— Не тронь моих детей!

— Отдай что взяла — и не трону!

Ирина смотрела прямо на мавку. Та оскалила острые зубы. Не человеческие, даже не звериные, может, акульи? Да, вот на акулью пасть ее рот был похож больше всего, такие же острые треугольники клыков…

— Зачем тебе мои дети, ведьма?

— Зачем тебе человеческие дети, нежить?

— Я живая!

— Разве?

Ирина поднялась с колен, но куколка у нее была по-прежнему в руках. Нежить рассмеялась.

— Убьешь их?

— Могу куклу тебе отдать. Но взамен…

— Взамен?

Нежить сделала еще один шаг, оказываясь на самой границе круга. Ирина тоже сделала шаг к ней.

— Взамен уйдешь отсюда. Навсегда. Сделка?

— Сделка! — отозвалась нежить.

И протянула руку.

Зря, стоило бы помнить, что ведьмы с нечистью и нежитью не церемонятся. А иногда и с живыми тоже.

Ирина что есть сил вцепилась в склизкую холодную кисть — и втащила мавку внутрь.

Вой раздался…

С тем же успехом ее можно было на костер затащить. Земля, на которой были нарисованы знаки, жгла нечисть хуже греческого огня, та просто оплывала…

— Ведьма проклятая!!!

Крик не крик, визг не визг…

Мавка бросилась на Ирину.

И получила в лицо полную пригоршню трав, смешанную с крупной солью.

Полынь, крапива, сон-трава, все это было куплено не только ради снятия чар. Но и…

Смешать с крупной солью, каменной, самородной, ей-то и досталось нечисти в лицо.

Вой был такой, что деревья дрогнули. Ирина поняла, что сейчас мавка попробует удрать, не считаясь ни с какой болью и ущербом, и кинулась вперед. Задержать, хоть ненадолго…

Ухватить за руку, свалить старым приемом, нечисть ты там или нет, а ноги у тебя есть — и мордой ее в землю. В громовое колесо!

Жри, тварь!

Вой стоял — деревья гнулись.

И все же Ирина понимала — не удержит. Сил не хватает, опыта, ей бы еще подучиться… ну и пусть! Цепляться будет до последнего!

Не убью, так покалечу, тварь!

— Ну-ка, дай я ее!

Кирилл бестрепетно вошел в круг. И от души полил мавку святой водой. А потом еще и распятием принялся охаживать, как дубиной.

Это оказалось последней каплей.

Существо взвыло и начало истаивать.

Минута, две, три…

Держать, только держать… плевать, что руки жжет… Кирилл нашел где-то сверток с соляно-травяной смесью и высыпал сверху. Часть соли и в порез угодила… зараза!!! Чтоб ты здоровенький был!

Ирина чудом не взвыла в голос.

Но держать оставалось недолго. Еще буквально минут пять — и на траве осталась только грязная лужица. И словно чей-то вой затихает вдалеке.

Ирина выдохнула.

— Кажется, все. Готова.

— А дети? — Кирилл протянул руку и поднял ведьму.

— Дети? А, это уж вовсе просто. Где там родители?

Кирилл повернулся и кивнул.

Остановить мать, у которой похищен ребенок какой-то нечистью? Смешно! Тут разве что БТРом пробовать надо. Четыре куколки легли в женские ладони.

— Идите. Они нагреваться будут, как будете к детям подходить, а как вспыхнут — тут и ваше чадо рядом.

Поляна вмиг опустела, даже зевак не осталось.

Ирина откинулась на руки оборотня.

— Все, готова.

— Она — или ты?

— Она — окончательно, а я еще оклемаюсь. И нервы тебе попорчу.

— Вот напугала-то, — проворчал оборотень, поудобнее подхватывая девушку на руки. — Дикобраза голым афедроном.

Ирина фыркнула.

— А то ж. Пожрать есть?

— И поесть есть, и пожрать…

Откуда-то неслись торжествующие вопли — нашли первую из пропавших девочек. Живую… и Ирина позволила себе расслабиться. Все хорошо, что хорошо кончается.

Это она и объясняла через час, сидя за богато накрытым столом.

— …ей ребенка хотелось. А бабка против была, утопиться-то девчонка утопилась, а вот желание осталось. Ну и принялась детей воровать, а вам куколок оставляла, вроде как замену.

— Вот оно что, — кивнул Кирилл. Остальные слушали Иринин рассказ, как кошмарную сказку. Понятное дело, и не забудут, и детям передадут, но…

Не слишком-то и приятно о таком слушать. Страшно даже.

— Куколок она с девочками связывала. Жива девочка — цела куколка. Потому я ничего и увидеть не могла, они ж по домам лежали, да в укромных местах, где потемнее, да мавка следы путала… вот и пришлось выманивать. Если бы я вред куклам причинила, девочки бы тоже умерли. Но и так хорошо получилось, мавка почуяла, что я на ее покушаюсь — и пришла. Дальше — дело техники.

— Совсем она… того? — спросила Наташа.

— Совсем. Безвозвратно.

— Это хорошо. А с девочками что теперь?

— А что с ними не так будет? Все в порядке. Сутки проспят, а потом и не вспомнят ничего, — Ирина пожала плечами. — Только вы их потом обязательно в церковь сводите, святой водой, что ли, облейте, и пусть крестики носят. Да не один, а штуки четыре-пять. Браслетики там, фенечки… лишь бы символика была та самая.

Судя по лицам родных — в церковных лавках всю символику скупят. На корню.

Кирилл хмыкнул.

— Ведьма, которая посылает в церковь.

— Иногда самое простое — самое верное. Нет здесь жриц и жрецов, чтобы все обряды по правилам провести, — отмахнулась Ирина. — Пусть их Распятый бережет, его паства, ему и стараться. Да и не любит нечисть вашу веру, сам видишь.

— Ну, соль тоже не любит.

— А… пока не забыла.

Ирина разделила остатки соли с травами на четыре части и рассыпала по пакетикам.

— Положить в постель. В подушки зашить, или еще как… понятно?

Пакетики исчезли со стола. Всем все было понятно. И Ирина, дожевав картошку со шкварками, поднялась со стула.

— Кирилл, ты меня отвезешь Никифоровну навестить?

— Отвезу. А то ж…

— Тогда поехали.

Просто так уехать не удалось.

Благодарные родители умудрились так забить машину разной сельхозпродукцией (деньги никто давать и не пытался, понимали кое-что), что "хонда" жалобно пищала и оседала пузом в грязь.

Кирилл медленно рулил по главной улице.

— Это было… зрелищно.

— Все видели? И… эту?

— Видели. И слышали, — кивнул оборотень, — но молчать будут, деревня, сама понимаешь…

Ирина кивнула.

Она в деревне выросла, она как раз понимала. Это кому другому пришлось бы объяснять. А деревенские… тут и знаний сохранилось больше, и многое еще живо по разным углам.

Не всякому, правда, откроется, тут пожить надо, и не просто так, своим стать, чтобы тебе доверяли. Можно купить дом в деревне, но врасти — не получится.

— Не хотелось бы увидеть все это на ютубе.

— Дураки здесь живут, что ли? Если кто и решился бы на такие глупости, живым бы не ушел. Его бы родители на клочья порвали, прямо на месте.

Ирина хмыкнула.

— Ладно. Все хорошо, что хорошо кончается.

— Чем тебе грозило сцепиться с этой тварью?

Ирина помолчала пару минут.

— Если бы она одолела — могла бы убить. Или просто удрать, зависит от того, насколько сильно я бы ее потрепала. Кстати — спасибо тебе. Я все-таки себя переоценила.

— А откуда ты вообще о таких тварях знаешь?

Ирина помолчала пару минут. Говорить правду не хотелось, лгать — тоже, пришлось выбрать нечто среднее.

— Я тоже в деревне выросла.

Понимай, как хочешь. То ли там уже сталкивалась, то ли рассказал кто…

— У девочек точно последствий не будет?

— Не должно. Разве что сны будут какое-то время. Но соль с травами — оберег хороший. Особенно если нашептать кое-что.

— И когда ты успела?

— Соль дома нашептывала, травы потом добавила. Плохо, что они аптечные, столько силы в них не было, сколько нужно.

— Да уж спасибо, хоть что-то было. А соль откуда, если не секрет?

— Ничуть. Люся капусту квасила, вот и осталось.

Кирилл фыркнул и притормозил.

— Ну что — приехали?

Ирина кивнула.

Приехали, она и так это могла сказать. От дома, рядом с которым они стояли, явственно тянуло затхлостью, плесенью, тиной и ряской.