Но маэстро даже в лице не изменился. Лишь сделал повелительный жест рукой, и все тут же отвернулись, как по мановению палочки дирижёра, и занялись своими делами: Пабло схватился за весло и заорал, что есть силы «Эй-ой-е!», сигнализируя, что лодка отчаливает, а Жильо с бульдогами перебрались на нос лодки. А Дамиана подумала, как же её бесит в этом Хромом всё! Буквально всё! Даже вот этот жест рукой! Это же надо так уметь выразить презрение ко всем одним лишь поворотом запястья! Как так у него это получалось – повелевать пальцами руки? И все они бросились, как собачонки, исполнять приказ!

Тьфу! Ненавижу патрициев! Ненавижу вас, маэстро Л'Омбре!

– Вы должны мне триста сантимов за рыбу, которую выбросил в канал один из ваших бульдогов, – буркнула Миа и отвернулась, принявшись разглядывать тёмную воду.

Всю дорогу они молчали, и у неё даже шея затекла, оттого что приходилось всё время сидеть, глядя в сторону. Зато маэстро так и не перестал рассматривать её и напряжённо о чём-то думать, потому что выражение лица у него было сосредоточенное и хмурое.

В палаццо Скалигеров они шли так, будто Дамиана какая-то преступница: впереди Пабло, по бокам от неё бульдоги, а замыкали процессию косоглазый Жильо и сам маэстро.

Она слышала, как постукивает по мраморному полу его трость, и никак не могла отделаться от мысли, что трость эта бутафорская. Когда она упала в соттопортико, маэстро метнулся к ней уж как-то очень быстро. И взялся за эту трость, только когда они уходили, но при этом хромал он весьма натурально, и когда спускался в лодку, то поморщился от боли. Но, наверное, ей пока не стоит пытаться выяснить эту тайну. А может, и вообще не стоит выяснять. Кажется, цверрская поговорка «Чем больше замечаешь, тем меньше говори» как раз и придумана для таких случаев. Надо держаться подальше от тайн этого семейства.

– Обед через час, не опаздывайте, – бросил маэстро через плечо и ушёл, не удостоив её даже взглядом.

Просторная столовая плавно перетекала в открытую террасу с видом на лагуну и Гранд-канал. Тяжёлые портьеры, подхваченные бронзовыми держателями в виде цветков роз, притеняли комнату от яркого весеннего солнца.

Миа шагнула внутрь, с любопытством и опаской разглядывая обстановку. Не каждый день выпадает честь обедать в таком помпезном месте! Пол из зелёного мрамора, огромный камин, украшенный головами львов, и над ним семейный герб Скалигеров: розу обвивает змея, а сверху две алебарды, скрещенные между собой. На стенах штукатурка с вкраплениями менского кварца, который то и дело вспыхивает маленькими искрами, ловя солнечные лучи.

Но больше всего Дамиану впечатлил огромный стол, укрытый белоснежной крахмальной скатертью, и столовые приборы, в таком количестве, что голова шла кругом. Тарелка в тарелке и ещё в одной тарелке, огромная, как шляпа, а под ней плоская, как блин, и маленькая тарелка рядом, и ещё одна тарелка в форме ракушки-вонголе, а вилки и ложки… это же просто ужас! Стройный ряд серебряных вилок слева: двузубые, трезубые и даже с четырьмя зубцами, и ещё куча ножей справа. И бокалов – целая галерея, из хрусталя и муранского стекла. Три салфетки разных цветов продеты сквозь бронзовые кольца. Миа смотрела на это великолепие в ужасе: казалось, что ей предстоит не просто поесть, а разгадать головоломку из всех этих приборов на столе.

Когда дворецкий проводил её к столу и замер позади, отодвинув стул, у Дамианы сердце ушло в пятки. Потому что маэстро Л'Омбре уже был здесь и внимательно наблюдал за её замешательством. И Миа знала, что на любой её промах он будет лишь презрительно усмехаться.

Зачем он её сюда притащил?

Конечно, в пансионе её обучали и столовому этикету, на случай, если вдруг она будет прислуживать в приличном доме или станет экономкой. Но она не собиралась ни прислуживать, ни становиться экономкой и все занятия по этикету глядела в окно, думая о вольной жизни на лодке, и поэтому вечно путала вилки. К тому же в пансионе не было и половины тех столовых приборов, что она сейчас видела перед собой.

Да и плевать! Какая разница, что о ней подумает какой-то патриций!

– Прошу вас, монна Росси, – маэстро указал рукой на стул точно тем же повелительным жестом, не терпящим возражений, каким указывал бы собаке, где её место.

Она села, и мессер Оттавио пододвинул стул, отрезав путь к отступлению. И вот теперь она почувствовала себя совсем как на эшафоте. Белоснежная скатерть, начищенное серебро и фарфор, всё выставлено по линеечке, даже дотрагиваться страшно! А позади слуги, точно конвой, замерли вдоль стены. И хотя они молчали, но она ощущала их любопытные взгляды, скользящие по спине.

Видимо, все они недоумевают, с чего это вдруг цверре оказывают такие почести!

Маэстро сидел во главе стола, а она расположилась поодаль, и никак не могла понять, зачем вообще такой большой стол накрыли для двух человек. Глядя на то, как маэстро положил белую салфетку себе на колени, Миа уверенным жестом сделала то же самое, хотя пальцы предательски дрогнули.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.