Война не была его призванием, он этого не скрывал, но судьба диктовала свои правила. Он умел убивать, но каждого убитого, неважно с чьей стороны, он в душе оплакивал. Каждого из них, любого солдата. Сигурд не смеялся над этим, он сам недолюбливал войны, которые мешают развитию миров, но, увы, от них никуда нельзя было деться.

В нем этот мужчина нашел благодарного слушателя, и сейчас шел явно поговорить. На его приветствие Сигурд кивнул и указал на место возле костра.

Однако, тот не спешил начинать разговор, видя, что Сигурд смотрит не на него. Он посмотрел в ту же сторону.

- Ах, Мила. Чудесный ребенок.

Сигурд кивнул.

- Мила? Я не знал ее имени до сих пор. Оно хорошее.

Старик кивнул.

- Хорошее, доброе. И сама она добрая и отзывчивая. Ее мать была такой же. Да и отец тоже. Не было никого, кому они не помогали бы. Ее мать была врачом, видимо, это передалось по наследству. Ее отец ремонтировал технику – любую, какая только была в поселке, они получали за свою работу гроши, но как-то умудрялись помогать и более бедным людям. Если бы они жили чуть лучше, их дочь можно было бы отправить учиться в город. Лечить людей ее призвание.

Он выразительно посмотрел на очередной слой аккуратно наложенных бинтов на плече Сигурда. Куртку он снял с этого плеча, когда девочка, не терпящим возражения тоном, сказала ему, что рану нужно перевязать. Наутро он, как обычно, срежет бинты и бросит в костер. К счастью она не обращала внимания на то, что все его раны, кроме очень крупных, затягиваются без следа. Он кивнул.

- Жаль ее.

Старик сделал глоток из принесенной с собой кружки.

Сигурд кивнул снова.

- Жаль. Всегда жалко тех детей, которые живут в войне.

Ответом ему был взгляд искоса.

- Война? Нет, я не об этом. Это, конечно, тоже верно, но я о другом. Она ведь сирота. Родители погибли уже давно, и о ней заботился старший брат.

- Морион?

Старик кивнул и снова отхлебнул из кружки.

- Да, это ее брат. Был.

Сигурд насторожился. Он понимал, как глупо здесь звучит его вопрос, но все же спросил.

- А что с ним?

- Его убили две недели назад. Снайперская пуля в спину. Прямо в сердце. Немного не добрался до своих. Теперь она совсем одна.

Сигурд вновь посмотрел на Милу. Она перевязывала очередного раненого, от усердия закусив губу. Тот даже не пикнул – похоже, постеснялся проявить слабость перед девочкой.

- Она знает?

- Знает. Ей сказали сразу же. И знаешь что? Она не заплакала даже. Я боюсь за нее. Она никогда не сознается, когда ей больно или страшно, но сейчас я по-настоящему за нее боюсь.

Он замолчал, как-то выжидающе глядя на Волка, и тот догадался.

- Я присмотрю за ней по возможности.

Старик кивнул.

- Она относится к тебе, как относилась и к нему. Думаю, ты сможешь его заменить.

Сигурд промолчал. В этот момент он судорожно решал, как быть. Он легионер, и вернется к легиону, когда все закончится. Девочку придется бросить. Предать. Она снова потеряет близкого человека. Он сжал виски ладонями, но старик этого не заметил. Он как раз смотрел на идущую к ним Милу. Не смотря на прохладу, на ней было тонкое для этого времени года платье. Она всегда его носила – иных вещей у нее просто не было. Допив содержимое кружки, старик встал и попрощался с Сигурдом, а потом и с девочкой. Та, подойдя, протянула Волку очередную упаковку рациона.

Даже в свете костра было видно, что ее кожа покрыта пупырышками от холода. Забирая протянутую пищу, Сигурд коснулся ее холодной руки. От этого жеста девочка вздрогнула, словно коснулась раскаленного металла. Нахмурившись, Сигурд встал.

- Ты совсем замерзла. Тебе нужно согреться.

Он скинул куртку совсем, но девочка его опередила. Мимолетным движением руки она скинула сначала один рукав платья, потом второй. Сигурд не дал ему сползти совсем, вовремя подхватив заношенную ткань. Он заставил ее одеться снова.

- Что ты делаешь?

Он знал, что она делает, но не мог этого позволить. Он накинул на ее плечи свою куртку, но она тут же начала сползать, и пришлось ее застегнуть. Обняв ребенка, Сигурд сел на свое место у костра. Прижимая к себе трясущееся от холода тело, он лихорадочно пытался найти выход там, где его нет. Девочка подобрала под себя ноги и прижималась к горячему телу Волка, всхлипывая. Из-за чего именно – неизвестно. Он не стал ее ни о чем спрашивать.

Только почти под утро она, наконец, заснула, окончательно согревшись. Кинув в костер горсть топливных шаров, Сигурд осторожно опустил девочку на землю, нагретую своим телом. Это мало поможет – туман сделает одежду сырой и холодной, но ему нужно было идти.

Неслышно ступая, он выскользнул за пределы лагеря, не замеченный дозорными. Они все еще умудрялись его не замечать, хотя он придирался – они теперь были подготовлены куда лучше, благодаря ему.

Бесшумно, словно клочок тумана, он скользил до самых позиций врагов – своих и повстанцев. Идея была не очень хорошей, но он не слишком переживал. Одним врагом меньше, а у девочки будет теплая одежда на первое время.

Сейчас было легко перебить большую часть этого лагеря. Он шел между спящими солдатами. Старик был прав. Что по ту сторону фронта, что здесь – были одни и те же лица. Помоложе и постарше, мужские, женские. Только тут не было детей.

Он предпочел подавить свое здравомыслие, которое подсказывало, что на войне хороши любые методы. У него еще оставалась пусть и смешная, но честь.

Убил он только одного врага. Найдя человека, похожего телосложением на Милу, он остановился возле него.

Это была миниатюрная женщина. Она спала на чем-то тонком, напоминающем коврик, укрывшись своей шинелью. Под головой лежал небольшой рюкзак – видимо, с личными вещами и патронами, походные обычно больше, чтобы можно было взять дополнительный груз.

С едва слышным хрустом под его пальцами лопнули шейные позвонки. Она так и не проснулась. Только голова мотнулась в сторону, и из-под сбившегося головного убора высыпались неровно остриженные волосы. Они были такого же светлого цвета, что у Милы, только чистые и расчесанные.

Он быстро и тихо снял с женщины одежду и затолкал ее в рюкзак. Прихватив шинель, он выскользнул за дверь помещения. Возле входа в здание дремали трое солдат. Как только обнаружится, что произошло, они наверняка лишатся жизней, но иного выхода Сигурд не видел. Их он тоже не тронул.

Вернулся он быстро, хотя и не особенно торопился. Девочка все еще спала. Во сне она немного переползла от огня, и теперь лежала, обнимая упрятанный в ножны меч. Сигурд улыбнулся. Ребенок в мире войны даже во сне тянется к оружию.

Он не стал будить девочку и сел у огня, положив возле нее рюкзак и шинель.

Сидеть пришлось не долго. То ли почуяв его взгляд, то ли выспавшись, Мила шевельнулась. Точнее, шевельнулась куртка Сигурда, под которой тщедушное тело ребенка совершенно терялось.

Она как-то судорожно вздохнула и принялась выбираться из-под тяжелой ткани. Когда ей это удалось, Сигурд, сидевший рядом, еще ближе пододвинул к ней принесенные вещи.

- С добрым утром.

Она обернулась, с каким-то неверящим выражением лица.

- А мне снилось, что ты ушел.

На постоянно серьезном и слегка угрюмом лице Сигурда проступила улыбка. Только ради нее он научился улыбаться более-менее натурально. И так, чтобы окружающие не пугались. Он кивнул на предусмотрительно расстегнутый рюкзак.

- Примерь это.

Девочка неверяще уставилась на торчащую наружу теплую одежду. Тонкие руки протянулись, было, взять ее, но отдернулись.

- Это что, мне?

Сигурд вновь усмехнулся.

- Мне это не полезет. Одевайся.

Словно мелкий хищный зверек, она накинулась на вещи. Бросив взгляд из стороны в сторону, прижимая сверток к груди, ища, где можно переодеться, она смутилась, похоже, забыв, как ночью пыталась соблазнить молодого Волка. Поняв ее, Сигурд улыбнулся в очередной раз.

- Не бойся, я закрою глаза.

И он их действительно закрыл, оставшись сидеть неподвижно, прислонившись к куче пустых ящиков, хотя она и произнесла негромко: «Не обязательно».