— Знай, я этого так не оставлю. Поверь, ты горько пожалеешь обо всём, а особенно о том, что сейчас поднял на меня руку, — прошипела Эльвира. — Мой муж приходится кузеном Кристофидиса, а он после той подстроенной истории будет только рад отомстить за своё унижение. Эти Кристофидисы очень горды, ничего не прощают и не забывают. До скорой встречи в суде, — Эльвира быстро протопала мимо Риса на своих высоченных каблуках и вылетела, словно разбушевавшаяся фурия, за дверь, громко захлопнув её за собой.
Рис закрыл глаза, прислонившись к стене, и сосчитал до десяти, а когда открыл, то увидел перед собой одетого Никоса, который внимательно смотрел на него.
— Раньше она бы могла добиться своего, но не сейчас. Сейчас её шанс уже упущен безвозвратно. Она никогда не получит мальчика и не разрушит твою жизнь и жизни близких тебе людей, как бы она того ни желала.
— И почему же? — устало спросил Фэлкон, встречаясь взглядом с Никосом.
— Потому что в твоей жизни снова появился я. И уходить не собираюсь, — спокойно объяснил мужчина. — И ещё мне очень хочется узнать, что имела в виду эта гарпия, когда сказала о подстроенной ситуации, касающейся нашего прошлого.
В это самое мгновение дверь кухни тихо отворилась и к удивлённым мужчинам вышла бледная Линда Фэлкон.
— Здравствуй, Никос. Ну что ж, моя вина — мне и объясняться с тобой.
========== Всё начать сначала ==========
— Мама! — воскликнул Рис. — И как долго ты здесь находишься?
— Достаточно, дорогой.
Смущённый Рис против воли улыбнулся. Уж кто-кто, а мама всегда умела держать удар. Она стояла бледная, с искусанными от переживаний губами, но поднятой головой и прямой спиной. Она была решительно настроена объясниться с Кристофидисом, чего Рис не мог сказать о себе. Он только сейчас заметил, что от волнения вцепился в руку Никоса мёртвой хваткой. Линда вернулась в кухню, прихватила чашку с уже остывшим кофе и прошествовала мимо удивлённых мужчин в зал. Им ничего не оставалось делать, кроме как пойти за ней.
Рис сразу же направился к бару, чтобы налить себе и Никосу немного бренди, тем самым позволив матери собраться с мыслями.
Женщина присела на краешек мягкого дивана, поставив чашку с кофе на стол, и, сложив руки на коленях, подняла глаза на застывших в ожидании мужчин.
— Этот разговор нужен не только вам, но и мне. Я устала носить этот камень за пазухой, чувствуя постоянную вину за тот единственный, но подлый поступок с моей стороны по отношению к вам обоим.
— Мама, а может, ну его? Это же дело далёкого прошлого.
— Для кого, Рис? Похоже, что только для тебя. А вот как на эту ситуацию смотрит Никос, ещё нужно узнать. Я не уверена, что он всё забыл и простил. Может, он появился в твоей жизни с вполне реальным желанием отомстить за то, в чём ты совершенно неповинен.
— Так, — решительно проговорил Кристофидис, — пока из всего сказанного я понял, что не видел всей картины в целом и, скорее всего, сделал неверные выводы. Но я не хочу строить никакие предположения, а желаю услышать правду такой, какая она есть на самом деле. Прошу, говорите всё, что считаете нужным. Хватит этих загадок и недомолвок.
Рис поставил бокал с недопитым бренди на стол и отошёл к окну. Сердце глухо стучало в груди, и не было сил смотреть ни на любовника, ни на маму. От этого разговора сейчас зависело слишком многое, но как же не хотелось переживать всё заново.
Линда Фэлкон начала свой рассказ издалека. Она говорила, как всегда гордилась сыном, его успехами в школе и институте, как была уверена в его светлом, безоблачном будущем. Она не сомневалась, что сын найдёт хорошую работу с великолепными перспективами и женится на девушке из хорошей семьи, что у них родятся чудесные детки. Женщина потянулась к столику и, подхватив кружку, сделала глоток кофе. Затем снова поставила её на стол и откинулась на спинку дивана. Со стороны казалось, что ей очень трудно говорить. Но она быстро взяла себя в руки и продолжила:
— А потом всё полетело коту под хвост. Однажды я случайно встретила Эльвиру, и та мне поведала, что у тебя, Рис, вовсе не дружеские отношения с Никосом, а любовные. Эта новость была как гром среди ясного неба. Все надежды и планы рухнули в один момент. Я просто не могла поверить в то, что мой единственный и горячо обожаемый сын мог предпочесть парня вместо милой девушки. Ведь я никогда не замечала за тобой, сынок, склонности к себе подобным. Ты всегда был в окружении самых красивых девушек.
— Не всё знаешь, мама, — перебил её Рис. — Так получилось, что ещё в старших классах школы я иногда посматривал на парней. Правда, считал, что мне нравится разглядывать красивых, подкачанных, ухоженных парней точно так же, как и стильных девушек. В этом я не видел ничего предосудительного. И только когда встретил Никоса, понял природу своего интереса, сделав открытие, что, оказывается, девушки и парни могут нравиться мне в одинаковой степени. Вот, как-то так.
— Но я этого не знала.
В квартире было тепло, но Линду Фэлкон била нервная дрожь.
— Послушай, мама, если тебе станет легче, я тоже виноват. Сколько времени водил тебя за нос. В институте я заигрывал с огромным количеством девушек, а на самом деле видел перед глазами только одного.
— Что уж теперь… Но на тот момент я пребывала в панике от того, что будет, если об этом узнают друзья, соседи, да просто знакомые наконец. Я измучила себя вопросами, накрутила и довела до ручки. Но если говорить начистоту, то я боялась не огласки, а того, что мне не видать внуков. Мне по состоянию здоровья врачи не разрешили больше рожать. А я так мечтала о девочке, но, увы, не судьба. Смирившись с этим, я решила, что ты, мой милый Рис, порадуешь меня внуками. А тут такое… Пребывая в отчаянии, я обратилась к единственной подруге, с которой дружим уже более тридцати лет. Она не только замечательная подруга, но и прекрасный фармацевт. Выслушав меня, она посоветовала новейший, прошедший все тестирования препарат для увеличения потенции. Результаты, полученные при применении препарата, потрясали, и он на тот момент только поступил в продажу. В инструкции по применению было чётко сказано, что его нельзя принимать, если употребляешь в этот день алкоголь. Эрекция остаётся, а вот мозг отключается — всё последующее действо происходит исключительно на инстинктах.
— Ясно, — сказал Рис, причём скорее для себя, чем конкретно кому-то из присутствующих. — Вот почему после того злосчастного бокала с вином я ничего не помню. Всё было как в тумане. Эльвира прекрасно справилась со своим заданием, угостив меня вином с растворённым в нём препаратом.
— Да, это так. Хотя знаешь, Рис, можешь злиться на меня, но я рада, что в результате всего у меня есть такой замечательный внук, которого я очень люблю.
— Знаю, мама. Твоя помощь мне и Марку во время его долгого лечения оказалась бесценной. Я тоже не жалею, что мой сын родился. Я жалею только о том, что последовало потом, когда я проснулся в кровати и рядом обнаружил не того, кого хотел бы и любил, а голую Эльвиру.
Все это время, что мать и сын говорили, Никос стоял, прислонившись спиной к шкафу и сложив руки на груди. Казалось, он был настолько погружён в себя, что не слышал ни одного слова из сказанного и скорее напоминал не живого человека, а каменное изваяние. Но тут он встрепенулся, выходя из задумчивости, и поднял голову, впившись глазами в Риса.
— Вы хотите сказать, что из-за этого чёртового недоразумения мы с Вашим сыном потеряли девять лет, — протянул он. — Столько лет бесполезной борьбы с самим собой, попытками забыть прошлое и то, что счастье было так близко, так реально.
Рис обернулся к Никосу и застыл с приоткрытым ртом, как обухом по голове оглушённый, в попытке понять, о чём тот говорит. Возможно ли? Как? Если он правильно истолковал все слова, то получается, что не только он не забывал, но и Кристофидис. Ха, да такое бывает только в маминых любимых романах! Рис не верил собственным ушам.
— Вы хоть понимаете, что сделали для нас сейчас, Линда? — спросил Никос, переводя взгляд с Риса на его мать.
