— Я тогда так же отреагировала, — на ходу кивнула мисс Бостон. — Много думала и старалась понять Даррена. Лично для меня эта трость шнурков завязанных не стоит, но у мужчин всё по-другому, — развела руками Моника, когда они рядом поднимались по лестнице. — У моего юриста, деловой женщины, муж четвёртого ребёнка хочет только лишь потому, что родились три девочки и ему некому передать свою фамилию. Нелепость какая-то.

Тэсс на ум пришла догадка:

— Поэтому Андрей не хочет детей?

— Наоборот! Именно поэтому Андрей хочет детей! — воскликнула мисс Бостон. — Это я наслушалась угроз Даррена и струсила. А может, просто спряталась за этой угрозой, — пожала она плечом. — Но я не хочу иметь детей и не чувствую в себе такую потребность. Андрей много разговаривал со мной, орал, уговаривал, но мужские разборки, честолюбие и все эти, — женщина показала руками крутящийся барабан, — внутрисемейные распри — одно, а ребёнок — другое. К тому же мне сделалось обидно, что моего ребёнка хотят только лишь как наследника. Это угнетало.

— И ты уговорила Андрея не иметь детей?

— Тэсс, если тебе когда-нибудь удастся в чём-нибудь уговорить Андрея, будь добра, сразу же звони мне. Я отложу всю свою жизнь и даже смерть отсрочу, чтобы посмотреть на это чудо. Андрей… — женщина сжала свои белые холёные ладони с длинными тонкими пальцами в кулаки перед собой и потрясла ими, будто пытаясь расшатать тюремную решётку, — он такой! — Её глаза расширились от наполненности эмоциями. — Он каменный. Всегда доходит до конца и всегда побеждает. Возможно, именно это увидел в нём сенатор, но Андрей… он, по сути, страшный человек, Тэсс, — покачала головой Моника, не обращая ни малейшего внимания на то, что они уже давно стоят на втором этаже. — И я бы не хотела пересечься с ним интересами. И даже не потому, что он злой или беспощадный, или безжалостный, он… — оглядела она невидящим мечтательным взором потолок, — он такой же закрытый, как и Даррен, — посмотрела она на Тэсс. — Как зверь, про которого никогда не знаешь, что у него на уме. Есть люди суровые, такие тяжёлые, грозные, но они понятны и предсказуемы. Таков, допустим, мой отец. Он не меняется и всегда один и тот же. Его легко понять и просчитать, потому что он постоянен, и поэтому не страшен. А Андрей… Он не тяжёлый, не грозный и абсолютно непредсказуемый. Он всегда разный. Никогда не знаешь, погладит по голове или унизит пощёчиной — и это действительно страшит. Думаю, именно потому Даррен так осторожничает с ним и взялся за меня. Говорят, у них и Елена была очень властной женщиной, амбициозной. Наверное, за это её и любил дед Арнольд. Вот и Андрей загорелся идеей закончить на себе клан фон Дорфф и начать историю клана Дексен. Честно, мне не понять и этого.

Тэсс слушала всё это ни живая ни мёртвая. Они не пошли дальше осматривать дом, а остановились у начала лестницы и встали друг напротив друга у перил.

Девушка заметила, что Моника при всей своей сдержанности и величавости разговаривает руками: много жестикулирует.

— А мне он сказал, что вообще в жизни не хочет иметь детей, потому что дети — это выход из его зоны комфорта.

Мисс Бостон нахмурилась.

— Андрей?! Но этого не может быть! Ты ничего не путаешь?

— Как я могу спутать такое?

— Странно, — в задумчивости взялась за подбородок женщина. — Ну, хорошо. А ты что?

Тэсс задумалась.

— А что я? Сказала, что пока тоже не хочу, ведь у меня четыре года учёбы.

— Ты согласилась с ним?

— Нет. То есть, да, — мисс Полл заулыбалась и отмахнулась рукой, как дирижёр, снимающий звучание оркестра. — Всё не так было. Я первая сказала, что не хочу детей, а он потом сказал, что не хочет их вообще никогда. Как добровольно бездетные, понимаешь? И начал меня уговаривать тоже отказаться от детей вообще.

У мисс Бостон заблестели глаза от догадки.

— И ты передумала?

— Нет конечно же. Наоборот! Я сказала, чтобы он не выдумывал, и я требую своё право на ребёнка.

— А он что?

— Он… обещал подумать, а потом согласился.

— Браво, мистер Дексен. Снимаю шляпу! — качала в восхищении головой Моника. — Мастер-класс, — всплеснула она руками. — Вот видишь, он добился своего. Андрей — психолог, каких поискать! Как он тебя, а! Ему нужен ребёнок, Тэсс! Очень нужен. Раз уж к нему попала семейная реликвия и попала абсолютно законно, он теперь её просто так не отдаст.

У Констанции налились свинцом каждый мускул, каждая клеточка тела. Вдруг показалось, что её сейчас не выдержит второй этаж — и она провалится на первый. Девушка стояла и невидящими глазами смотрела на стену с двумя дверьми перед собой.

«Это… Что это было? Это как?»

— А разве можно хотеть ребёнка из-за какого-то костыля? — медленно пробормотала она себе под нос.

— Костыль сам по себе — трухлявая деревяшка. Но он — символ и пять веков носил фамилию фон Дорфф. Андрей очень гордится, что именно он сумел сломать эту династию, и у него появился шанс начать свою собственную.

Тэсс молчала. Она вспоминала слова Дексена о семье и семейственности.

— Чувствую себя последней дурой, — наконец загробным голосом добавила она.

— Оу, в этом с Андрей у тебя всё впереди. Но прежде чем метать громы и молнии, я бы тебе посоветовала поговорить с ним. Могу дать правую руку на отсечение, у него найдётся вполне разумное объяснение всего и вся. И уже тем более — собственного поведения.

— А ты с ним разговаривала об этом? — спохватилась Тэсс.

— Разумеется, ведь я верю Даррену. Но Андрей просил положиться на него, типа они с Элтоном контролируют ситуацию.

— С Элтоном?! — Девушка уже чувствовала, что начинает уставать от этого всего.

— Да. Элтон ему первый друг и помощник.

— Сенатор Дорфф и его передал Андрею. — У Тэсс в голове и душе творилось такое, что она предпочла рассуждать вслух, чтобы звуками своего голоса хоть немного себя успокоить.

— Тут, видишь ли, такая небольшая ремарка, — замялась мисс Бостон и, видимо, из неудобства чопорно сложила губы в правильный плотный бантик. — Элтон любит мужчин. И он влюблён в Андрея, уже давно.

— О Господи, — побледнела и даже отшатнулась мисс Полл.

— Нет, не возмущайся, пожалуйста, — положила руку ей на плечо Моника. — И по поводу Элтона не переживай. Уизервилль — такой человек, которого язык не поворачивается назвать геем или гомосексуалистом. Он предпочитает, я настаиваю на этом глаголе, — в назидательном жесте подняла указательный палец вверх женщина, — он именно предпочитает мужчин. Он гурман, эстет и очень умный. Вот ты уже достаточно с ним общалась?

— Ну… да.

— И ты заметила от него какую-нибудь зацепку? Он как-то выдал себя?

— Д-да нет, в общем-то.

— Вот видишь. Этот мужчина умнее и тебя, и меня, и Андрея. Мудрее. Он — как тот шут при короле, который на самом деле прозорливее монарха. Он точно знает, на что может рассчитывать, поэтому беспрекословно убрался в Мэн.

— Так Андрей его туда специально переселил?

— Да. Элтон никогда не позволит себе лишнего — он выше этого, но Андрей всё равно перевёл его подальше.

— Я Уизервиллю не понравилась, — пожаловалась Тэсс.

— Разумеется, — усмехнулась Моника. — Как ты ему можешь нравиться, если Андрей, судя по всему, любит тебя. Элтона вполне устраивала я.

— Может, это Элтон уговорил сенатора всё оставить Андрею?

Женщина пожала плечами:

— Вряд ли такого как сенатор можно было в чём-либо уговорить.

— А почему тебе захотелось всё это рассказать мне?

Моника тут будто очнулась и вспомнила о доме. Она повела глазами по коридору второго этажа и указала рукой вправо.

— Пойдём там посмотрим.

Они двинулись вглубь комнат.

— Видишь ли, я не хочу разочаровать своего бывшего мужа. Просто не могу. Он не допустит твоего вмешательства в эти мужские игры, но если б я промолчала — упала бы в его глазах, а мне до сих пор важно сделать для него всё правильно, как лучше, — шла по коридору второго этажа Моника и попутно оглядывала расположение дверей. — Наверное, я уже никогда не смогу выйти из-под этой эмоциональной зависимости. Он… даже сейчас… — приложила она руку к горлу и слегка обняла себя за шею, — давит на меня, контролирует. Я равняюсь на него. Он — как начало отсчёта в системе координат. Не хочу путать это с понятием Бога или Абсолюта и даже не могу сказать, что люблю его, но всех своих мужчин я обречена сравнивать именно с ним. Даже своего отца, даже твоего дядюшку, которого, кажется, именно люблю. — Она смотрела перед собой слепыми глазами и явно боялась повернуть голову к собеседнице. — Он — как татуировка на душе, на обратной стороне кожи.