— Ты уверен? — тихо спросила она, не отводя от него глаз. — Не слишком ли рано? Ты только две недели, как вернулся. Поживёшь в столице, повращаешься в обществе, может и передумаешь….

— Рано? — отчего-то возмутился рыжий, проигнорировав все остальные соображения. — Да мы и так уже на четыре года опоздали! Если бы не это расследование, я бы тебя на следующий же день в храм отвёл! — выдал он, но тут же задумчиво добавил: — Или, наоборот, ты бы от меня ещё четыре года бегала, — наглый подполковник внезапно привлёк девушку к себе и поцеловал, одновременно настойчиво сминая и лаская её губы, вызывая даже не бег, а топот мурашек по всему телу. Клэр, казалось, что вот он — момент, чтобы задать важный, так мучавший её вопрос, но, выяснилось, что оторваться от любимого мужчины не так-то просто, почти не возможно. Хотелось, чтобы его руки никогда не оставляли в покое её тело, чтобы дарящие такое волнительное наслаждение поцелуи не прекращались, чтобы жар его тела грел её постоянно.

— Почему ты не вернулся два года назад?

— Скучала…. — со смесью тоски и нежности едва слышно проговорил подполковник, после чего замолчал, восстанавливая дыхание. То опаляло своим жаром, но Клэр не поддавалась и ждала ответа.

— Я собирался, — продолжил он. — Уже через год я осознал, каким был идиотом, — «Ему на это понадобился целый год?!» — удивилась про себя девушка, — месяцы считал, затем недели…. — он провёл ладонью по её немного спутанным волосам. — А потом случился набег, его ещё назвали Альвасской операцией, помнишь, потому что первым напали на Альвас, но втянуто оказалось почти всё пограничье. И я не мог покинуть товарищей, когда нас закинули в самую топку, и на счету был каждый меч. Почти полгода мы потратили на то, чтобы восстановить полный контроль над границей, — Клэр удивилась — в газетах писали, что операция была молниеносной и победоносной, — а затем ещё почти год на поиск шпионов и диверсантов. Тогда-то и нашли те самые меченые медные пластины.

Мужчина замолчал, продолжая гладить и перебирать её локоны. Клэр тоже не решалась прервать молчание, ей казалось, что тот ещё не закончил и, вмешавшись, она спугнёт столь важное для неё откровение.

— Поэтому, оставалось только мечтать, — их лица вдруг оказались так близко, что они соприкасались носами. — Вспоминать, вспоминать и мечтать, что когда-нибудь снова вдохну запах твоих волос, что сожму тебя в своих объятиях, что стащу с тебя платье и поцелую каждую клеточку твоего тела, — его глаза, казалось, горели огнём, а она боялась дышать, — что….

Повозка снова подпрыгнула на каком-то ухабе — видимо, они уже выехали за пределы города — и девушка качнулась вперёд. Подполковник, очевидно, сделал то же самое, так как их губы снова встретились, да так напористо, что и некоторые другие части тела, вдохновлённые примером, тоже перешли в движение, казалось, желая претворить в жизнь то, о чём мечталось и ему, и ей, прямо здесь, в наёмном экипаже, по пути в храм. Обвив руками шею мужчины, девушка запустила пальцы в его короткие волосы, а ведь, когда те были длиннее, она мечтала о том, как их выдрать. Его руки заскользили по ней так, словно на Клэр уже не было того самого платья — по крайней мере девушке так казалось — а её ноги оказались зажаты между его колен. В его поцелуе было столько страсти, что девушка как-то сразу поняла, что раньше тот просто сдерживался, не решаясь её спугнуть. Ей казалось, что она плавится как воск от его жара и растворяется в нём, а те стоны, которые сами собой вырывались от движений его рук, губ и языка уже не пугали и не озадачивали. Всё было до того правильным, что, когда экипаж снова тряхнуло и дёрнуло, и подполковник, не удержав равновесия упал назад на спинку сидения, Клэр будто приклеенная последовала за мужчиной, и то, что она, вытягиваясь на нём, вызвала теперь и у него стоны, казалось тоже правильным.

— Приехали, господа! — прокричал чужой далёкий голос. Девушка не сразу поняла, как тот проник в их фантастический мир, но быстро осознала, что они по-прежнему находятся в экипаже, который их привёз к храму, и где они…. Почему-то стало страшно…. страшно и волнительно до новой дрожи в руках и ногах, оттого, что должно было вскоре произойти.

— Да, наконец-то! — рыжий подполковник тоже услышал извозчика и, не скрывая радости, как и был с Клэр на руках, выскочил из экипажа.

— Кхм…. — крякнул извозчик. — Жениться приехали, значит, — бесцеремонно он оглядел и растрёпанную одежду, и опухшие губы девушки. — Невтерпёж-то как….

Клэр покраснела, но уверенно направилась к зданию храма. Это была не самая большая по величине, но дышащая древностью постройка. Всего вокруг столицы располагалось около дюжины храмов — священнослужители по какой-то причине отказывались совершать обряды в черте города, и даже императорской чете приходилось выезжать в пригород — и тот, перед которым стояла девушка, был, наверное, одним из самых давних.

Храмовый служитель, в отличие от извозчика, не высказал удивления, увидев пару на пороге, будто каждое утро к ним являлись желающие связать себя узами брака. Хотя, может быть, так оно и было, подумалось Клэр при виде зажженных свечей и готового алтаря. Церемония прошла быстро, без особых изысков, к которым прибегали для свадеб, проходящих при большом стечении публики. Тем не менее, от этого та казалась только более волшебной: распевное чтение священника, их сомкнутые руки, горящие глаза, горячие губы и финальный поцелуй….

— Кхгм…. — прокашлялся храмовый служитель. — Оставшуюся часть церемонии вам следует завершить в другом месте, — наставительно заявил он и принялся деловито убирать прогоревшие свечи и использованные чаши с алтаря. В этом священник, безусловно, прав, молодожёны снова увлеклись.

— Жена, — радостно прошептал новоиспечённый супруг, отрываясь от губ Клэр. — Я….

Что он хотел сказать, узнать так и не получилось, потому что в его нагрудном кармане снова замерцал артефакт. Целая волна разнообразных эмоций за долю секунды пронеслась по его лицу, тем не менее, рыжему удалось почти спокойно произнести «Я сейчас!» и, отойдя на пару шагов в сторону и активировав зеркало, почти не рявкнуть в него «Я слушаю!».

Пока подполковник отчитывался, или оправдывался, перед начальством, Клэр с интересом следила за действиями служителя, который, убрав предметы прошедшего ритуала, заново расставлял новые.

— Мы всегда должны быть готовы, — вдруг произнёс тот, видимо, заметив её интерес, — к тому, чтобы соединить две судьбы, поблагодарить богов за рождение младенца или отпустить покинувшую тело душу в мир иной.

— А иначе она не может? — затаив дыхание, спросила девушка.

— Иногда возникают трудности, — согласно кивнув, ответил служитель, с интересом взглянув на Клэр. — Отчего же молодую леди в такой благостный день интересуют такие печальные материи.

— Мне нужно…. — начала она. — В это, наверное, будет трудно поверить, — она с сомнением посмотрела на священника, но тот покачал головой.

— Я видел столько, милая, что мне, скорее, будет сложно не поверить во что-то. Говори! — добавил он уже строго. И Клэр рассказала, немного путаясь, о странной массе в зазеркалье, о сгустках, из неё образующихся, и о своей догадке, о том, что это запертые души погибших там людей.

— Ты права, им надо помочь покинуть бренный мир и обрести свет, — служитель храма, казалось, ничуть не удивился её рассказу.

— Так вы им поможете?! — обрадовалась Клэр.

— Нет, — покачал головой тот. — Ты дала обещание, тебе его и выполнять.

И пока обескураженная и ошеломлённая девушка приходила в себя, скрылся в другом помещении, откуда скоро вышел, держа в руках несколько предметов.

— Дело именно в обещании, — объяснил он, — теперь между вами связка, которую оборвать можешь только ты сама. К тому же, храму запрещено пользоваться артефактами, — добавил служитель, качая головой, — но молитву, разрывающую связь отошедшей души с материальным, может прочесть любой, — он передал девушке небольшой свиток, а затем и небольшой флакон, — а это — освящённая вода, которая поможет сделать более эффективным действие молитвы.