Они пили за ту ночь, молча вспоминая, как год назад их жизни в очередной раз повисли над бездной на тончайшем волоске.

***

Брок сомневался, что Джек помнил о правиле смертельных поединков в клетках.

Победителем ты будешь лишь тогда, когда выйдешь из-за решетчатой двери на своих ногах. Упал внутри – такой же проигравший, и твоя жизнь не стоит того, чтобы тратить на неё лекарства.

Брок смотрел запись, принесённую Уилсоном, ничего не чувствуя, пока на экране планшета шел неравный бой. Не поединок – казнь, за преданность. Переживать было уже поздно – Брока не было там, и, наверное, к счастью. Десятеро на одного – как псы на загнанного волка, и никто бы не посмел его укорить, но Джек не сдался. Брок знал, насколько тот хорош, без лести – метка ни при чем. И за те два месяца, что они провели на базе, он стал куда лучшим бойцом, чем был. Первый десяток оказался разминкой, вымотал, но не сломал.

Вторая половина записи была ощутимо тяжелее. Бойцы – профессионалы, иных Джозеф в отряде не держал, и то, что Джек продержался, было чудом. То, что он смог перешагнуть порог клетки – было чудом. Брок не умел молиться, и в последнее время здорово жалел об этом.

Он вздрагивал сам от каждого удара ножа, с удовольствием приняв бы их, но он никогда не скажет об этом Джеку, не унизит его этими глупыми словами. Они без слов делали это друг для друга, и в бою, и на этой чёртовой базе, так или иначе. Они расплачивались за ошибки друг друга, платили за то, чтобы паре и остаткам отряда было как можно безопаснее.

Неизвестно, кто заплатит в итоге больше, но если они переживут эту базу, они никогда не станут выяснять это, будто супруги, расторгающие брачный контракт. Это их цена за то, чтобы остаться вместе. Это, а не ерунда вроде разбросанных носков или не помытой чашки. Это – шрамы, остающиеся на теле и на сердце, на самой душе. Если к тому моменту, как всё закончится, их души ещё будут живы.

Брок просидел у его койки две недели. Джек долго и тяжело приходил в себя – поначалу лишь на несколько минут в день, и совсем не мог говорить. Он подрывался на кровати и успокаивался, только увидев лицо Брока и схватив его за руку. Сам Брок отлучался лишь в сортир, да умыться, благо санузел в медотсеке был один на четыре бокса минимум.

Помощь Джеку оказали минимальную, это злило Брока, но умом он понимал – приговорённому просто дали шанс, не отменив приговора, только отложив исполнение. Даже Пирс не мог отменять все правила.

Хайль, Гидра! .

Он почти совсем забыл про еду. Лишь когда Джек окреп достаточно, Брок попробовал дойти до автомата и вытрясти из него что-нибудь. Как ни странно, автоматическая раздача сработала, выплюнув стандартный поднос для Джека и не менее стандартную бурду для самого Брока. Наскоро проглотив предназначенное себе, Брок с трудом накормил любовника и влил в него витаминную смесь.

С тех пор стало легче. На нормальном питании вместо капельниц Джек восстанавливался существенно быстрее, и уже Брок пытался не позволять ему лишних нагрузок, но даже то, что он спал на полу в том же боксе, не помогало. Джек умел перемещаться бесшумно.

Заканчивалась вторая неделя третьего их месяца на базе, когда Джек, наконец, вновь встал на дорожку не только за тем, чтобы не торопясь пройти пару миль. Он выставил привычный темп бега, но протянувшаяся слева рука хлопнула по кнопке отмены. Брок стоял рядом, яростно раздувая ноздри, сам еще тяжело дыша. Он не сразу понял сам, что пошел против воли хендлера, в глазах на мгновение мелькнуло осознание, но было поздно, и он зашел еще дальше.

Посмел решать за хендлера.

— Тебе еще рано.

Когда в нем снова проснулся командир, Брок не успел понять. Когда встал вопрос о том, чтобы дойти до автомата-распределителя, он с ужасом осознал, насколько привык подчиняться, насколько греет что-то внутри, когда не надо решать самому кучу задач, когда кто-то отдаёт чёткий и понятный приказ. Но тварь внутри, привыкшая подчинять, очнулась от летаргического сна, когда её никто не ожидал увидеть. Подняла тяжёлую башку и щелкнула зубами.

И Джек, вместо того, чтобы поставить её на место, как должен был, привычно подчинился ей.

Глупо было надеяться, что этого не заметят наблюдающие – заметили даже другие хендлеры и обучаемые. Заметили, и отвернулись.

Глупо было надеяться, что это не дойдёт до Пирса. Один из его личных солдат пришел от него через час. Когда Джек зашел в комнату к Броку, тот сидел на своей койке и выглядел виноватым. Глупо было так облажаться к концу испытательного срока.

Глупо было прикидываться дальше, но Джек играл до конца.

Брок поднялся по команде «Встать», пошел следом по команде «За мной», отдаваемым правильным тоном.

В помещении, где их ждал Пирс, они были впервые. Там воняло кровью и холодным бетоном, пороховой гарью и страхом. Джек постарался не обращать внимания на то, что у одной из стен на коленях, с руками за головами, стоял их отряд. Мексиканцы. Джош. Мэй.

Они с ужасом и неверием, с безумной надеждой смотрели на вошедших. На Джека, на опустившего голову Брока, ни черта не зная. Уилсон сдержал слово. Они выглядели сносно, более подтянутыми, но не замученными, в отличие от самого их прежнего командира.

Пирс, жуя дужку очков, стоял у стены напротив. Уилсон стоял за его левым плечом с профессионально равнодушным видом. Изнутри у двери, с винтовкой наперевес, застыл Майлз. Приведший их солдат остался снаружи и закрыл дверь.

На невысокой стойке лежал пистолет, рядом с ним стояли три патрона. Джек уже всё понял, как и Брок, рвано вздохнувший за его спиной. Пирс не стал тянуть. Голос его полнился пренебрежением.

— Мистер Роллинз, зарядите оружие.

Приказ был прост и ясен. Джек на секунду успел испугаться, что не сможет, но, когда воронёная сталь легла в ладонь – руки не дрожали, действуя автоматически.

Ствол был абсолютно новым, пах свежей рабочей смазкой. Выщелкнув магазин, Джек один за другим вдавил все три патрона внутрь. Пистолет лёг в руку так удобно – как раз, три патрона, но он не стал тянуть и делать глупости, отработанным движением вдвинув магазин в рукоять. Едва заметно он помедлил, прежде чем дослать патрон, но пальцы уже ухватились за затвор сами. Поставив оружие на предохранитель, он положил его на то же место, откуда взял, отошел, стараясь сохранить уверенный шаг, пятясь, на два шага, заложив руки за спину. Чётко, как учили.

От него не требовалось ответа, но смотреть в глаза Пирса он почему-то не мог. Смотрел вместо этого чуть выше его левого плеча. В глаза Уилсона – тёмные, холодные. Деланно-равнодушные, как Джек теперь знал.

Пирс вынул изо рта кончик дужки очков и кивнул ему в направлении стены.

— Займите своё место в отряде, Джек.

Подчинившись, Джек прошел куда сказано, встав по правую руку от Мэй. Так же чётко опустился на колени, не глядя ни на Брока, ни на остальных, и заложил руки за голову, широко разведя локти. Он не питал иллюзий, выжив в клетке. Казнь состоится, когда распорядится Руководство.

Не обращая больше внимания на отряд, Председатель кивнул Броку.

— Возьмите оружие, мистер Рамлоу.

Брок едва заметно вздрогнул. Он отвык не только принимать решения, но и почти забыл собственное имя. Почти три месяца у него был лишь номер, написанный на двери камеры.

Пальцы коснулись пистолетной рукояти, еще фантомно-тёплой от всегда таких горячих ладоней Джека. Металл и пластик чувствовались как родные, и Брок малодушно попросил Вселенную, чтобы новый ствол заклинило намертво, когда придётся выбирать.

— Подойдите, мистер Рамлоу. Нам нужно кое-что обсудить.

Джек видел, как дёрнулся кадык на жилистой шее любовника, как тот с трудом опустил руку с оружием вдоль бедра, словно даже это причиняло физическую боль. Он подчинился. Замер в шаге от Пирса, затравленно глядя ему в глаза.

— Мистер Рамлоу. Помнится, когда мы пришли к некоему соглашению, жизнь вашего отряда была условием определенной линии вашего поведения. Условием двух месяцев чёткого следования приказам, дабы вы обрели определенные навыки. Ваше обучение заканчивалось, но из-за определённых событий пришлось оттянуть принятие решение еще на полмесяца. И вот вы нарушили условия договора. Вы решили, что можете вновь принимать решения. Решили самостоятельно, без распоряжения Руководства, которое вернуло бы вам это право.