашёл, — почти беззвучно прошептали его губы. Валериан не дышал, как вкопанный стоял, его взгляд застыл. Жгуче рыжие, с медным отливом локоны обожгли сердце.

«Она, это она, она — моя пропажа!»

— Ты что же, не знаком с моей воспитанницей? — перехватив его взгляд, лениво спросила графиня, не предавая никакого значения. — Не так давно она у меня живёт, помнится, матушке твоей говорила. Познакомься, её зовут Изабелла. Дома кличем Белла. Она родилась в Италии, её отец — мой племянник, по долгу службы провёл в той стране немало лет. Женился на итальянке знатного рода, но недолго счастье длилось, супруга померла, не скажу от чего, подробностями не интересовалась. Племянник женился снова, моя сестрица занемогла, да так, что не в силах была уделить внимание внучке, кто-то должен был заняться её воспитанием. Племянник привёз Изабеллу. Говорит, что только мне под силу из неё вылепить истинную аристократку. Уж больно норовистая красавица наша.

Валериан, не отводя глаз, протянул руку девушке. Она, узнав его, очень растерялась, но вложила свою ладонь и умоляющим взглядом, приложив указательный палец к губам, дала понять: «Не выдавайте меня».

Валериан дождался, когда графиня в сопровождении слуги засеменила в храм, и тихо проронил:

— Я вас искал повсюду.

— Тише, тише, тётенька не знает, что я ездила на бал без неё. Прошу вас, не выдавайте меня, — взмолилась красавица, то и дело повторяя свою просьбу.

— Вам не нужно так расстраиваться. Ничего не бойтесь. Сегодня же поговорю с графиней и попрошу вашей руки. Более не в силах ждать. Пойдёте за меня? — волнуясь, спросил Валериан.

— Да.

— Боже, я готов перевернуть весь мир от счастья!

— Прошу вас, тихо, тётенька ничего не должна знать.

— Всё сделаю, как вы просите. Вы будете моей? — Он всё еще не верил, что провидение сжалилось над ним и преподнесло самый большой подарок.

— Буду, — тихо ответила она. — Я думала о вас.

— Вы — чудо. И вы явились мне. Я так долго вас искал! Изабелла, я всё сделаю, что попросите. — Он от неожиданности проговорил её имя, разбивая на слоги.

Девушка распахнула глаза, и Валериан утонул в них.

— Как же вы прекрасны, моя любимая. — Друг взял её за руку.

— Прошу вас, не сейчас.

— Вечером приеду с маменькой просить вашей руки. Ждите меня.

— Буду ждать.

Прохор Петрович приподнял брови, о чём-то думая.

— Сказка, прекрасная история любви! — Супруг так проникновенно передал мне настроение торжества двух любящих сердец, что я расчувствовалась.

— Действительно, так трогательно.

Чему быть — того не миновать… Назначение

Спустя месяц Прохор Петрович уехал по делам службы. А я осталась коротать дни и ночи одна. Так нестерпимо мне стало одной дома, скучала без мужа, собралась и поехала к крёстной.

Наталья Серафимовна встретила меня радушно.

— Ну как жизнь супружеская? Наш Прохор Петрович небось помолодел от счастья? — засмеялась она от души.

— Всё хорошо, дорогая крёстная. Меня любят, и я счастлива.

— А сама-то что?

— И я люблю впервые в жизни. Это так замечательно — просыпаться и знать, что рядом с тобой человек, для которого ты являешься смыслом жизни.

— Чего же с мужем не поехала?

— А что мне там делать, отвлекать от работы? Прохор Петрович обещался уладить все дела и поскорее вернуться. Не выдержала, оставила записку на столе на всякий случай и к вам подалась.

— И правильно сделала, зачем от скуки изнывать? Со мной веселее.

Мы в тот день никак наговориться не могли. Наталья Серафимовна прекрасная рассказчица, с ней мне всегда очень хорошо и интересно было. Вот и сейчас она поделилась со мной своими планами, сколько всего хочет сделать для людей и внутренних удобств в монастыре. Я слушала с открытым ртом.

Депеша

Наше уединение прервал стук в дверь. Наталья Серафимовна поднялась.

— Кто там?

На пороге оказалась Глафира.

— Глаша, ты? Что случилось?

— Матушка игуменья, там посыльный от государя императора к Нине приехал.

— От государя?! — Я вскочила. Первая мысль, которая посетила меня, привела в ужас:

«Тайный агент всё-таки решил наказать меня, на этом успокоиться и закрыть дело».

— Да. Привёз депешу.

— Глаша, сделай доброе дело, проводи его сюда, — попросила настоятельница, увидев испуг в моих глазах.

— Сию минуту. — Глафира ушла.