Тэсс осторожненько похлопала ладошками по могилке, боясь навредить бедному Матиссу ещё сильнее, хоть и понимала, что это уже невозможно. Больно ему сделали тогда, когда он, ничего не подозревающий и доверчивый добряк от рождения, щенком отказавшийся стать охотником, бегал по лесу в свой последний раз.

— Я гуляла с ним за Орбитальной улицей. Там… знаешь… за окраиной, — хлюпая носом, рассказывала миссис Гленн по телефону, когда её дочь, не разбирая дороги и не замечая ничего на пути, на прямых, негнущихся ногах продвигалась по коридору госпиталя Lenox Hills.

— Мы заходили к мистеру Ростену. Этому… у которого проблемы с позвоночником. К нам в филиал пришли страховые пакеты, я отнесла ему список и объяснила, что да как. Решила там и погулять с Матиссом, а то у нас тут ему уже всё надоело. Он сразу же убежал чуть дальше в лес, и я его потеряла из виду. Но так всегда было, Тэсс! За ним ведь не уследишь!

— Я знаю, мама, знаю.

— Вот… — перевела дух женщина. — Вот. А потом раздалось это!

Девушке очень захотелось спросить «что "это"?», но не удалось разлепить вмиг застывших губ. Сейчас у неё появилось ощущение мгновенного взросления. Или даже старения. Вот только что ей было двадцать пять, а в следующую секунду — примерно сорок три. Она даже будто почувствовала на плечах все эти несуществующие годы, давящий, тяжёлый груз жизненного опыта.

— Он так… — миссис Гленн задохнулась на том конце связи, — взвизгнул громко! — выдохнула она. — И всё. И всё стихло. Я его позвала, но он не прибежал. Я звала, звала, но его не было. Мне стало страшно, я быстро вышла из леса.

— Правильно сделала, — наконец смогла прошептать девушка, только лишь представив маму в лесу одну наедине с живодёрами Даррена.

— А потом увидела на улице мистера и миссис Сэнти — они собрались куда-то уезжать. Попросила их пройти со мной. Мы обшарили территорию… тут… с краю леса, и Анджела нашла Матисса за большим кустом. Доченька, я ничего не понимаю, — грозилась сорваться в рёв миссис Гленн. — Кто его, а? За что? Кому он мешал? Он не лаял много, не гадил, его все соседки любили. Он же добрый!

— Чем его?.. — вместо ответа попыталась спросить Констанция.

— Да… — опять хлюпнула носом Тиффани, — какой-то синтетической удавкой. Как… от упаковок с мебелью, знаешь? С пластмассовой штучкой такой. Мы её потом ножницами резали.

— Я завтра приеду, — заявила девушка решительным голосом. Слова про удавку будто впрыснули новую, свежую порцию эликсира злости в её сердце. — Мам, ты только не расстраивайся, хорошо? Тебе нельзя. Ты пила рекардиум?

— Угу, — шмыгнула женщина. — Нет, не пила. Только капли успокоительные.

— Жди меня завтра. Если будешь на работе, я заеду за ключом.

— Хорошо. Поняла.

— До завтра.

— До завтра, доченька.

«Всё, — завершила вызов Тэсс и непослушными дрожащими пальцами начала искать сайт, на котором всегда покупала билеты на самолёт. — С меня хватит! Не могу больше. Зачем они мне все нужны? Все! Даррен, Сибилл… Берч этот… Моника…»

Она хотела добавить «и Андрей», но не получилось.

«Не могу больше! Ничего и никого здесь не хочу! Домой».

В квартиру на 3th Avenue доктор Полл вернулась после суток дежурства довольно поздним утром. Она знала наверняка, что мистер Дексен так быстро с завода приехать не сможет, поэтому заскочила в больницу Montefiore забрать кое-какие свои вещи, которые ещё вчера планировала просто бросить.

Андрей сейчас ей казался абсолютно чужим, далёким незнакомцем. Тем, на которого при встрече даже смотреть нет желания — неинтересно. Девушка не ощущала себя способной ни ругаться, ни упрекать, ни скандалить. Ей не хотелось его знать. Вообще.

На пороге хозяйку действительно встретила Заноза в гордом одиночестве. В холле Констанция быстро скинула с себя поклажу на пол, схватила кошку и, зарывшись лицом в её чистую пушистую шёрстку, опустилась на колени тут же рядом с вещами и разрыдалась.

Она даже толком не понимала, отчего конкретно её так рвёт на части. Появление Даррена? Смерть Матисса? Вне всяких сомнений.

Но этого мало.

Девушка понимала, что плачет элементарно от усталости и напряжения. Слишком много всего накопилось.

У любой медали имеется обратная сторона, и Тэсс с самого начала знала, что, находясь рядом с таким человеком, как мистер Дексен, она всегда будет плакать. Всегда. С ним в её жизни обязательно найдётся место слезам. Если мужчина в состоянии раскачать твой «эмоциональный маятник» до заоблачных высот счастья, он непременно приведёт тебя и в низшую точку — к полному отчаянью. И когда это не твоё, если всё это слишком для тебя, то имеется ещё прямая дорога в объятья Адама Стюарта и ему подобных. Там всё ровно, гладко и комфортно, как на немецких автобанах. Там нет семейных интриг, кланов, честолюбивых родственников с их старинными тростями и идеями фикс о династиях и наследствах. Да и «бывшие» тоже вполне ожидаемы и нормальны — обычные такие среднестатистические стервы и «ведьмы», которые своим экс-мужьям шлют лучи кровавого поноса и от души желают сдохнуть, а не ищут одобрения и не вспоминают с потерянным мечтательным взглядом, как о белоснежных яхтах, убаюканных волнами бухт Ниццы или Канн. Короче, всё как у людей.

А здесь…

А здесь девушка уже сейчас, даже сквозь рыдания, знала, что будет вместе с Андреем до конца и не оставит его. Пока она ничего из этого не чувствовала, а просто знала, и всё. Это — её. И даже если захочет — а такое она тоже не исключала, — то элементарно не сможет уйти, ибо что он сумел ей дать за эти полгода, уже не заменить ничем, и от такого мужчины не отказаться из-за клановой вражды и с ней связанных потерь. Оно того не стоит.

Да, в голове взрывались вопли, что всё это из-за какой-то деревяшки и пятидесяти миллионов долларов, а если точнее, то из-за мужских амбиций и честолюбия. В глазах мисс Полл ни первое, ни второе, ни третье не стоило жизни её Матисса, но она уже понимала, что предаёт своего верного пса и будет это делать дальше, принимая интересы любимого человека как основные и главные. Андрей ей дороже всех и превыше всего и вся.

Жертвы? Безусловно. Но Тэсс надеялась или даже верила в то, что мистер Дексен в состоянии реально оценить её уступки и пойти на встречные. Он, конечно же, эгоист каких поискать, но не слепец и уже тем более не дурак.

Да, ударили по ней, но мисс Полл обиделась и за своего мужчину тоже, хоть и злилась на него вплоть до ненависти, однако ей тут же делалось жаль Дексена. Щемящее, болючее, досадное сострадание, совершенно не нужное и лишнее, скручивало внутренности и выжимало их словно половую тряпку — до последней капли любви и боли, до полного опустошения и апатии. Почти «насухо».

«Он, конечно, далеко не ангел, скорее, даже наоборот, но и ему тоже нелегко», — перечувствовав, наверное, уже почти все эмоции, доступные человеку, и смертельно устав от них, думала Тэсс о том, что мать Андрея, которую мальчик, судя по всему, обожал, умерла довольно рано, а отец отдал дядьям; те вроде бы и поддерживали, но тут же и предали. У него есть Джокаста, но та слишком легкомысленна и от неё толку мало. Друзья большинство времени далеко и у них своя жизнь. Он одинок. Когда-то имелась Моника, которая вроде бы что-то ему давала, была рядом, понимала и составляла компанию, но оставалась церемонной светской львицей.

И вот у Андрея появилась она, Тэсс, которую он полюбил, но и тут его намереваются с ней разлучить.

В свете последних событий она даже чуть-чуть разочаровалась в нём. Слегка. Самую малость. Но всё-таки жизнь с этим человеком и чувство к нему пересиливали все сомнения и придавали уверенности.

Девушка не исключала, что только лишь пытается примирить себя с ситуацией, с тем, что придётся поступиться своими интересами в пользу любимого мужчины, только бы не расставаться и, не дай бог, не разлучаться, но ей уже было плевать. Пока у неё есть хоть малейшая возможность оставаться рядом, она её использует, поскольку теперь действительно не отделяет себя от Андрея даже ментально.