Накануне позвонила Клэр, сообщившая, что все документы готовы, и пытавшаяся уточнить, куда сваливает её любовник. С утра Брок всё же заехал в контору и долго успокаивал плачущую девушку, будучи не в праве сообщить ей подробности. Она замирала в его руках точно так же, как Дженни в руках Джека, смотрела с такой же надеждой, и Брок успел подумать о том, что они могут стать неплохой парой, если Джек решится.

Думать об этом было рано. За девушкой могли прийти в любой момент – они не обманывались, и нужно было действовать как можно быстрее.

***

Что может быть хуже в ночном лесу, где пытаешься укрыться, чем белая футболка и очень светлые домашние штаны. Они мягкие и бежать в них легко, но вот цвет…

Впрочем, было и кое-что похуже – уже близкий лай и звуки преследования, неумолимо приближающиеся: крики людей, топот ног, хруст веток. И собственное срывающееся дыхание, и слабый плач младенца в руках.

Лунное затмение. Охотники и их добровольные помощники знали, когда выбрать время. Знали и к кому прийти, хотя Виктор делал всё, чтобы не привлекать внимания. Он жил в простом маленьком доме – как и большинство в городе. Был простым учителем математики в начальных классах, и его любили дети, всегда шумной толпой встречая в коридоре школы. Когда всё успело так измениться? Сначала смерть жены прямо на больничной койке – прошло лишь несколько дней после выписки её из родильного отделения, и сухое сочувствие врача: тяжёлые роды, повезло, что ребёнок здоров. У него не было выбора – только держаться ради маленького сына, не успевшего даже толком привыкнуть к материнскому молоку.

Выстрелы на улице среди ночи заставили его скатиться с кровати, и, когда ударом выбило входную дверь, он уже тихо закрывал окно на маленькой кухоньке, стоя на влажной от росы траве в одних лёгких кедах, прижимая к себе не проснувшегося ещё ребенка. Звериная интуиция не подвела, и Крид бросился в лес, не думая о том, как выжить без денег и документов. Будучи бетой, он успешно незаметно жил в обществе людей почти сорок лет. Он был не готов к тому, что однажды придут и за ним. За его ребёнком.

Он расслабился. Но было поздно сожалеть – маленькое тельце сучило ручками и ножками и вопило – младенцу не докажешь, что нужно молчать. Виктор держался из последних сил, но на глаза от бессильного отчаяния наворачивались слёзы.

Когда он, запнувшись, упал, то успел лишь переместит руку, чтобы не навредить ребёнку, в тщетных попытках сворачиваясь на земле, закрывая его своим телом. Он даже глаза закрыл, хотя страха не было. Когда понимаешь и знаешь, что будет – уже не страшно.

И всё равно он вздрагивал каждый раз, слыша тихие хлопки – будто чересчур крупные дождевые капли шлёпались на палые листья. Его затрясло, когда опасно приблизились собаки и буквально подорвало с земли, когда прямо над ним раздался грозный рёв альфы. Этот звук он бы не перепутал ни с чем, хотя был оборотнем с рождения, а не по воле альфы. Он тихо заскулил, сжимая в объятиях ребенка, прося пощады чисто инстинктивно, и не рискуя открыть глаза.

Собаки, визжа от страх, сбежали, а рядом прошуршали шаги и остановились очень близко. Мгновенно покрывшейся мурашками кожи плеча коснулась горячая ладонь, и это тепло растеклось по телу. Виктор рискнул приоткрыть один глаз и глянуть вверх. Не зная альф, он никогда не испытывал к ним особых чувств, но, глядя в постепенно потухающие красные глаза, он почему-то сам себе показался слабым и жалким. Он валялся в грязи и трясся, а огромный альфа смотрел на него с ожиданием, всё ещё не убирая руки. Внутри стало тепло, но уверенности не прибавилось, и он продолжал лежать, не смея шевельнуться или вздохнуть поглубже. Только когда над сидящим на корточках альфой появилась фигура человека, Виктор дёрнулся. От винтовки в руках солдата разило пороховой гарью, смертью.

Но человек, замерев рядом с оборотнем, опустил ствол оружия, позволив ему повиснуть на ремнях и, оглядевшись по сторонам, тронул плечо альфы.

— Нам пора.

Тот кивнул, обернувшись. Вновь посмотрев на бету, поднялся, сделал шаг назад и спросил

— Ты можешь идти?

И протянул руку. Некрасивое, грубое лицо альфы не исказилось пренебрежением или брезгливостью. От него веяло уверенностью, и Крид, держа на сгибе одной руки младенца, подал вторую. Всё же он повредил лодыжку, споткнувшись, но альфа не только помог подняться. Он поддержал и не отстранялся, пока Виктор приспосабливался к шагу. Ребёнок затих, во все глаза таращась на нового оборотня. Тот на нём особо внимания не заострял – посмотрел с интересом и пошел вперед. По бокам, как конвой, шли двое людей с опущенным оружием. Среди деревьев Виктор видел ещё солдат. Он шел, не задавая вопросов, всматриваясь в людей.

Шли они недолго. Довольно быстро лес оборвался у широкой дороги, на обочине которой стояло шесть тяжёлых внедорожников без номеров и три пикапа – эти машины Виктор знал, видел в городе. Возле них лежало несколько тел, а такие же люди как те, которые были с альфой, в такой же форме, посмотрев на него, убрали в кобуры пистолеты, предварительно открутив глушители. Некоторые тела уже грузили в багажники машин охотников.

Виктор, не говоря ни слова, плёлся за альфой, стараясь не думать об увиденном, сосредоточившись на своей ноше. Остановился альфа возле одной из огромных машин, и, открыв дверь, кивнул, приказывая залезать внутрь. Не споря, Виктор подчинился, окунаясь в мягкий тёплый сумрак – ночь уже близилась к рассвету, но тонировка не давала солнцу шансов. Он не сразу понял, что в машине есть кто-то ещё. На него с интересом смотрела молодая женщина в не по размеру огромной куртке. Дёрнув тонким носом, она улыбнулась. В темноте мягко блеснули золотом глаза беты.

— Привет.

***

— Нет.

Плечо дёрнуло болью, когда Брок на бегу схватил оборотня за руку. Их развернуло по инерции, и Джек оскалил клыки опасно близко к лицу Брока, но тот не пустил, лишь встряхнул. Только ему хватало дури смотреть в горящие красным огнем глаза разъярённого альфы. Но Брок умел смотреть так, что даже альфа сдувался и одумывался. И он смотрел, пока Джек не отшатнулся, не моргнул.

— Только ножи и пули. Никто не должен связать их смерти с оборотнями.

Джек замедленно кивнул и обернулся. Он рвался туда, пусть и не чуя, но отчётливо слыша и беглеца…беглецов, и погоню. Он не мог стоять на месте, но командир держал его твердой рукой, и признавший уже его, Джек расслабился, позволяя тому решать. Только тогда Брок выпустил его, предварительно вновь сжав пальцы чуть сильнее, словно сам был альфой, который, схватив за шкирку, воспитывает молодого волка.

У Рамлоу был план, и, потерявшие от азарта бдительность, охотники туда вписывались идеально. Убегавшего оборотня страховали люди Брока. Джек поставил под сомнение власть командира…

Он прикрыл глаза, инстинктивно показывая, что пришёл в себя и готов подчиняться, чуть приподнял голову, приоткрывая шею. Ошейник, как обычно, покоился в подсумке разгрузочной системы. Но Брок лишь хлопнул по плечу и, проверив оружие, побежал, срезая путь, туда, где он наметил место встречи с остальными. Встряхнувшись, Джек бросился следом, подстроившись под шаг человека.

Вожака. Именно им был этот человек. И дома, и на полигоне, и под сводом ночного леса, хладнокровно добивая подстреленных охотников.

Не ушел ни один, и Брок не делал различий между мужчинами и женщинами, не дрогнувшей рукой спустил курок, целясь в лоб совсем ещё мальчишки – на вид ему и восемнадцати не было. Собак убивать не стали – Джек их просто вспугнул, а они, натасканные на бет и слабых альф, просто не знали, что такое настоящий альфа в почти полной своей силе.

***

Устроившись на каменистом обрыве в излучине реки, Брок наслаждался теплом камней, уединенностью, полноценным рассветом – всем, чем может на природе насладиться нормальный человек, отошедший от лагеря на несколько футов.

Строго говоря, в лагере за спиной оставались только оборотни. Брок отправил бойцов прочёсывать лес – на всякий случай. Дженни с видимым удовольствием возилась с малышом, с которого его отец не сводил настороженного взгляда, пока с ним самим пытался беседовать Джек. Именно поэтому Брок тактично оставил их одних.