— Именины?

— Редедя тут трётся с самого рассвету. Все готово, мой лорд. Деревенские чуть на стены не лезут.

— Лёха! Редедю мне сюда быстро.

Пацан ласточкой исчез за дверью.

— Дёмыч, где я вчера был, знаешь?

— Как не знать. Допросил убогих-то, что котёл притащили.

— На счет руды железной в тех местах что думаешь?

— Так не скажешь. Экспедицию надо.

У входа явился Ред с шапкой в руке.

— Дозвольте, вашество лордство, по призыву вашему…

— Дозволяю. Сюда иди.

Редедя очень осторожно подошёл ближе.

— У тебя быки без яиц есть?

— Это на мясо которые? Есть, как нет. Вашество лордство.

— Казакам две пары отдай, большие телеги тащить.

— А они нам чего?

— А они вам ничего. Лорд сказал, вы исполнили. Или вас податию надо обложить, как все лорды делают?

Окрысился Дёмыч.

— Короче, Редедя. Четыре тягловых быка и две большие телеги. Если лягут в дороге быки или телеги сломаются, я тебя казню как саботажника. Ясно?

— Да чего яснее, вашество лордство. Исделаем.

— Дёмыч, четырёх казаков снаряженных на те телеги и одного проводника из новых, что в шкурах. Идёте к реке. Проводник знает к какой. Ставите там домик у купальни просторный и рудник, если руда есть. Вопросы?

— Нет вопросов, мой лорд. Разве что дозвольте команде отъездной обучение в казарме, чтоб с пиками ехали.

— Разрешаю. Остальные все после именин. Твои, Редедя, тоже после именин все через гильдию магов и через казарму. Строем. Все кто старше семи. И Дёмыч, пусть там казаки рыбы наловят. Может там рыба хорошая будет?

— Это дело. Дозвольте сполнять?

— Дозволяю.

И Дёмыч, совершенно бесцеремонно ухватив Редедю за пояс, вытащил его на двор. Как бы Ред не выёживался, а подчиняться моему администратору он должен как мне.

— Интересный род войск у нас выходит…

— Да, милый. Они толпой запустят из пращей зажигательные бомбы и конница, которую надо бы на пики принять, и без пик в разные стороны побежит догорать.

— А далеко отсюда море?

— Очень далеко…

— А знаешь ли ты о большом городе на берегу залива, которым правит старичок лорд?

— Художник? Знаю такой. Очень красивый город и очень любезный старичок. Откуда ты о нём узнал, милый?

— На именинах не пей. Пойдем на выселки самого злого быка производителя объезжать.

— Торбу наденешь или одну руку к ноге привяжешь?

— Зачем?

— Я просто спросила.

Вот это острое желание прямо здесь на столе молча ответить на все её вопросы — гораздо большее отягощение, чем все торбы на свете. Так закалялась сталь. Я поднялся и скомандовал.

— На выход!

Но перед тем как покинуть зал вручил Милли бутылку моего любимого белого. Она его терпеть не могла и называла «уксус тухлый». Однако взяла и понесла за мной.

Теперь будет самозабвенно играться в торжественное ношение бутылки за лордом. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы тарелки не поджигало.

Что-то в ней было от коня (прости, Милли, от кобылы). Конь тоже играет с наездником. Собака — служит, а конь — играет. Для хорошего коня всё, что он делает — вот такая взаимная игра с седоком. Откуда я это знаю? Ниоткуда. Значит в моём прошлом были кони.

Милли чуть пнула коленом и шепнула:

— Мой лорд, очнитесь…

Да. Мы стояли у колодца. Народ с выселок давно выстроился длинной змеёй до ворот и дальше за ворота. Сколько беженцев напринимал за это время Дёмыч? Много. И с них никто не драл подати. Все сытые и нарядные.

Я добыл первое ведро воды из колодца и именины начались. Эльф с собачкой в первых рядах. Их я назвал Пун и Пон. Мокрая собачка сделала бровки домиком. Имена ей не понравились.

Старался давать человеческие имена, но очень скоро пришлось перейти на малозначимые буквосочетания типа «лон, кон, тон» и «тиса, выга, мака». Что гораздо хуже, я почти сразу перестал их запоминать.

Интересно было бы дать имя зелёному пегасу. Почему эта мысль ни разу не пришла во сне? Он имеет власть таскать меня куда пожелает, и вот недавно грозил башку копытом снести. А я ещё не понял друг он или враг.

Всё кончается. Кончились и именины. Последний младенец на руках у разодетой в кружева молодухи занявкал превратившись в Нильса. Воды в колодце хватило, а я порядком устал.

— Дёмыч, не заметил кузнеца. Он был ли?

— Никак нет, мой лорд. Не дозвался я его. Молчит и стучит. А рукоприкладством опасаюся. Здоровый больно. И так…

— Что так?

— Ну, кузнецы, они такие.

— Празднуйте, но умерено. Обучишь всех до единого в гильдии и в казарме. И на полигоне погоняешь потом.

— Слушаюсь, мой лорд. А вы не с нами?

— С вами. Но так, на десять минуток. У меня потом важное будет с Редедёю в коровниках.

— Тогда прошу к столу, мой лорд. И героя легендарного тоже прошу. Всё накрыто давно. Бабы расстаралися.

— Сейчас придем. На кузнеца только посмотрю.

Дёмыч поклонился и убежал. За воротами уже шумел общий стол. Деревенские перемешались с городскими и люди знакомились, делились правдой и слухами, ели, пили, веселились.

Кузница представляла из себя сруб с большим навесом на столбах к нему. Под этим навесом действительно «стучал и молчал» огромных размеров кузнец. Под стеной аккуратно сложены связки длинных пик.

Ну своему лорду-то он ответит. Наверное. Я достал мечи из ножен, протянул их кузнецу, и попросил:

— Посмотри.

Тот перестал стучать и взял мечи в руки. Внимательно осмотрел их и буркнул:

— Точить надо.

— Точи. Раз надо.

Я отобрал бутылку у Милли и попросил её:

— Любимая, принеси кружку воды из колодца.

Но она замерла и смотрела мне в душу светящимися глазами. Лажанулся. Милли услышала только «любимая», а остальное пропустила мимо ушей. И как теперь включить её обратно?

Но она включилась сама. Положила руки мне на плечи, подпрыгнула, чмокнула меня «в лобик» и убежала к колодцу. Ага. Она не пропустила часть сказанного мимо ушей, просто по своему расставила приоритеты.

Кузнец восстанавливал заточку клинка на большом каменном круге, вращая его педалью. Какое имя ему дать? Он как туча, как грозная пружина, что свёрнута в тугой комок и вот вот разразится молниями. Понятно почему Дёмыч не решился на рукоприкладство.

Милли принесла кружку воды и забрала бутылку обратно.

— Твое имя — Лютик.

Возвестил я и выплеснул в хмурое лицо святую воду. Кузнец даже не утёрся. Просто зыркнул на меня лютым глазом и продолжил работать.

— Я за столом с казаками. Закончишь — принесёшь.

Кузнец мне очень понравился. Была в нём такая глубокая, последняя правда, что и не выскажешь её толком.

Нас с Милли ждал чистый торец большого стола. Столов, кстати, было много. Они стояли параллельно друг другу и народ то и дело пересаживался с места на место. Братались, хлопали по кружке, где-то уже пели. Интересно послушать какие тут песни поют.

Ни Виса, ни Пума не было. Ну да, белая кость — жидкая кровь. А вот где Гост? Неужели и в праздник гоняет Бонивура по полигону?

— Милли, открывай бутылку.

— А может по пшеничке разок?

Попыталась выскользнуть хитрюга.

— Нет. У нас жёсткий график.

— График-шмафик…

Милли надула губки и профессионально выбила пробку из нашей маленькой бутылки.

— Разливай.

Но разлить у нее не вышло. На застолье обрушилась тишина. Народ замер кто с кружкой, кто с куском мяса в руке. Между столов медленно ехали всадники.

Какой же я еще щенок! Нет ни засек, ни застав, ни элементарных дозорных. И почему ты, беспечный лох, решил, что пока не построишь рынок, тебя не найдут? Сам же не так давно наткнулся на дикого лорда. Но времени на саморугань не было.

Всадников было десять. Все в кольчугах и острых шлемах. На остриях шлемов султаны конских волос. При каждом длинная изогнутая сабля и круглый щит. А еще маленький лук и колчан со стрелами.

У главного ничего этого, кроме сабли, не было. Он был разряжен в шелка и меха. И очень нагло улыбался, рассматривая наше окаменевшее сборище. «Авах, обычный герой, налётчик, ур 17, ранг — адепт». У его охраны имён не было.