Сам того не ожидая, я понемногу, но очень ярко загораюсь этой идеей.

Мне хотелось бы поделиться ею хоть с одним живым человеком, но я знаю, что кто угодно просто покрутит пальцем у виска: «Какие тебе походы, Лев? Тем более, какой Эльбрус? Тебе бы выжить». Но мне нравится, и всегда нравилось планировать наперёд. Как будто чёткие планы на будущее способны отодвинуть от меня саму смерть. Будто она, наткнувшись на них, вдруг отпрянет, передёрнется, махнёт костлявой рукой… Мне нравится планировать на будущее. Потому что эти планы обещают мне приключения. Обещают мне жизнь.

Итак, я никому не говорю о своей идее. Пишу о ней в дневнике на смартфоне, вешаю пароль и на дневник, и на смартфон – для двойной безопасности. И делю этот секрет с одним только собой.

Мне продолжают сниться «горные» сны. Почти всегда в них фигурирует Эльбрус, величественный и прекрасный, одухотворённый и невероятный. Он возвышается над остальными горами и хребтами Кавказа, его слипшиеся замерзшие ресницы слегка подрагивают в его вечном сне.

Его соседка, двурогая Ушба, никогда не спит, знай себе прядёт ткань из облачной пряжи, и временами любуется на него.

Эльбрус. Спящий много веков вулкан. Красивый, опасный, невероятный.

Чем больше я читаю по него в сети, чем больше думаю о том, что именно там закончилось последнее приключение Алана Корсакова, тем сильнее желаю попасть туда лично.

И да, да, я всерьёз замахиваюсь на Эльбрус. Решаю, так сказать, не мелочиться.

Почему именно Эльбрус? Почему не Эверест, являющийся самой высокой точкой планеты?

Задавая себе этот вопрос, я слышу объяснения, идущие как бы извне, из самой глубины сердца.

Эверест слишком популяризирован, и давно потерял всякую загадочность и особенность. Туда каждый день заходит целая толпа людей. Перед вершиной они выстраиваются в очередь, словно перед популярной маршруткой. Проводники-шерпы тащат для туристов рюкзаки, кислородные баллоны, помогают им буквально на каждом шагу, подбадривают, контролируют. Им самим остаётся только переставлять ноги. Весь Эверест стал просто коммерческим проектом. Я знаю, что человек, отказавшийся платить проводникам крупную сумму и попробовавший войти на вершину с другой, непопулярной, стороны, был сурово наказан за это «безрассудство», и попал на крупный денежный штраф. Хорошо, хоть в тюрьму не посадили.

А с «правильной» стороны восхождение превратилось в конвейер.

Людям не дают и пары минут, чтобы насладиться своей победой и обозреть окрестности.

Покорение вершины перестало быть личным достижением воли и духа. Но Эверест продолжает манить к себе искателей приключений, и, несмотря ни на что, восхождение на него является очень сложной задачей. Гора остаётся живой, своенравной, упрямой. Она требует определённого склада характера, желания, решительности…

Эверест продолжает хранить в себе тела тех, кто не справился. Вывезти их невозможно, и они обречены оставаться на своём месте вечно, вмерзшие в лёд, бесконечно одинокие, и иногда служащие указателями для новых и новых гостей.

Но не только это влияет на мой выбор. Есть ещё и доля здравого смысла.

Мне Эверест не покорить, не только из-за отсутствия огромной суммы денег, должного опыта, и настроя. Моё новое сердце может просто не выдержать перегрузок, недостатка кислорода. Да и не хочется мне толкаться среди кучи людей, таких же упрямых и сосредоточенных на своей цели, как я сам.

Я выбираю Эльбрус. Может быть, потому, что он немного проще. Может быть потому, что я смогу подняться туда сам, без кислородных баллонов, без носильщиков и проводников.

А может, потому, что именно там пострадал предыдущий владелец моего сердца. Он погиб, так и не достигнув своей цели, и я бы отдал дань высшей справедливости, если бы сделал это за него. Во имя его.

***

Но пока не могу думать о таких серьёзных приключениях. Нельзя торопиться и брать цель с наскока. Передо мной – слишком длинный путь. И я должен начать выполнить его скрупулёзно, по пунктам.

Я принимаюсь за составление тайного плана.

Первые и самые важные пункты – это выздоровление. Без здорового и сильного организма я и с кровати не смогу встать, не то, что идти куда-то.

Затем – надо будет прийти в форму. Научиться быстро ходить, в начале – по ровной трассе, затем – в горку или с неё. Хоть с помощью беговой дорожки, хоть с естественным рельефом – благо, родное Сочи в этом плане более чем подходит.

Разобраться с работой бензиновой и газовой горелки, научиться ставить палатку, выбрать и купить подходящий (и тёплый) спальный мешок.

И уж потом устроить пробный походик в Хосту или Мацесту, что находятся в паре остановок на «Ласточке» от родного Сочи. Погулять там пару дней, чтобы оценить свои силы, войти в ритм, отметить недостатки своей подготовки и подчистить «хвосты» в своём плане.

И тогда уже – ехать на Кавказ, к Эльбрусу.

И там, после пары недель тренировок и акклиматизации, идти к подножию, и готовиться к восхождению.

Я непременно должен показать себя Эльбрусу. И показать Эльбрус себе…

Всему своё время. И время его пока не наступило. Но обязательно, обязательно наступит. Я хочу сделать (и сделаю) для этого всё.

Врачи тем временем словно заражаются моим оптимистичным настроем, всё чаще хвалят меня и готовятся отпустить домой.

Мне прописывают так называемый «режим труда» и «режим отдыха». Полностью запрещают стрессы, тяжёлые физические нагрузки, зато рекомендуют лёгкие и приятные прогулки на свежем воздухе, приятные эмоции, хороший и полноценный сон, и тому подобные «ништяки». Мне выдают небольшой комплекс рекомендуемых упражнений, которые вскоре можно будет разбавить ещё какими-то, уже на мой выбор. Я всеми силами стараюсь следовать рекомендациям, хотя ничего не могу поделать с наваливающейся мучительной бессонницей. Больше, чем половину ночи я лежу, прислушиваясь к своему дыханию и гоняя в голове разномастные, приятные и не очень мысли, размышляю, фантазирую. Снова и снова рассматриваю в деталях свой план, всё более конкретизирую и расширяю каждый из пунктов. В деталях представляю себе предстоящее путешествие так, будто оно случится уже через какую-то неделю.

И мне, сказать по правде, это занятие мне нравится.

А ещё мне нравится наблюдать за прогрессом своего выздоровления, отмечать каждое изменение в своём состоянии, даже самое маленькое.

Перепады настроения и приступы лени понемногу отступают под напором моих старательных действий.

Я чувствую лёгкое шевеление грудной кости при глубоких выдохах или резких поворотах. Надеюсь, я не зря каждое утро через силу съедаю по половине брикета творога, и вскоре употребляемый кальций окажет своё благотворное действие, и она полностью срастётся.

Я знаю, что кость мою скрепили специальными пластинками, которые теперь останутся внутри навсегда. Мне ещё не раз будут делать рентген, и видеть внутри эти самые пластинки. Этот факт отчего-то кажется мне забавным, как и лёгкая «щекотка» внутри костей. Будто я в реальном времени ощущаю, как они срастаются между собой.

…Вскоре наступает тот самый долгожданнейший день, когда меня выписывают из больницы.

Сам ещё не веря в реальность происходящего, я натягиваю свою «гражданскую» одежду, тепло прощаюсь с врачами и другим медицинским персоналом, выхожу на улицу и загружаюсь в такси, где меня уже ждёт мама. Мир вокруг кажется ярким и нереальным, а сердце внутри меня стучит втрое громче.

Дома меня встречает вечеринка-сюрприз. Приглашены ближайшие родственники, друзья из больниц и оздоровительных лагерей, и даже едва знакомые соседские ребята.

Странно, но я не очень рад. Мне хотелось бы покоя и отдыха, однако я не хочу разочаровывать родителей, который так старались ради меня, и которые поддерживали меня на протяжении такого долгого пути. Поэтому я улыбаюсь, обнимаюсь со всем гостями, выслушиваю их радостные поздравления и пожелания, принимаю подарки…