– Продолжить чтение научных зарубежных журналов, уделив особое внимание публикациям по рынку и маркетингу микроэлектроники.

– «Перешерстить» все открытые источники по номенклатуре отечественной микроэлектроники и продажам её за рубеж.

– Провести сравнительный анализ мирового рынка микроэлектроники и продукции, выпускаемой отечественной электронной промышленностью с указанием свободных областей и узких мест мирового рынка.

По мнению Петра, этой работой безусловно занимаются специалисты МЭПа, но, по опыту старого мира – именно специалисты по электронике отдельно и мировой экономики – тоже отдельно. Он же является специалистом «два в одном флаконе», включающим обе эти специализации. И не воспользоваться этим – просто грех. Если будут получены интересные данные и проведён глубокий профессиональный анализ, то его результаты должны заинтересовать руководство МЭПа, а, значит, обратить внимание на него, любимого. Конечно, данные из открытых отечественных источников не позволят получить реальную картину, свободную от искажений и замалчиваний, но методология анализа будет отработана и, при соответствующем наполнении, может быть легко внедрена в практику.

А самое главное: он может передать это своё исследование через новых знакомых по отдыху в Анапе непосредственно специалистам МЭПа, занимающимся этими проблемами, с просьбой посмотреть внимательно и дать заключение по его полезности. Если заключение будет положительным и окажется своевременным, то, вполне вероятно можно рассчитывать на некое внимание к своей персоне и, как результат, распределение на работу после универа в МЭП. И пусть даже не в Москву, а в один из научно-исследовательских институтов в Ленинграде, занимающийся этой тематикой.

Это будет куда лучше, если бы он попал в какое-нибудь другое министерство, специфики работы которого совершенно не знает.

Август промелькнул в одно мгновение: Пётр был настолько увлечён сбором информации и её анализом, что иногда даже забывал обедать, проводя всё время в публичке.

Ему сильно повезло: в одном из американских научных журналов он обнаружил прошлогодний аналитический анализ рынка микроэлектроники, опубликованный компанией Intel, в котором были представлены десять ведущих стран мира. Наибольшие сложности возникли при поиске информации по МЭП СССР. В открытой печати никаких сведений почти не было. Помогло только знание того, что в зарубежных научных и технических изданиях иногда публикуются сведения о деятельности этого министерства, правда без ссылки на источники получения этой информации.

Чтобы не иметь претензий от органов в будущем Пётр любую информацию сопровождал ссылкой на источник, откуда она получена. Так что фактически получилось, что почти вся информация об отечественной микроэлектронике им получена из зарубежных журналов, открыто публикуемых на Западе. Пётр отлично знал отношение к секретности в СССР, поэтому постарался свести к минимуму такую информацию, группируя её в блоки, не подлежащие засекречиванию по известным ему инструкциям на этот счёт из старого мира.

«Лучше с этим быть предельно осторожным, но и „переборщить“ не стоит, так как немедленно может возникнуть вопрос об источнике знаний о правилах определения уровня секретности информации, которым я руководствовался при написании доклада. Ведь я студент, не имеющий доступа к секретной информации, а значит и к инструкции, определяющей степень её секретности. Надо сделать так, чтобы уровень секретности моего доклада не превысил ДСП (для служебного пользования).»

В результате такой работы у него получился аналитический доклад, позволяющий непредвзято оценить место СССР в мировом производстве микроэлектроники, тенденции её развития в СССР и мире и указать ещё пока не занятые области мирового рынка, на которых стоит сосредоточиться МЭП.

В частности, особо выделил необходимость разработки и освоения, а затем массового производства линейки светодиодов широкой цветовой гаммы, различных габаритов и мощности свечения для чего необходимо создание роботизированных комплексов с машинным зрением отечественного производства. По его прогнозу рост потребности в светодиодах в мире будет расти ежегодно в геометрической прогрессии в ближайшие десятилетия. Правды ради нужно отметить, что такую рекомендацию он дал на основании собственного опыта работы в МЭПе в старом мире.

На приобретённой в комиссионном магазине немецкой пишущей машинке с набором заменяемых шрифтов русского, английского и немецкого языков, Пётр самостоятельно отпечатал три экземпляра своего доклада, неоднократно вспоминая свой компьютер и недобрым словом различие расположения букв на клавиатурах этих устройств: он постоянно из-за этого допускал ошибки, которые приходилось править.

Два экземпляра этого доклада он отправил по почте в Москву на адрес своих знакомых по Анапе с просьбой показать его компетентным лицам в МЭПе и, если он понравится, предложил к концу года подготовить ещё один доклад, связанный с прогнозом развития электронной техники на основании микроэлектроники в ближайшие десять лет. Третий экземпляр и рукописный черновик доклада вместе с копировальной бумагой, использованной для его печати на пишущей машинке, он положил в отдельную папочку и сохранил. «Чтоб було.»

Учебный год на пятом курсе в университете начался как обычно. К сожалению, группа потеряла за лето двух студентов и теперь из двадцати пяти человек, поступивших на первый курс, в группе осталось только четырнадцать человек.

«За четыре года потеряли чуть меньше половины студентов! А если учесть, что конкурс на мою специальность был одиннадцать человек на место (не считая меня, поступившего по льготе кафедры физвоспитания универа без конкурса), то на учёбу были приняты действительно хорошо подготовленные люди. И куда они делись? После первой зимней сессии отчислены были три человека – бывшие школьники просто не смогли приспособиться к учёбе в универе. После второго, весеннего семестра ушёл ещё один – не смог сдать экзамены в сессию и пересдать в назначенное время. Итого: после первого курса отчислены четыре человека. После второго курса ушли две девушки: вышли замуж, забеременели и взяли академический отпуск. После третьего курса перевелись на другие специальности в различные вузы ещё три человека – посчитали, что тут учиться очень сложно, а перспективы хорошо устроиться после универа – призрачны. После четвёртого курса недосчитались ещё двоих: одна девушка заболела и взяла академический отпуск, второй студент – не смог пересдать экзамен и был забран в армию на два года. Я сумел удержаться в универе только благодаря тому, что пахал, как проклятый, особенно на первом курсе. Ну, и ещё некоторая помощь со стороны кафедры физвоспитания: я приносил факультету и универу ощутимую помощь, закрывая собственной грудью большинство соревнований, причём постоянно занимая места в тройке победителей. А вот к пятому курсу уже малость заматерел, перестал нуждаться в „костылях“ и сам (конечно, с учётом переселения в себя самого) стал торить путь к хорошему распределению.»

После занятий Пётр пришёл на кафедру к профессору устраиваться лаборантом. Того не было, пришлось немного подождать. Наконец, он появился. На Петра посмотрел как-то виновато:

– Пётр, к сожалению, заведующий кафедрой принял на место лаборанта студента третьего курса. Но ты не отчаивайся, можешь и так переводить статьи, которые я тебе укажу. И тебе польза будет, мне поможешь. Договорились?

– Знаете, профессор, я ведь получаю только одну стипендию. Прожить на неё невозможно. Надо подрабатывать. Извините, но мне придётся искать работу в другом месте.

– Очень жаль. Я хотел быть твоим руководителем при написании дипломной работы, а потом, если себя хорошо покажешь, дать рекомендацию в аспирантуру…, – развёл он руками.

«Гарантий никаких! Завтра тот же заведующий кафедрой пристроит в аспирантуру нужного человечка, а я опять побоку. Нет, лучше надеяться на себя самого.»