Я искоса разглядывал его, пытаясь на основе моих скромных знаний о нем и составить его психологический портрет. Этот паренек на деле мог оказаться человеком с двойным, а то и с тройным дном.

– Есть какие-нибудь проблемы? – спросил Хирш, уставившись в пространство между нами. Само собой, он понимал, что мы пришли не просто так, и ожидание утомило его.

– Хотим посмотреть, что тут, – я протянул ему дискету Кости.

– Посмотреть? – он покосился на дискету, как если бы это была ядовитая змея. Странное поведение для человека, сталкивающегося с подобными атрибутами вычислительной техники каждый божий день. – А что там?

– Вот это мы и хотим узнать, – я пытался достучаться в его закрытую раковину, из которой он, похоже, совсем не желал вылезать.

– Чья это дискета? – поинтересовался он холодным тоном случайного прохожего, у которого вы попросили спичек.

– Это дискета Кости.

– Кости? – Он все-таки взял у меня дискету и, судя по выражению его лица, раздумывал над тем, как бы ему отделаться от своих непрошеных гостей. – А почему вы не посмотрели ее на месте? Я имею в виду…

– Там возникли проблемы с компьютером, – вставила словечко Жанна. – Так что…

– Послушай, Хирш, – медленно проговорил я. – В любом случае мне нужно было встретиться с тобой. С дискетой или без нее.

– В любом случае, – повторил Хирш, смакуя тайный смысл фразы. – Что ж, посмотрим. Это дело нехитрое.

Он вставил дискету в дисковод, пальцы забегали по клавишам, но все оказалось не так просто.

– Доступ закрыт, – с неким наслаждением в голосе проговорил Хирш. – Будем искать пароль.

– Это надолго? – спросил я, глядя на дисплей.

– Как получится… – отозвался Хирш, продолжая колдовать над клавиатурой. – Вы когда-нибудь слышали о Лиле?..

– Лиле? – Я напряг свои мозги, копаясь в памяти, но безуспешно. Женщина с таким именем оставалась где-то очень далеко в прошлом. И я не находил никакой связи с настоящим.

– ЛИЛА – это игра, которую мы придумали с Костей, – пояснил Хирш. – Название взято из древнеиндийского эпоса. По представлениям древних индийцев, весь мир – не более чем иллюзия, созданная игрой бога. Это и есть Лила.

Я промолчал, взглянув на Жанну. Она смотрела на длинноволосого хакера с нескрываемым интересом.

На дисплее тем временем одно за одним менялись незнакомые мне словечки… и наконец, последнее из них… Хиранья-гарбия сняло защиту…

Хирш удовлетворенно кивнул, заметив вскользь:

– Хорошо, когда люди следуют своим привычкам.

– Это ведь – Золотой Зародыш? – подала голос Жанна.

Хирш обернулся, и в глазах его впервые за все время нашего общения мелькнуло что-то, похожее на уважение к присутствующим.

– Совершенно верно. А теперь смотрите…

Я увидел на экране столбики фамилий. Напротив каждой фамилии был указан адрес и несколько цифр, означающих метраж занимаемой человеком квартиры. Несколько минут мы молча разглядывали список, добравшись до самого конца. Должен признаться, что я испытал сильное разочарование. Обычный список. И никакого намека на имя возможного убийцы Кости. Список оказался не ключом к разгадке, а головоломкой. Из тех головоломок, которые создаются по принципу матрешки. В крупной матрешке находим еще одну, помельче, а в той – еще одну, и так дальше. Я попытался сосредоточиться, стараясь разложить все то, что мне стало известно, на простые очевидные звенья… Первое. Действительно ли этот список имеет какое-то отношение к смерти Кости? Все, что имели – это цепочка зыбких предположений: вор, побывавший прошлой ночью в квартире Кости, – это его убийца, он искал некую компрометирующую его информацию, которую Костя загнал на дискету, дискета передо мной, вот ее содержимое и… ничего похожего на криминал. Второе. Наши предположения – ложный путь. Ночной вор не имеет отношения к этому делу. Простое совпадение. Кстати, возможно, он просто знал, что квартира в эту ночь будет пустой, решил воспользоваться случаем. А брал то, что сможет затем без помех продать. Выбор всегда остается за ним. – Что вы об этом думаете? – спросила Жанна, наклоняясь к моему плечу.

– Я думаю – мы в тупике. С этим списком можно работать долго. Без особого успеха.

– Смотрите… – Хирш привлек наше внимание к дисплею. – Некоторые фамилии вот здесь, в конце, помечены крестиками…

– И что это значит? – Я посмотрел на него. В профиль он был чем-то похож на известного английского певца семидесятых.

– Вероятно, это поможет нас сократить список до нескольких имен, – заметила Жанна. – Во всяком случае, я бы не стала так просто от этого отмахиваться.

– А что думаешь ты, Хирш? – Я продолжал открыто разглядывать его, размышляя о том, что этот паренек чересчур скрытен. Он вполне мог слышать даже обо мне от Кости, но никогда этого не покажет, тая что-то про себя. – Скажу одно… Костя ничего мне не говорил об этом списке.

– Хорошо, оставим список в покое, – предложил я, еле сдерживаясь, чтобы не взорваться от нахлынувшего внезапно раздражения. – Я спрашиваю конкретно, не заметил ли ты в его поведении в последнее время чего-то необычного… Может быть, он говорил, что встретился с кем-то, удивившим его, или кто-то сказал ему какие-то странные вещи… Понимаешь?

– Да, да, все понимаю, – резко парировал Хирш. – Вы, ребята, не следаки с Монастырки, а я – не подследственный. Я все по теме говорил. Извините, если что не так. Вот ты представился как Сашка Тихомиров, Костин лучший друг. Слышал я о тебе не раз. Ничего плохого. И если ты Костю знал, то прекрасно усвоил одну непреложную истину… Костя никогда сильно о своих личных делах не распространялся. Так? А с тем, что произошло, еще долго мозгами вилять нужно.

– Все сказал? – мы обменялись друг с другом выразительными взглядами, в которых не было и тени сочувствия. Я мог расценить это как недвусмысленный выпад в мою сторону. В самом деле, если я допускал возможность подозревать его в чем-либо, то почему бы ему не допустить то же самое?

– Еще не все, если позволишь, – понизив голос, произнес Хирш. – Дискета эта и в самом деле любопытная. И вот почему. У меня здесь куча дискет… – он рукой показал на стол. – И я защитил всего одну или две. Остальные – бери, читай, скачивай себе. Мне без разницы.

Само собой, базу данных я тоже защитил. Но это посерьезней будет. Мне не хочется, чтобы кто-то без моего разрешения копался здесь. Раз он дискету защитил – значит, зачем-то это было ему нужно? Кстати, почему вы принесли только эту?

– Так уж получилось, – проговорил я примиряющим тоном. Резон в его словах был. Я чувствовал, что он переживает не меньше моего, и решил, что можно приоткрыть завесу.

– Видишь ли… – продолжил я, переглянувшись с Жанной, сидевшей с краю диванчика с очень непроницаемым видом. – Прошлой ночью квартиру Кости обворовали…

– Серьезно?

– Да. И вор взял жесткий диск, процессор, дискеты… в общем, набор, как ты понимаешь, специфический. Поэтому мы подумали, что это неспроста. Но одна дискета, вот эта… лежала в другом месте, Лена отдала нам ее, – я помолчал, наблюдая за его реакцией. – И вот решили, что ты можешь нам помочь. Во всяком случае, кое-что теперь прояснилось. Мы знаем, что на этой дискете, но не знаем – для чего?

– Так-так, – пробормотал Хирш, рукой поправляя прядь волос, упавших на лоб. – Одно из двух: либо ваша версия верна и тогда с этим списком стоит поработать, либо… все это фикция, наваждение, вор разобрал системный блок… Ну и что? Все это можно загнать в два счета. Он легко унес это с собой, не вызывая особых подозрений у случайных прохожих.

Когда он говорил, меня вдруг осенило. Я понял, к кому можно обратиться без больших проблем, чтобы проверить версию А, как я ее назвал про себя.

– Ладно, Хирш, – я поднялся, давая понять, что разговор окончен. – Дискетку я заберу, подумаем, что с ней делать дальше, а ты… если что вспомнишь – звони… – я назвал ему номер своего телефона.

В маленькой кафешке на углу напротив городского цирка я не был уже целую вечность. Где-то глубоко в закоулках памяти остались вечера после лекций, когда мы просиживали здесь до самого закрытия; неожиданные встречи, прощания, любовь, сцены ревности, удивление по поводу рухнувших надежд, клубок кипящих страстей – все это круто замешивалось на лошадиных дозах алкоголя… Именно здесь я впервые узнал горечь измены, здесь ощутил приливы жуткой апатии, когда мир раскалывался на две половинки, одна из которых, подобно потерянному раю, отдалялась все дальше от меня, находящегося во второй, полной смятения, ненависти, отвращения к жизни… половинка, как лодка с пробитым днищем, утопала в мертвой реке Стикс, здесь не было места чужим грезам, отчаяние захлестывало, как петля захлестывает висельника… Я помнил глаза Женьки Старикова, когда он рассказывал веселую историю из своей жизни, он уже тогда был наркоманом, но еще держался, ему оставалось совсем немного, и странно, я иногда ловил себя на мысли о том, что знаю, как это произойдет… Холодное утро за окном, белая кафельная плитка, паучок в углу, разматывающий паутинку, в которой забьется пойманная муха… Женьку нашли сидящим на унитазе в туалете собственной квартиры, голова была откинута назад, а в глазах тот, кто первым нашел его, мог различить застывшую радость, но от чего? – этого бы не понял никто… доза героина оказалась слишком большой… он говорил мне порой… «Саша, есть точка, за которой нет ничего… если ты нашел эту точку – больше тебе ничего не нужно…»