Он поиграл бровями.

— Со скептицизмом, а что?

— Почему?

— Потому что ещё Уайльд говорил, что скептицизм — это начало веры. А почему ты спрашиваешь?

— Дома, после твоего отъезда, — поднялась и принялась усаживаться рядом девушка, — мы с Зоди ездили к гадалке. — Андрей поморщился. — Мне сказали, что я умру не своей смертью. Могу оказаться на том свете в любой момент.

Мужчина сглотнул и сделал губы бантиком. И даже ответил не сразу. Тэсс вцепилась взглядом в его профиль. Но куда там, выражение любимого лица могло означать всё, что угодно: от мыслей об обеде до того, что сейчас опять будет трах.

— Ну, — наконец развёл он ладони в стороны, — как и любой из нас.

— Да, но Зоди гадалка не советовала брать от жизни всё, а мне сказала, жить на полную катушку пока не поздно.

Андрей почесал указательным пальцем щёку. Девушка ждала, что вот уже в следующий момент он завопит, что всё это ерунда, чтобы она забыла про эти бредни, но не дождалась. Мистер Дексен сидел серьёзный и сосредоточенный.

— Ты что, веришь в эти предсказания? — Тэсс и удивилась, и испугалась не на шутку — Андрей был последней её надеждой. Кстати, первой тоже.

Но мужчина явно раздумывал и что-то взвешивал в уме.

— Скажем так — отношусь к ним осторожно.

— Вот как?

— Да.

— И что же мне делать?

Он пожал плечами.

— Живи. И слушайся меня.

— Ну, разумеется! Кто бы сомневался! — всплеснула руками девушка, подскочила и в разочаровании опять плюхнулась на диван.

— А что ты хотела бы, что бы я тебе ответил?

— Делай, что хочется, — Тэсс широко заулыбалась.

— А что тебе хочется?

Она выпалила гораздо раньше, чем нейроны в её мозгу связались с мышцами вербального аппарата.

— Твоего ребёнка.

Её собеседник замер, плотно сжал губы в тонкую линию, затем подпёр кулаком подбородок и сделался похожим на Роденовского Мыслителя. Затем тяжело вздохнул, выпрямился и, скептически ухмыльнувшись, отрицательно покачал головой, как бы отказываясь верить в то, что слышит.

А Тэсс затараторила дальше:

— И если уж совсем честно, то это была моя первая мысль после того, как ты скрылся под водой. В этот момент я очень пожалела, что не беременна от тебя.

Андрей спокойно-серьёзно посмотрел на девушку. Но где-то в уголках его красивых синих глаз мелькнула жалость.

— Понимаешь, когда ты… ну, это… — Тэсс была всё ещё не в состоянии дать название тому, что он проделал там, на балконе. Она попыталась хоть как-то показать, обозначить это руками, сделала пару взмахов, но тут же оставила эту затею. — Короче, я испугалась. Я жутко, ужасно боюсь тебя потерять. Да даже и не в смерти дело. Очень боюсь тебе наскучить, надоесть. Ведь даже любовь иногда кончается. Я уже сейчас этого боюсь.

— И ты не придумала ничего лучшего, чем захотеть моего ребёнка, — сделал он вывод вместо неё.

— Ы-ы, — мелко отрицательно закивала она. — Не придумала. Мне сделалось жутко страшно, что от тебя мне не останется ничего. Ну а вдруг! Или от меня — тебе. Вот ты не боишься меня потерять? Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой? Навсегда.

— Я бы по-другому поставил вопрос, но пусть будет — да, хочу.

— А если я тебя разлюблю? А если ты — меня? Понимаешь, если такое случится, и у нас не будет совместного ребёнка, мы так и останемся «бывшими» друг для друга. Меня даже от названия воротит. А если у нас появится малыш, ты навсегда останешься отцом моего ребёнка, а я для тебя — матерью твоих детей. Есть разница?

Мистер Дексен молчал. Он имел удовлетворённый вид человека, который получил неплохую пищу для размышлений и собирается хорошенько её «переварить».

— Но ты забыла про учёбу. А как же твоя учёба, Тэсс! — тихо, как бы вдалбливая и разжёвывая слова по слогам, тут же прошептал мужчина почти зловещим шёпотом и развернулся на диване лицом к девушке. — Ты с ума сошла? — взял он её за плечи, вглядываясь в глаза.

— Ой, смотрите, кто заговорил! — клацнула она языком и всплеснула руками. — А ты! Ты многое помнил, когда взбирался там по скользким прутьям. — Опять вскинула она руку куда-то туда, в сторону открытого океана. — Ведь мог не удержаться, соскользнуть и свалиться прямёхонько на камни. При тебе сходить с ума, всё равно, что при Паганини играть на скрипке.

— Дьявол! Тэсс! — вдруг подскочил он как ужаленный на месте, после чего с силой и грацией мощного дикого зверя мигом соскочил с дивана и встал рядом. — Всё не так просто, — чуть склонился он к ней. Почувствовав, что халат на нём немного сбился, Андрей развязал его, запахнул по новой, сверкнув перед Тэсс своей наготой опять, и завязал по-мужски на бёдрах. И стал очень похож на манекенщика.

— Я знаю, — проблеяла Тэсс с мольбой в голосе, на лице, в глазах, в складке губ и во всё остальном.

— П-ф-ф, дьявол! — схватился он руками за волосы и сжал их. — Херня какая-то.

— Угу, — к мольбе во всём облике девушки прибавилась ещё и обреченность. Глаза налились слезами.

— Господи, только не реви, — погрозил он указательным пальцем.

— Извини, извини, — протёрла она глаза кулачками. — Скажи мне что-нибудь такое, чтобы я перехотела. Нет! Не надо. Не говори, — вытянула она вперёд руку в предостерегающем жесте. — Не хочу перехотеть. Я доучусь, Андрей. Честное слово, я тебе клянусь, что доучусь и стану врачом. Мне будут платить пособие. Нет, я не подумала ещё обо всём, я только говорю тебе, что поняла, что хочу от тебя ребёнка. Сейчас. Разумеется, ты вправе мне отказать и много ещё чего наговорить, потому что имеешь на это право и это действительно будет трудно, но… да и вообще, а кому ты оставишь вашу трость?

Мужчина застыл. Его лицо разгладилось. Тэсс, сама того не зная, предложила ему очень долгий, тяжёлый, болезненный разговор. А также весьма преждевременный. Поэтому он ляпнул первое, что пришло в голову.

— Сестре Джо.

— Браво! — подскочила Констанция. — Она ещё более сумасшедшая, чем ты. С её темпераментом и характером. Последняя драка только чего стоит.

Вот тут мистер Дексен пожевал губы и, забравшись рукой себе в волосы, почесал макушку. Во всей его фигуре появился налёт неуверенности. И только Тэсс собралась впасть в состояние шока, как заметила, что неуверенность явно наигранная, шуточная. Но тем не менее.

— Кстати, — он только что не зашаркал ножкой по ковру, — у меня идея. Чтобы к нам с тобой быстрей привыкли в Бенедикте, давай завтра уедем в «Джо-Мэри» на один день и покажемся там где-нибудь вместе.

— Давай! — подскочила от радости Тэсс и хлопнула ладонями по поверхности ложа.

— Я свяжусь с Фрэдэрико по рации, — он взял с дивана стаканы с бутылкой, прошёл, поставил их на стол и принялся откручивать пробку.

— В Бенедикте мы тебя точно уговорим.

Мужчина замер, не донеся горлышко «Dallas Dhu» до стакана.

— Мы? — он прищурился.

— Да. У меня ещё мама очень хочет внуков. Всё боится, что не доживёт и не увидит их. — По мере того, как она говорила, на лице Дексена всё больше проступал неподдельный ужас. — Ой-ой-ой, я пошутила, забудь-забудь, — кинулась к нему с дивана Тэсс. Она тоже подскочила к столу. — Наливай. Давай ещё выпьем за твой день рождения. — Андрей плеснул янтарной жидкости на дно стаканов. — «Мишурный блеск — созданье вероломства. Прекрасное родится для потомства», — любуясь его красотой, Тэсс погладила ладошкой идеальную скулу и пригладила отогнутым большим пальцем не менее идеальную бровь. Потом взяла в руки свой стакан.

Именинник только хотел уже было опрокинуть в себя виски, но услышав цитату, опять замер с ним в руке.

— Ты знаешь Фауста? — вытянулось его лицо в нешуточном удивлении.

— А это Фауст? Я и не знала, — передёрнула она плечами. — Так, вспомнила наугад.

Глава 24 Ужасное утро Фелисити Фокс, или Мизинец Адаса Стюарта

В это утро Фелисити Фокс бежала по вестибюлю небоскрёба на Henry Street быстрее обычного. Женщина опаздывала. Не сказать чтобы «смертельно» — в этом случае она бы уже никуда не торопилась — но всё-таки пришлось послать подальше риск угробиться на четырёхдюймовых каблуках, и нестись во весь опор сломя голову. Секретарша не проспала. Отнюдь. Проснулась Фелисити, как и обычно, в семь ноль-ноль и направилась в душ, но тут же застыла на пороге спальни с открытым ртом от представшей перед ней картинки — гостиная была сплошь усыпана обрывками розовых в бабочку бумажных кухонных полотенец.