— Нет, не знаю. Может, планировал нас чему-то научить. Чтобы мы поняли что-то очень сложное и высшее. Или просто хотел получить более благодарного потомка. Даррен принял бы трость и деньги, как нечто ему полагающееся, а я — как удачу, как шанс.

«Господи, вот где дурак-то, а!» — мысленно схватилась за голову Тэсс.

— Но точно это знают только Даррен и, может быть, Элтон.

Девушка встрепенулась, вспомнив про дворецкого.

— Кстати, мне Моника рассказала про Элтона и тебя.

Мужчина округлил глаза и сглотнул.

— В смысле?! — произнёс он таким басом, что его грудные вибрации почувствовала сидящая через стол Тэсс.

— Ну, что ты ему нравишься, — кокетливо поиграла она пальчиками и улыбнулась уголками губ.

Андрей выдохнул и сделал недовольное лицо.

— Я многим нравлюсь, — тихо пробурчал он себе под нос.

Они помолчали.

— Я уже не смогу быть столь же беззаботной как раньше, — пожаловалась девушка первой.

Мужчина задумался, глядя сквозь неё.

— Тэсс, мне жаль. Я вспоминаю ту, которую встретил там, в Мэн, — забегал он глазами по её лицу. — Ты жила в своём доме, у тебя были подруги… собака, кошка… брат рядом, мама, работа. — Он помолчал. — И даже парень был. Если б не я, выучилась бы на самостоятельного врача, вышла замуж за Адама, стала работать гинекологом, родила ребёнка. У тебя была бы спокойная, нормальная жизнь.

— Кошмар.

— Я очень не хотел бы превратить тебя в загруженную проблемами и страхами, — мужчина поиграл рукой в воздухе, — побитую жизнью и…

— Молью, — подсказала Констанция и прыснула себе в ладошку.

— Ты несносна, — опустил плечи Андрей и, склонив голову набок, улыбнулся.

— И ты даже не представляешь, насколько.

— Поэтому… иногда я себя чувствую… — он хотел что-то сказать, но, видимо, передумал и закончил: — паршиво.

А вот теперь девушке сразу же сделалось его жалко.

— Это сомнения, — указала она на него ложкой. Тэсс была рада хоть чуть-чуть поумничать. — Первый признак того, что у тебя есть мозги. Меня они тоже иногда одолевают.

— Почаще бы, — улыбнулся мистер Дексен. Он оставил свою еду и откинулся на спинку стула. — Мне очень не хотелось бы тебя менять и подминать под себя. Мне не понятны люди, которые влюбляются в человека за какие-то черты характера, а потом начинают эти качества в нём искоренять. Смысл? Не вижу смысла. Но также я хотел бы, чтобы и ты уважала и мои амбиции тоже.

Девушка помотала головой.

— Извини. Ты не можешь представить себе собственных детей, а у меня в голове не укладывается такое жгучее желание владеть реликвией. Бред какой-то.

— В этом есть некая толика бессмертия, не находишь? Тэсс, да что ты в самом-то деле! — подскочил он на стуле. — То, что ты сегодня узнала о претензиях Даррена, не значит, что они сегодня же и появились. Они были и вчера, и позавчера, и будут завтра. Так что, собственно, изменилось? И в любом случае я в состоянии тебя защитить.

— Ты не понял. Я вообще не хочу, чтобы на меня нападали, и мне грозила опасность. Не хочу рожать ребёнка, которому суждено сражаться за эту палку. О детях ты подумал?

— Да. И, возможно, они даже не захотят за неё сражаться, но это уже их выбор, а свой я сделал.

Она только вздохнула и закатила глаза.

— Тебе понравился дом, который ты смотрела с Моникой? — Мужчина решил, что пора с этим разговором заканчивать, как и с гамбо.

— Монике не понравился.

— Тэсс.

— Мне? Мне нравится всё, что дороже двадцати пяти тысяч долларов, — равнодушно дёрнула она плечом. — Я не избалованная, ты же знаешь. А что?

— Я мог бы купить его. Будем уезжать туда на выходные.

Звучало заманчиво.

— Я подумаю, — пообещала девушка интонациями человека, который хочет, чтобы его оставили в покое.

Глава 36 Игра навылет, или Старинная фотография на стене

И не мудрено. Покой ей действительно не помешал бы. После разговора с Моникой, а потом ещё и с Андреем, Констанция осталась очень взвинченной и взбудораженной.

Но прошёл час, за ним — другой. Пролетела ночь, за ней — рабочий день. На следующий вечер девушка ещё вспомнила про трость и Даррена, но Андрей её быстро заговорил, тем более что заказал у себя на фирме аудит, и теперь к нему каждый день в офис приходило на пятнадцать человек больше. Это уже не вспоминая обо всём остальном.

Немного успокоившись, Тэсс принялась думать о развитии событий в случае её единоличного и тайного возврата к контрацепции.

Даже если предположить, что она сможет таким нечестным, некрасивым образом обманывать человека, которого любит, то впереди опять жизнь, от которой нечего ждать, кроме работы, учёбы и окончания резидентуры.

Конечно, у неё есть Андрей, но отношения не должны стоять на месте — они обязаны развиваться, двигаться или хотя бы шевелиться. А больницы, госпитали, лекции, тесты, блоковые тесты, патронажи и квалификационные испытания вряд ли этому поспособствуют. Они могут благоприятно сказаться на карьере и порадовать общением с состоявшимися в профессии мужами и дамами, интересными личностями и умными людьми, но Тэсс не увидит реакцию будущего папочки на новость о своей беременности и не узнает, когда же он, что называется, «включится» в процесс.

Из последнего разговора с ним доктор Полл поняла, что в мужчине отцовство элементарно «не разбужено». Прорабатывая со своими пациентками и этот вопрос тоже, она ещё раз убедилась, что некоторые будущие папы «загораются идеей» на шевелении плода в утробе матери, некоторые — как только возьмут на руки свою кровиночку, некоторые, особо «тяжёлые», — на школьном выпускном. Встречаются, конечно, и «безнадёжные» — эти не присоединяются к жизни ребёнка вообще никогда.

Перечисляя все эти категории, Констанция уже мечтала на всю жизнь запомнить панику в любимых красивых глазах цвета океана, а значит, и во всех остальных частях тела, когда у неё начнут отходить воды, и обязательно прожить день с благодарным поцелуем мистера Дексена, после того как он впервые возьмёт новорождённого на руки.

«И что, ничего этого не будет? — обескураженно подумала девушка. — Да пошёл он, этот Даррен!»

Кстати, что касалось секса, то тут положение дел и тел так и вовсе оказалось практически безвыходным. Видя Андрея перед собой каждый день, вспоминая его объятия, его поцелуи, животные, агрессивные стоны, загребущие, жадные, властные руки на себе, касание кожи, Тэсс отчётливо понимала, что не сможет отказаться от близости с ним даже перед гильотиной. Она могла бы сказать: «Это сильнее меня», — но превосходство выясняется в противостоянии, а девушка не сопротивлялась. Капитулировала сразу же и безусловно.

Однако храбрости ей хватало не так надолго, как пригодилось бы. Всё-таки ребёнок может не только много дать, но ещё больше потребовать. И безопасность — не в последнюю очередь. У Тэсс всё никак не получалось понять, почему настолько не доверяет Андрею. Потому что он не доверял ей? Или привычка рассчитывать только на себя?

Но как бы там ни было, девушка окончательно решила, что ситуацию затягивать нельзя. По крайней мере, лично она ждать больше не может — ей нужно что-то предпринять, как-то действовать. Сделать хоть что-нибудь. Инерция сохранения состояния смертельна, причём во многих смыслах.

Констанция уже уяснила и смирилась, что разговаривать с мистером Дексеном о возврате трости бесполезно — он начнёт уговаривать. И выказывать ему своё волнение тоже не стоит — станет успокаивать, поэтому решила действовать сама.

В один прекрасный погожий день конца зимы, жуя жвачку, мисс Полл переступила порог того самого коридора.

Включив свет, она подошла к торцевой стене с тростью и замерла напротив. Сейчас ей казалось, что деревяшка живая, и, если долго вглядываться в трость, трость начнёт вглядываться в тебя. Костыль словно смеялся ей в лицо, упиваясь своей значимостью и уникальностью. Девушке захотелось пойти и сжечь его в биокамине.