Побледневшая Аллиель поклонилась королеве, та смотрела на неё с жалостью, а губы короля сжались в жесткую линию.

– Да ваша дочь просто красавица, граф! – заявила Астинна. – Я хочу, чтобы она была моей фрейлиной. Я позабочусь о ней.

– Вы очень добры, ваше величество, – Граф поклонился, – просто девочке повезло в том, что она похожа на свою мать. Но ей, увы, только одиннадцать лет. Согласно уложению о придворной службе, фрейлине не должно быть меньше тринадцати лет.

– Да? – Астинна нахмурилась и опять оглянулась на мужа.

– Да, это так, дорогая моя, – подтвердил тот. – Леди Аллиель должна еще два года проучиться в монастырской школе, а потом она, конечно, станет фрейлиной. Ты же понимаешь… именно я должен буду устроить её будущее.

В эту минуту Эдин, кажется, возненавидел короля, а Граф – тот лишь безмятежно улыбнулся.

– Именно так, ваше величество.

Тут король обратил внимание на Эдина.

– Так это тот мальчик, о котором нам рассказывали в Калье? Которому благоволят ваши семейные привидения, граф?

– Получается, так, ваше величество, – ответил Граф. – Его зовут Эдин… Вентсивер. А семейные привидения – увы, лично ко мне они не очень-то благоволят, я не видел их никогда в жизни.

Король шагнул к Эдину, приподнял рукой его подбородок.

– Гм. Благородные черты, я бы сказал. Это ваш родственник, лорд Кан?

– Нет, ваше величество. Но я имею все основания считать его происхождение благородным.

– Это понятно. И черты лица, и сложение, вы только посмотрите! – король поднял руку Эдина, держа её за кисть. – А длина голени – ну-ка, покажи ногу! – Эдин отставил в сторону ногу, недоумевая, что там можно рассмотреть, – лорд Кан, давайте откровенно, кто его родители?

Граф улыбнулся.

– Ваше величество, ваше умение разбираться в статях породистых лошадей всегда меня восхищало. Сам я в этом профан, как известно.

Король удивленно посмотрел на Графа, как будто решая, рассердиться или нет, и вдруг раскатисто рассмеялся, и Граф тоже, их смех подхватили придворные – как будто случилось нечто чрезвычайно забавное. Королева лишь неловко улыбнулась, и Эдин был ей за это благодарен, сам он не видел в происшедшем ничего смешного. Аллиель, кстати, тоже не смеялась, она подвинулась к Эдину и взяла его за руку.

– Так чей это бастард, лорд Кан? – отсмеявшись, повторил король. – Конечно, бастард, и наверняка с хорошей кровью. Вы известный лис, дорогой граф, так в чем же дело? Что вы задумали на этот раз?

– Бастард? Нет-нет, мне об этом ничего не известно, ваше величество. Но я вижу несомненные достоинства этого молодого человека, и попытаюсь дать ему некоторое воспитание и возможность преуспеть там, куда приведет его судьба. А все мои мысли, конечно, только об одном: чтобы жизнь моей дочери сложилась счастливо. О чем же еще задумываться старому больному отцу?

Потом люди короля притащили громадную тушу кабана, которого его величество, оказывается, собственноручно завалил на охоте, и бочонок с вином – подарки. Из бочонка тут же выбили пробку и разлили пахнущее медом золотистое питье по чашам. Граф сразу предложил выпить за процветание Кандрии, потом за королеву Астинну, и король первый поддержал его, зато после уже никто не предлагал тоста за короля – потому что за короля полагается пить первую чашу, а не последнюю.

Про Эдина забыли. Королева отвела в сторонку Аллиель и разговаривала с ней, граф беседовал с королем, придворные переминались вокруг, можно было незаметно уйти. Эдин поднялся в свою комнату и лег на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Странное смятение больно ворочалось в его душе, а почему оно и отчего – кто знает? Как будто он что-то терял, и терял безвозвратно, что-то неизмеримо ценное, лишь недавно найденное. Терял и ничего не мог с этим поделать. Да и что тут поделаешь, если он даже не понимал толком, в чем состоит потеря?

А король ему не понравился, хоть он и вполне красивый, мужественный и все такое – настоящий король. Наверное, из-за того не понравился, что так обошелся с Графом и Аллиель, а теперь Граф вынужден с ним любезничать. А королева… что ж, она красивая и, кажется, добрая. Она хочет заботиться об Аллиель, но что она может сделать против слова короля?

А если сможет? И Эдину следует распрощаться с зыбкой надеждой получить Аллиель… когда-нибудь? Хотя он сам еще толком не решил, рад ли этой надежде, и насколько ему нужна эта светловолосая задавака? Любовь – это, вообще, что такое? То, что Аллиель ему так нравится, кажется лучше всех – это же не любовь, нет?..

А может, дело вовсе не в королеве и Аллиель?..

Скоро в комнату пришел Граф, сел рядом.

– Эй, мальчик мой! Тебе взгрустнулось, что ли?

Эдин быстро повернулся.

– Нет, Граф, конечно нет.

– Ты ведь не обиделся, когда король решил оценить твой экстерьер? – Граф улыбался, – брось, кто же обижается на короля! Это дело заведомо глупое.

– А разве вы сами не обижены на короля, Граф? – не удержался Эдин.

И получил спокойный ответ:

– Нет. Точнее, уже нет.

– Вы помирились с королем?

– Помирился? Не думаю. Во всяком случае, мое положение не изменилось, если ты об этом.

– А зачем король вообще сюда приезжал? Если не для того, чтобы помириться с вами?

– Зачем? – удивленно переспросил Граф, – из любопытства, видимо. Взглянуть, как поживает старый филин, ощипанный и без когтей. А скорее, его жена пожелала увидеть Аллиель, дочку графа, которую выдадут за шута – диковинка, верно? Теперь она её жалеет и мечтает повлиять на короля и поменять его планы. Но всем, кроме королевы, известно, что это бесполезно. Юные жены первое время переоценивают свои возможности.

– Но она не заберет её ко двору?

– Надеюсь, пока нет.

Взгляд Графа остановился на книге про шахматы, лежавшей на кровати.

– Ты стал лучше играть, мальчик мой. Всё чаще держишь меня в напряжении. Скоро переиграешь бывшего королевского министра, который слишком много о себе воображает.

– Мне уже и не верится, Граф, – в сердцах сказал Эдин. – Скажите, а что это за значок на книге – вздыбленный конь? Такие есть и на других книгах в библиотеке.

– Это герб баронов Калани, семьи моей матери. Библиотека была частью её приданого, так что больше половины книг в библиотеке Верденов имели такую метку.

– У Димерезиуса много таких книг.

– Неудивительно. Библиотеку разграбили. Я сам не раз находил свои книги на рынках разных городов.

Граф ушел, и вскоре явилась Аллиель. Как обычно, сбросила туфли и забралась на кровать рядом с Эдином. Села, скрестив ноги, и сообщила, загадочно понизив голос:

– А знаешь, что мне пообещала королева Астинна? Что сама выдаст меня замуж за знатного человека. И вообще, меня скоро возьмут ко двору – здорово, правда? Мне ведь уже скоро двенадцать, между прочим. Вот бы не ехать больше в монастырь, как же мне там надоело!

Непонятное смятение в душе Эдина уже утихло, поэтому его улыбка получилась даже насмешливой.

– Рад за тебя. Поздравляю.

– Но мы же навсегда останемся друзьями, правда? У меня еще не было такого друга, как ты.

– Конечно, останемся.

– Или лучше давай будем как брат и сестра? Согласен? – она протянула ему руку.

– Договорились, сестренка, – он легонько пожал ее пальцы.

Вскоре после злополучного визита короля произошло событие, совершенно этот визит затмившее, по крайней мере, для Эдина: он выиграл в шахматы у Графа. Старик был странно рассеян. Во всяком случае, он проморгал маленький и ловкий маневр Эдина в дальнем углу поля, и когда тот вдруг переставил ладью и объявил шах королю, лишь недоуменно взглянул на эту ладью и подвинул короля. Кажется, теперь он не отвлекался, но дело было сделано – Эдин уже точно знал, каким будет его следующий ход, и следующий, а потом и мат. Или, в крайнем случае, мат ещё через пару ходов…

Короче говоря, он выиграл.

Граф довольно долго смотрел на поле, потом улыбнулся и просто сказал: