— Не знаю, стоит ли?

— Конечно стоит. И кто такой хиз?

— Просто хиз. Катехизатор. Моя еда.

— Я твоя еда?

— В каком-то смысле. Вы все моя еда. И моя среда.

Эта крошка какое-то древнее магическое чудовище по типу нашего ёжика, только она не сводит с ума путников, а пожирает их. Я попал. И как с ней сражаться?

— Какой же ты придурок. Ответь на простой вопрос и я тебя отпущу обратно.

— Отпустишь не зависимо от ответа?

— Да.

— Подожди. Где я тебя видел?

— Неправильный вопрос. Правильный: «Когда я тебя видел?»

— Хорошо. Когда я тебя видел?

— После смерти от внутреннего кровотечения. Я тебя воскресила. Хоть это и против правил.

Похоже детка увлечённо врёт. Я себя после смерти не помню ни разу. Хотя кто такое запоминает? Однако она миленькая как все котики мира. Даже когда врёт.

— Спасибо, придурок. Приготовься. Вопрос важный, как подброшенная монетка. Очень важный.

— Всегда готов…

— Считать или любить?

— Что «считать или любить»?

— Это вопрос, идиот! Считать или любить?

Любить конечно. Всё посчитать невозможно, а всё полюбить — возможно.

— Принято.

Заявила крошка и я проснулся под кустом на краю просеки. Бледный салатовый свет переливался вокруг нашей стоянки. Небо светлело. Утро. Невдалеке, у костерка, сидел часовой. Не спал. Очень хорошо.

Значит я хиз, который сам послойно блоки снимает. А эта детка меня воскресила когда я умер. И когда я умер? Когда об стену в зале меня поломало? Считать или любить, значит? Такие вопросы мучают маленьких девочек умеющих воскрешать?

Неожиданно часовой завопил:

— Тревога!

Я вскочил.

— Лорд, сзади!

Я развернулся на пятке, выхватывая мечи. Мимо просвистела пика и воткнулась во что-то за кустом. Казаки уже были на ногах.

Я отвёл одним клинком ветви куста. За ними, пробитая пикой насквозь, лежала мёртвая собачка алхимика.

— Обыскать округу аккуратно. Командами по три человека. В одиночку не ходить. Внимание на следы.

Бедная собачка побежала за своим лордом? Никогда у нас особой любви не было. Да и собачка эта какая-то не такая. Собачка — не собачка. Вот только что был пёсик, а теперь на пику насажена красная ящерица с зубастой мордой.

На ящерице поясок. На пояске ножик. Она маскировалась под пёсика! И так убедительно. У меня в замке был шпион — красная ящерица с ножиком.

Я взял пику с насаженной на неё рептилией и перенёс поближе к костру. Часовой, метнувший пику в кусты, смотрел на трупик круглыми глазами.

— Отличный бросок, казак. Как зовут?

— Матвей, мой лорд. Что за зверюшка такая?

— Думал ты знаешь.

— Не знаю.

— Вот и я не знаю.

Вернулись пробежавшие по округе поисковые группы. Ничего и никого они не нашли. Я воткнул пику с красной ящерицей возле костра, чтобы все могли её изучить.

— Завтрак и выступаем. Кто что по этому зверьку может сказать, говорите.

Но оказалось, что с такой формой жизни мои казаки не знакомы.

Надо засолить диковинку и доставить в целости научному отделу. Может Пум и Вис, читавшие книги, что-нибудь знают? Народ поделился солью из общего запаса, а я отсыпал хорошую порцию мокрой соли из мешка с головой Будугава.

Матвей снял шпиона с пики, натёр его солью и напихал ему соли во все отверстия.

— Голову отрежь. Мало ли что.

Посоветовал один из казаков и Матвей тюкнул шпиона ножиком по шее. Голова отделилась. Остатки соли он ссыпал на тряпку, в которую красную ящерицу вместе с головой и завернул. По верху обмотал верёвкой и завязал узелок. Я прицепил этот свёрток там же, где у меня висел мешок с головой поверженного лорда.

Малыши в горшок! Светлячки послушно спрятались, и я закрыл их крышкой. Сколько они еще будут послушны?

У казаков был общий припас. Они просто накрошили в большой котелок копчёнки, лука, насыпали туда каких-то сушёных ягод и вскипятили всё это в небольшом количестве воды. Каждому, и мне, досталась миска с густой похлёбкой. К ней раздали по куску еще не чёрствого хлеба и сыра. Похлёбка была отличной, хоть и непривычной.

Очень скоро казаки седлали и грузили лошадей. Я же честно, сам, натягивал эту тяжеленную попону с седлом на Будугавчика. Не наковальня, но тоже крайне весёлое упражнение. На попытавшихся помочь казаков я шикнул, и они отстали.

И вот отряд уже идет по просеке. Я чуть увеличил скорость. Очень неплохо было бы вечером увидеть перед собой замок Будугава. Сколько войск там осталось? Как эти войска себя поведут? Но были вопросы и важнее.

Что это за блоки, которые я успел «послойно снять» и не заметить? И что это за ослепительной красоты дитя, для которого я «и пища, и среда»?

Ну, допустим, нейтрализацию зелёного пегаса, с большой натяжкой, но можно назвать «снятием блока». Я уснул во сне, потому что мои сны перестали прямо зависеть от его произвола.

Выдавшая такую информацию рыжая кроха сильно рисковала. А если я и в ней увижу очередной блок, который нужно нейтрализовать? Атас! Она как раз и есть такой блок. Но мне почему-то очень не хочется наносить ей вред.

А кто говорит о вреде? Зелёному летающему коню я не нанёс вреда. Разве что выбил глаз его подружке. Я представил как они где-то там милуются и какими голосами при этом орут. Хочу церемониальный головной убор из зелёных и чёрных перьев. Неужели не заслужил?

А еще эта ящерка шпион. Как играть в бридж, если не знаешь всех карт? Точнее, как построить безупречную вертикаль власти, когда вокруг столько неизвестного? Какая жалость, что не удалось взять шпиона живым.

Днём остановились еще раз, дать отдохнуть лошадям. Ну и сами перекусили. Леса здесь было уже меньше. Поля и рощи. Я потратил час на тренировку сабельных ударов.

Сегодня казаки отрабатывали связку «выхватил саблю + нанёс удар». То есть честно пытались сократить время между этими двумя моментами. Сделать всё одним слитным движением не получалось.

Но если саблю на поясе закрепить не режущим изгибом вперёд, а режущим изгибом назад? Тогда выхваченная на всю длину сабля уже будет в позиции для рубящего удара сверху. Надо поговорить с Лютиком.

Однако такое положение ножен не позволит совершать слитный с выхватыванием сабли поперечный, параллельный земле, удар. Итого. Положение на поясе режущей кромкой назад — для конного боя, а положение на поясе режущей кромкой вперёд — для пешего.

Значит в нашем случае это положение должно легко меняться на ходу. Есть над чем подумать кузнецу. Хотя чего тут думать? Ножны не должны быть так жёстко закреплены на поясе. Они должны немного «болтаться».

И вот казак левой рукой направляет ножны в любую необходимую в данный момент позицию. Хоть за спину, параллельно земле — правая слитно выхватывает-рубит поперёк, хоть проворачивает изгибом назад — правая слитно выхватывает-рубит сверху.

И для пешего боя оружие необходимо чуть короче. Выхватывать такую длинную дуру параллельно земле всё же не очень удобно. Хоть мы немного задержались, но точно не зря потратили время.

К вечеру лес вообще исчез и дорога шла в пологих полях. Здесь встречались крошечные речки укрытые ивами и еще какими-то прекрасными небольшими деревьями, растущими по берегам. В одной из таких речек мы пополнили запас воды. Завтра по-любому выйдем к замку, и я скомандовал привал.

Выпустил светляков. Перед ужином опять тренировка.

Поскольку я высказывал свои соображения вслух, казаки начали и сами проявлять инициативу. Один, самый мелкий, Артаксеркс, взял саблю у товарища и попытался рубить двумя руками по очереди и одновременно.

Идея перспективная, и я не стал мешать. Кроме прочего прочёл лекцию про заточку и парирование ударов. В следующий раз тренировка будет в парах.

Арт, кстати, пользовался безусловным авторитетом. Никто над ним не шутил, а его короткие замечания все внимательно выслушивали. Вот и нашёлся старший. После ужина я обратился только к нему.

— Ночной дозор удвоить.

— Это да. Места чужие, мой лорд.