***

Вот уже несколько часов Райвен сидел у ярко горящего очага в охотничьем домике, построенном при жизни его отцом в глубине леса на небольшой поляне. Отец любил бывать в одиночестве, ну, по крайней мере, так он любил говаривать. Но Райвен подозревал, что домик возник на этом месте, чтобы скрыть от лугару любовные встречи их лорда и вампирши. Первое подтверждение тому — две протоптанные тропинки, которые он подробно изучил, когда впервые попал в это место после смерти отца. Одна тропинка шла от замка оборотней, а другая, петляя, вела в противоположную сторону, где реку можно было перейти вброд и попасть на сторону вампиров. А вскоре после этого его догадку подтвердили письма, случайно обнаруженные в потайном ящике отцовского стола. Прочитав их, Райвен окончательно убедился, что между оборотнем-лугару и сестрой Айлена была тесная связь, а домик — место их встреч. В письмах Лорэны к Дариону чувства девушки били через край. Строки дышали искренней любовью и страстью. В одном из писем нашлось и упоминание о розе. Девушка буквально умоляла возлюбленного принять в подарок чудесный старинный артефакт в знак искренних чувств.

Райвен сегодня прихватил эти письма с собой на встречу с вампиром, чтобы доказать, что обвинения и домыслы Айлена в отношении его семьи несостоятельны. Возможно, если Сторм прочитает письмо сестры, то поймёт, что подозревать и бросаться обвинениями в адрес его отца было ошибкой. Пусть он сам убедится, что чувства между детьми луны и детьми сумрака возможны. Оборотень посмотрел на хрустальный ларец, стоящий на столе, и поджал губы. Как же он устал желать недосягаемого вампира! Тот манил и соблазнял своей ледяной красотой, но был недоступен, прекрасен и холоден, как звёзды в небе. Райвену очень хотелось, чтобы не только он один горел в огне страсти, но и тот, кто вот-вот должен явиться на встречу.

«Айлен».

Внезапно лорду Карнхейму захотелось покинуть тёплое помещение, выйти на улицу и вдохнуть полной грудью свежий морозный воздух. Он уже хотел последовать своему желанию, как почувствовал рядом чужое присутствие. Волоски на теле встали дыбом, крича об опасности. Вскочив и стремительно обернувшись, Райвен встретился с ясными серебристыми глазами Айлена Сторма.

— Ты вошёл без стука, милорд.

— Решил сделать сюрприз. Вдруг меня бы ждала засада. Принёс розу?

— Да, — просто ответил оборотень и кивнул в сторону стола.

— Ты же не против, я взгляну на неё?

— Конечно, нет. Это твоё право.

Открыв ларец, Айлен удовлетворённо хмыкнул.

— А я-то гадал, как буду брать её в руки, даже щипцы из священного дерева харулы притащил, чтобы обезопасить себя. А тут такой подарок — заговорённый ларец из Горного эльфийского королевства. Благодарю.

— Айлен, — обратился оборотень к вампиру, — посмотри вот на это.

Он положил на стол перед вампиром письма.

— Что это?

— Доказательство того, что артефакт был добровольным подарком твоей сестры моему отцу. Прочитав письма, ты поймёшь, что никто розу не выпрашивал. Лорэна сама приняла такое решение.

— И что из этого следует, оборотень? Уж прости, но я не понимаю. Как и говорилось ранее, моего согласия на дарение никто не спрашивал. Только я в отсутствие моего отца являюсь единоличным хозяином Дайманд Холла. Моя сестра — полукровка по рождению, она не имела никакого права распоряжаться имуществом семьи. В сокровищницу ей был путь заказан. Лорэну бы следовало наказать, но она уже мертва, а значит, ответить за свой проступок не может. Так что убери эти бумажки с глаз моих, пока я их вовсе не сжёг!

Айлен со злостью отшвырнул от себя письма, словно те были ядовитой змеёй, и они разлетелись по всей комнате.

Райвен во все глаза смотрел на этого идеального сукиного сына и медленно закипал от вспыхнувшей в душе ярости. Он мысленно проклинал тот день, когда само проведение привело его к месту заточения вампира. Как можно было увлечься этим куском льда?! Лорд Карнхейм даже побледнел от напряжения, пытаясь удержать себя в руках и не кинуться на Сторма с кулаками. Он закрыл глаза, стараясь усмирить гнев. Этот светловолосый гад от природы наделён талантом выводить его из себя.

— Ну, а теперь я заберу розу с собой, — ворвался в мысли Райвена голос вампира, — и с твоего позволения оставлю сей дом.

— Как пожелаешь, — хрипло отозвался оборотень.

Он демонстративно повернулся к Айлену спиной и стал собирать письма с пола.

— Мне правда жаль, что всё так получилось, Райвен, — сказал вампир, собираясь уходить.

— Не смеши меня! Чёрта с два тебе жаль! — взревел лорд Карнхейм, доведённый снисходительным тоном вампира до ручки. — Ты никогда не делаешь того, в чём нет нужды. Уж кто-кто, а ты себя не обделишь. Тебе и невдомёк, что можно думать о ком-то, кроме себя любимого! Зачем? Ведь есть желание и хотение могущественного милорда Сторма, и этого вполне достаточно. Остальное не в счёт, несущественно. Привык, что все на задних лапах перед тобой скачут, избалованная фарфоровая кукла, у которой вместо сердца — камень! С легкостью играя чужими жизнями, следует помнить, что однажды так же легко могут решить и твою судьбу. И тогда никакие родственные связи не помогут и не спасут. Знаешь, мне искренне жаль ту несчастную, что однажды решится быть с тобой, полюбит тебя. Ибо с таким сухарём ни в чём нельзя быть уверенной. Это как жить на пороховой бочке. Не знаешь, когда рванёт. Леди Солана — настоящая умница. Аплодирую ей стоя. Она нашла, пусть и неверный, но способ избавиться от нежеланного замужества. Желать такого самовлюблённого холодного вампира может только идиотка, у которой голова опилками набита.

Айлен с силой захлопнул дверь, вернулся к столу и бережно поставил ларец на блестящую светлую поверхность. Затем одной рукой дёрнул завязки плаща и сбросил его прямо на пол. После этого вампир стал медленно и плавно, с грацией хищника приближаться к оборотню, растянув губы в коварной улыбке.

— Правда, что ли? Прямо-таки безмозглая идиотка, да?

Райвен понял, что, вероятно, сильно погорячился, но было поздно. Айлен, не сводя с него горящего взора, неумолимо приближался. В горле оборотня пересохло, и он с трудом сглотнул от такой опасной, но вместе с этим желанной близости. Ему стало душно, кровь вскипела в венах и бросилась в голову. Умом он понимал, что нужно немедленно остановить вампира. Ведь Сторм мог с лёгкостью читать души, а острым слухом уловить, как ускорило бег сердце и участилось дыхание. В воздухе повисло и заискрилось напряжение.

— Как бы странно это не звучало, но меня задели твои слова, — вкрадчиво протянул Айлен. — Я принимаю вызов.

Оборотень опомнился и стал пятиться назад.

«Что за напасть такая?»

Карнхейм, обходя стол, уже не раз успел пожалеть о неосторожно выскочивших в запале словах. Он посмотрел в серебристые озёра глаз Айлена, горящих откровенным вожделением и обещанием, и терялся в их сияющей глубине. Бездумно оборотень провёл кончиком языка по верхней губе, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.

— Куда же ты, Райвен? Ты прекрасно знаешь, что это бесполезно. Ты быстрый, но я быстрее. К тому же, мой хороший, ты же сам не хочешь никуда бежать, разве что в мои объятия.

Воздух со свистом вырвался из горла оборотня. Он сжал кулаки, до боли впившись ногтями в кожу, чтобы прийти в себя и не поддаться на провокацию. Однажды всё это уже было. Только в итоге он испытал душевную боль и горечь разочарования, оставшись ни с чем. Но не успел Райвен так подумать, потеряв бдительность всего на секунду, как вампир в мгновение ока оказался рядом. Нетерпеливые чужие губы накрыли его рот, страстно целуя.

Лорд Сторм был ниже ростом, и вместо того, чтобы оттолкнуть наглеца, Райвен, наоборот, крепко сжал стройное тело в объятиях и, приподняв над полом, отдался во власть сладостного плена горячих губ. Ноги вампира тут же обвились вокруг торса оборотня, а шаловливые пальцы рук зарылись в чёрный шёлк волос. Карнхейм издал протяжный вздох, буквально зверея от вожделения. Он впечатывал в себя сильное гибкое существо, желая слиться воедино. Губы заново жадно узнавали друг друга, языки переплетались в одном им ведомом танце, дыхание превратилось в одно на двоих. И, что ожидаемо, плоть Райвена предательски откликнулась на дерзкие действия вампира. В штанах стало тесно. Однако, сделав неимоверное усилие над собой, оборотень разорвал поцелуй и прошептал: