Убивать Тюха не собирался, но поживиться за счет растяпы сам Бог велел. А потому продолжал следить.

Мужик оттащил свою ношу к свежим могилам, и недолго думая, вывернул из земли крест.

Вот тут Тюха ошалел.

Кресты не на ладонь вкапывают, а этот… этот его выдернул так, словно спичку из коробки. Не особо и напрягаясь.

Луна светила, все хорошо видно было. Почему Тюху не заметили?

Да кто ж его знает… вообще, для него здесь дом родной, а эти-то чужие, вот и не увидели. Да и сам он не дурак, с подветренной стороны зашел…

Ирина покивала и продолжала слушать.

Потом первый что-то делал на земле со вторым, а потом воткнул крест обратно.

Уже с человеком на нем.

Кровь Тюха не разглядел, и что человек прибит, тоже не понял. Но страшно стало… выражение "оцепенел от страха" не на пустом месте родилось.

Оставалось только смотреть.

Как мужик чего-то рисует вокруг креста.

Как что-то читает непонятное, пару слов Тюха услышал, ветер-то дул от них в его сторону, вот и донесло, но это явно был не русский язык.

А потом первый ударил второго чем-то в грудь и продолжил читать.

— Они рядом стояли? — уточнила Ирина.

— Ну да. Рукой подать.

— А прибитый не орал, не дергался?

— Нет.

— А вообще — шевелился?

— Н-нет, пожалуй.

— Опоили или обкололи, — кивнул Федя.

Ну да. Без сознания — это логично.

— А первый выглядел довольным, когда уходил? — дернул черт Ирину за язык.

Тюха серьезно задумался.

— Вроде нет. Даже ругался чего-то…

Ирина и Федя переглянулись.

— Это что — нам серию на кладбищах ждать? — озвучил ее опасения кинолог.

Ирина пожала плечами.

Вряд ли. Почему-то ей так казалось, но почему? Черт его знает…

— А можешь их описать? Первого?

— Здоровый такой…

Нормального описания получить так и не удалось.

Здоровый, мускулистый, в чем-то темном, вроде джинсов и свитера… волосы, вроде светлые, стянуты в хвост, лицо… обычное лицо.

Да, негусто.

Ирина понимала, что большего не добьется, не тот контингент. Но…

— Слушай, а мужик с собой просто принес второго?

— Да.

— А крест стоял?

— Да.

Ирина и Федя переглянулись.

Крест, вот в чем проблема. Если кто видел обычный крест, к нему человека прибить — дохлый номер. Нужно что-то покруче. Помассивнее, посерьезнее…

Вопрос.

Кто установил этот крест?

Ребята переглянулись, поблагодарили и отправились восвояси.

По закону полагалось бы доставить того же Тюху к начальству, снять показания, да много еще чего сделать.

По закону.

А по жизни…

Ирина даже не сомневалась, что больше от него никто и ничего не добьется. Увы… Не доверяют у нас полиции, сколько не переименовывай.

С тем они и отправились в обратный путь.

— А на диктофон я их все-таки записал, — Федя коснулся кармана.

Ирина тоже.

Только вот пользы от той записи ноль целых фиг десятых.

— Давай сначала издалека посмотрим? Вдруг попы не уехали?

— Не хочешь встречаться?

Ирина покачала головой.

Нет, не хочет. Совсем не хочет, никак не хочет… неясно почему, но — вот.

Церковники уже уехали.

Ирина потихоньку подошла к Коле.

— Слушай, мы тут погуляли немного…

— И как — результативно?

— Вполне, — кивнула Ирина. — Послушаешь?

Коля кивнул, прослушал запись разговора с бомжами и перекинул к себе на телефон.

— Задержать их никак нельзя было?

— Могу объяснить, где нашла, — Ирина пожала плечами. — Коль, а правда, кто этот крест делал? Ведь человека, считай, выдержал?

— Хм… верно. Можешь, когда хочешь!

Забегая вперед, оказалось, что крест делали в кладбищенской мастерской. Ребята тоже удивились, но им позвонили и попросили сделать крест именно такого размера. А потом и оплату привезли, наличкой…

Кто принес?

Да, мужик какой-то, кто его там разглядывать будет, кому он нужен?

Никто и не разглядывал.

И камеры его не засняли. А и засняли бы, что толку? Вряд ли убийца пошел бы сам, скорее, послал бы кого-нибудь постороннего, да хоть и человека с улицы, а сам проследил за ним.

— Сейчас я, минуту.

Ирина никого не знала, но Коля явно нашел знакомых. Подошел, пообщался, дал послушать запись…

Может, и заслуги себе припишет. Ну и пусть.

Вернулся Коля через пять минут и, выдав деньги, отправил Ирину в ближайший ларек. За чем-нибудь съедобным, желательно не ядовитым. А то купишь так беляшик на улице, потом всю его родословную помянешь…

Ирина спорить не стала, сходит, не переломится, а еще сытые мужчины разговорчивее голодных.

И верно.

За перекусом речь зашла и о церковниках, которые ее интересовали.

— У нас в области архиепископ, — пояснил Ирине один из мужчин, активно пережевывая гамбургер. — А хочется ему митрополитом быть. Для этого ему надо там какие-то преференции…

— Вроде как в игрушке? Накопил бонусы — пожалуй на другой уровень?

— Да, примерно так. А тут такое происшествие. Не скроешь, и до патриарха дойдет. Какие там повышения, голову б не открутили.

— Ну, голову-то вряд ли открутят.

— А перевести куда и разжаловать могут. Был ты у нас епископом, а будешь в тьмутаракани коровам проповедовать, — фыркнул кто-то. — У них в этом отношении не хуже, чем у нас. Дан приказ — иди и молись.

— А приезжали-то они зачем?

— А хрен их знает, — откровенно ответил тот же товарищ с гамбургером. — Вот как хочешь… прошлись вокруг, преподобный или как там его, нам на мозг покапал, мол, найдите обязательно, паренек телефоны оставил, мало ли, что потребуется.

— А третий?

— Чего-то ходил, смотрел… на расстоянии. Потом ушел вместе со всеми.

Ирина задумалась.

Интересно складывается?

Получается, в церкви тоже что-то вроде полиции есть? Хотя чего тут удивительного? Любая структура рано или поздно обрастает подобными полезными вещами. Сначала для внутреннего пригляда, потом для внешнего.

В любом случае, не хотела бы она им на глаза попасться.

— А дело заберут?

— Ага, скорее всего в СК. Жалко?

Ирина покачала головой.

Чего ей жалеть? У нее свои вопросы и свои задачи. А без преступлений века обойдемся. И целее будем, и спокойнее…

Героем-то на них точно не станешь, на этих вековых преступлениях. А вот трупом или крайним — запросто.

Вечером она отправилась по своим делам.

А именно, в тот дом, где жила Прасковья Никитична.

Двор был спокойным, ничего не напоминало о случившейся недавно трагедии… нет, за дверью, за которой нашли Николая Петровича, слышался какой-то шум.

На ловца и зверь бежит?

Ирина постучала костяшками пальцев.

Ждать пришлось недолго, дверь открылась. На пороге стояла женщина лет пятидесяти, круглолицая и симпатичная. Чем-то она Ирина напоминала украинку.

Брови такие… вот хоть Солоху играть запускай! Постаревшую, но не утратившую способность сажать мужиков и чертей в мешки.

— Добрый вечер, — поздоровалась Ирина. — Лейтенант полиции, Алексеева Ирина Петровна.

— Добрый вечер. Наталья Николаевна.

— Не Гончарова? — не удержалась Ирина.

— Нет, Слуцкая.

Но женщина тоже улыбнулась. Хотя и сдержано.

— Простите… вы — супруга Николая Петровича?

— Да.

— Могу я с вами поговорить?

— Да, конечно. Проходите.

В домике было уже чисто.

Прибрано, обои со стен ободрали, рулоны в углу лежат, потолок побелен заново…

Ремонт?

— Давно пора было эту халупу продать, — перехватила Иринин взгляд женщина, — да Колька против был. А сейчас я ее уж точно продам.

— Да… я бы тоже ее продала на вашем месте, — покивала Ирина.

Наталья Николаевна пожала плечами.

— Только о горе не надо, хорошо? Так получилось, что ж теперь? Жизнь продолжается, для детей надо жить, для внуков.