— Ты неблагодарный эгоистичный мальчишка! Сам отсутствовал сотни лет, а сейчас явился, чтобы учить главу рода жизни! Поживи-ка ты с моё, заведи своих детей, тогда и поговорим.

Лицо Аллели, обращённое к матери, было злым, полным горя и безысходности. Он заметно побледнел, но ответил:

— Я не могу их иметь. Кому, как не тебе, это знать? Я отдал долг семье, и больше меня здесь ничего не держит. В этом холодном и вечно сыром замке, продуваемом ветрами, никогда не было и не будет счастья. Ведь глава рода Уайлдфаера слышит только себя, игнорируя желания других, упиваясь своей властью.

Леди Мильтония пришла в замешательство после этих слов. В её сыне всегда было много странного. Он рос сам себе на уме, часто поступая по велению сердца, нежели разума. Если сейчас Аллели уйдёт, то больше никогда не вернётся. Такой уж он есть.

— Неужели ты готов сейчас уйти, даже не отдав последние почести сестре?

— Я любил Рую, но её больше нет. А дань её памяти я отдал там, в бою с похитителем. Я ухожу. Мне здесь больше делать нечего.

Аллели быстро поклонился и, развернувшись на месте, покинул стены родного, но сейчас ставшего вмиг чужим дома.

Он не видел, как на минуту дрогнуло надменное лицо матери и по её щеке покатилась скупая одинокая слеза.

У гиана засосало под ложечкой, когда он покинул дом и пошёл навстречу ожидающему его прихода, скучающему Астароту. Он полностью отдавал себе отчёт в том, что делает, и прекрасно понимал, что оставляет всё прошлое позади. Однако ни боли, ни отчаяния, ни сожаления он не испытывал. Голова была на удивление ясной и холодной.

Демон укрыл плечи гиана полами своего плаща и мягко притянул к себе прохладное тело. Аллели против ожидания почувствовал себя удобно, и даже мысли воспротивиться происходящему не возникло.

— Послушай, мы можем телепортироваться сразу, а можем открыть портал, что, несомненно, для тебя будет лучше и не так болезненно, — сказал демон.

— Давай телепортацию. Немного боли мне не помешает. Она поможет мне почувствовать себя живым.

Оказавшись в покоях Астарота, Аллели отодвинулся от него и едва не упал: голова закружилась. Он не стал возражать, когда демон подхватил его безвольное тело и отнёс в постель.

Аллели пришёл в себя оттого, что услышал приглушённые голоса, далёкий плеск воды в фонтанах. В воздухе разливался нежный аромат цветущего сада. Присутствовал запах миры, роз, фрезий и туберозы. Постельное белье было прохладным, шёлковым, а ложе большим и удобным. И ещё одна немаловажная деталь: его тело оказалось полностью обнажённым. Его раздели. И сильно беспокоило то, что тот, кто это сделал, видел его тело, эту уродливую, испещренную вздутыми рубцами кожу живота и спины.

Дверь в покои тихо отворилась, и перед глазами гиана предстал сам хозяин сего окружающего великолепия.

— Похоже, ты уже в полной боевой готовности, — заметил Астарот.

Аллели молча сел на постели и в упор посмотрел на старшего супруга.

— Может, стоит посетить баню? Ты весь мокрый от пота. Кстати, дражайший супруг, ты проспал два дня.

Аллели принюхался и скривился. Да, он был полностью согласен с демоном: баня — именно то, что сейчас нужно.

— Вижу, ты не против моего щедрого предложения. Набрось халат. Он лежит справа от тебя, в ногах. Да, этот, яблочного цвета. Надевай и следуй за мной. Чего сидишь? Мне помочь тебе облачиться? Так я скоро стану твоей личной прислугой, а не супругом. Недолго осталось. Два дня с тобой вожусь.

Аллели порозовел и, опустив глаза, потянулся за халатом. Стало ясно, кто любовался его уродством эти дни. Быстро надев халат на обнажённое тело и затянув пояс потуже, он поднялся с постели и вышел в коридор вслед за демоном. Гиан заметил, что Астарот был совершенно спокоен — даже хвост мирно покачивался в такт шагам демона. Вместе они прошли через закрытые сады и очутились перед зданием, чем-то напоминающим пирамиду.

— Проходи. Осторожно, крутые ступени.

— Не слепой. Сам вижу, — пробурчал гиан.

— Аллели, давай сейчас не будем ссориться. Это место, где тело получает отдых, а душа — успокоение. Здесь не место для баталий и выяснения отношений.

Гиан вздохнул, признавая правоту демона. Он не мог не согласиться с разумными доводами супруга, как бы ни желал обратного.

Астарот прихватил рукой острый подбородок Аллели и, слегка наклонившись, коснулся дрогнувших губ своим горячим ртом.

Всё произошло достаточно неожиданно и быстро. Но гиан вдруг отчаянно захотел, чтобы поцелуй из лёгкого и поверхностного перешёл в более глубокий и страстный. Однако рука демона уже отпустила подбородок, и тепло кожи исчезло. Он отступил на шаг и первым стал спускаться вниз по лестнице.

Когда они вошли в большой зал с многочисленными колоннами, их уже ждали четыре обнажённые девушки из прислуги.

— Я не могу. Пусть девушки уйдут.

— Понятно. Все свободны. Мы сами справимся.

Кланяясь своему повелителю, прекрасные девушки, пятясь, удалились.

Демон быстро разделся. Перед Аллели предстал идеал красоты. Настоящая фигура воина: сила, выносливость, гибкость — ничего лишнего, только перекатывающиеся мышцы под гладкой светлой кожей. Гиан тоже сбросил халат и, стараясь не показать своей зависти, направился к большой мраморной ванне, не глядя на супруга.

Спустившись по каменным ступеням, он присел в воде на сделанную из того же мраморного камня скамью, погрузившись в блаженное тепло по грудь, и закрыл глаза. Рядом раздался лёгкий всплеск. Даже не открывая глаз, гиан понял, что Астарот присел напротив, вытянув длинные ноги по бокам его тела, и расслабленно потянулся.

Прошло минут десять, и разморенного теплом гиана потревожил демон, потянув за длинную прядь распущенных волос.

— Пора переходить в другой зал, — прошептал он ему на ухо.

— Угу, уже иду. Только давай ты первый выйдешь.

— А как же, другого я и не ожидал. Не стесняйся. Я уже всё видел. Тебе больше нечем меня удивить.

Вместе, рука об руку они прошли в зал, где с потолка лился зеленоватый свет.

— Оставляй полотенце на кушетке для отдыха, и пойдём в парную. И помни: никаких распрей.

— Я помню. Мне и в самом деле сейчас так хорошо, что я не хочу никаких ссор.

Аллели прошёл вслед за демоном мимо еще одной ванной в маленькую парную. Жар обжёг лёгкие, едва гиан ступил за порог.

— Ляг на подготовленное место, — сказал Астарот. — И вдыхай сухой воздух носом.

— А что будешь делать ты?

— Я тоже прилягу, но на ступень выше. Мне жар в радость.

Едва выдержав положенное время, гиан запыхтел.

— Ещё немного – и мои кости начнут плавиться, дражайший супруг. Вы этого добиваетесь? Моё тело не привыкло к таким высоким температурам.

— Ай-яй, неженка, поднимайся, пойдём. Следующие процедуры довольно приятные.

Они вышли из парной и проследовали к кушеткам, где Астарот предложил Аллели прилечь. Тот не стал сопротивляться. Тело напоминало желеобразную медузу. Гиан прилёг на живот, а демон придвинул столик и открыл крышку небольшого керамического горшочка. Затем обмакнул в него руки и стал втирать скраб в кожу своего упрямого, но желанного таяне. Запах малины, белого шоколада и горького миндаля разлился по воздуху. Сначала Аллели напрягся, но вскоре мышцы под умелыми руками стали более податливыми, расслабляясь. Скраб несильно царапал кожу, отшелушивая ненужное, а чуткие пальцы дарили дивные ощущения телу. Аллели едва не замурлыкал как кот. Астарот улыбался, старательно массируя спину, плавно спускаясь к ягодицам. Затем так же медленно руки проследовали вниз, и такой же приятной процедуры удостоились ноги гиана.

— Вот так. А теперь, мой хороший, повернись ко мне лицом. Твоя попа весьма недурна, и мне нравится этот ракурс, но другие части тела тоже должны получить свою порцию приятного.

Аллели молча послушался. Он невольно подумал: ведь любящему всё прекрасное демону должно быть противно смотреть, а тем более касаться его кожи, а выходит — нет. Астарот не меньше, чем он сам, наслаждается процедурой очищения податливого тела и старается доставить удовольствие. Ни словом, ни взглядом супруг не дал заподозрить, будто ему неприятно трогать уродливые шрамы и выпуклые рубцы. И как он вообще может оставаться таким спокойным, тогда как его тело начинает пробуждаться и весьма красноречиво реагировать на прикосновения? Появилось настойчивое желание дать волю рукам и огладить шикарное тело демона, с нежностью пройтись до самого безволосого паха и коснуться шелковистой кожи члена, даже в спокойном состоянии поражающего воображение своим внушительным размером. С трудом контролируя дыхание и подавляя готовые вырваться из горла стоны, гиан пошевелился, пытаясь справиться с наваждением.