Ему снились описанные Джеком зверства охотников и собственное прошлое. Разрубленные пополам тела, оборотни, корчащиеся от сжигавшего их аконитового яда и прочее. Будто снова в школе открыл энциклопедию по истории на эпохе инквизиции. Тогда это казалось ему интересным. Прочувствовав на собственной шкуре, он понял, что хоронил молодых парней в пустыне не за то, чтобы кто-то имел право творить такую мерзость.

Убийство и насилие не всегда одно и то же. Он знал это как никто, в своё время моля бога, в которого вроде бы должен был поверить, о смерти. И то, что делали охотники, и те, кто им платил – этот ведь было не ради пользы обществу. Он видел их достаточно близко, чтобы понять, что они - кровожадные твари похуже оборотней.

Когда он поднял взгляд от собственных рук, сцепленных пальцами, он был уверен в своей правоте.

— Их нужно остановить. Около трёх десятков убитых. Не только оборотни.

— Зачем?

Брок захлебнулся воздухом и дёрнулся. Джек лишь сжал кулаки. Ведь верно. Охотники истребляют чудовищ. Так зачем им мешать? А что под руку попался кто-то – так нечего было лезть. Едва ли благородство покроет расходы на сбор группы, транспорт и оружие.

Брок не любил ультиматумов сам и не любил их использовать, но…

— Зачем, чтобы не плодилась такая же мразь как те, кто перебил мой отряд.

Он мог бы сказать «кто убил твоего сына», но бить ниже пояса не стал – и так понятно было. В пальцах Пирса треснул неизвестно когда оказавшийся в руке карандаш. Джек затаил дыхание. Он тоже понимал, что это грязный приём. Отбросив огрызок карандаша, Пирс откинулся на спинку кресла. Он лишь на миг позволил скользнуть во взгляде чему-то болезненному, тут же сменившемуся нарочитой холодностью.

— Хорошо. Пиши запрос на командировку отряда, как на учения. Место – полигон вооруженных сил в Техасе. Отчитываться будешь ежедневно лично мне. Под твою ответственность.

Брок кивнул, тяжело поднявшись. Он видел утром своё отражение и знал, что видел Пирс.

Джек, стороживший дверь, секунду всматривался в его лицо, но всё же щёлкнул замком. По правде, ему было неловко за это, но… он ведь не просил. Это предложил Брок. Которого это, по правде, и не касалось.

Джек умел быть благодарным. Поверх плеча Брока он поймал взгляд Пирса и кивнул, без слов обещая присмотреть.

***

С разбегу перемахнув штабель ящиков, Брок откатился в укрытие, оказавшись плечом к плечу с оборотнем. Джек непринуждённо вжимал лицом в пыль их проводника – мальчишку их деревни, которую они миновали накануне. Он обещал показать им дорогу, но вместо этого привел к стоянке боевиков и попытался сбежать. Он не знал, что Джек оборотень, но точно понял это, когда когти зверя ненавязчиво сомкнулись на тонкой шейке. А ещё он не знал, что там, где двое американских солдат, там скоро объявятся и другие. Брок и Джек должны были разведать дорогу для остальных, но и вдвоём справлялись отлично.

Меняя магазин, Брок ухмыльнулся.

— Помочь и размяться не хочешь?

Джек оскалился. На территории Соединённых Штатов убивать без суда не могли лишний раз даже они. А кто заподозрит их работу в Анголе? Тем более, что по документам они сопровождали медиков, борющихся с очередной эпидемией в долине Конго недалеко от Киншасы.

— Подержи.

Джек разжал когти, но на шею дёрнувшемуся мальчишке опустилась пятка тяжёлого сапога – Брок даже не шевельнулся, оставшись сидеть. Джек поднялся во весь свой немалый рост, неспеша стянул короткопалые перчатки и тёмные очки. По краю радужки в лучах заходящего солнца блеснула золотистая кайма, а внутри неё зажёгся едва заметный алый огонёк. Джек оскалился, позволяя внушительным клыкам вытянуться в полную длину, и распахнув пасть, заревел, растопырив когти. Стрельба прекратилась, как отрезало, лишь под сапогом заверещал мальчишка. Брок фыркнул, кода тот обоссался, и вслед бросившемуся вперёд оборотню коротко бросил:

— Позёр!

Ну… он немножко привирал. Ему нравилось. Ему до мурашек нравился этот звук, сквозящая в нём неприкрытая мощь. Он помнил, каким нашёл Джека, и ему нравилось, как тот изменился хотя бы в этом. Зная его историю, отчётливо понимал, что ничего уже не изменить для самого Джека – смерть непоправима, но помочь выжить смог. Было непросто, но оно того стоило, и Брок малодушно этому радовался. Он стал другом, отряд – семьёй, стаей. А оборотень – надёжнейшим бойцом, лучшим. Тем, кого он единственным после Тома смог научить быть почти самим собой, на кого мог положиться без оглядки.

И пусть не все ещё могли, как он, наслаждаться. Он понимал, что не всем это вообще дано. Кто-то так и будет дёргаться от хищника. Может, он так и останется единственным, кого проявления такой послушной силы доводят до стояка.

Едва стихло эхо последнего выстрела и оборвался последний крик, Брок достал пачку сигарет и со вкусом затянулся. Он не сомневался, что поблизости не осталось никого живого – теперь уже по опыту зная, как работает оборотень, альфа. Разъярённый и заскучавший альфа.

Их альфа. Эта мысль была слишком сладкой, слишком привлекательной, и он позволил себе увлечься, не обращая внимания на трепыхание под ногой.

Какой же несусветной глупостью было истребление оборотней. С другой стороны, хорошо, что такой уникальный боец был лишь у них, иначе бы натрахались с совсем неприятным исходом. А так… да, ему тоже были опасны пули и ловушки, которые он, к своему стыду, не чуял, но Брок с него и не спрашивал ничего сверх того, что потребовал бы от любого другого бойца и себя. Оборотня, так же, как любого другого, прикрывали и берегли, за него он вписывался, как за любого своего человека.

Он, как и любой другой его боец, позволял себе тихо застонать, пока ему перевязывали раны, вправляли вывихи, зашивали. Он не боялся проявить чувства, зная, что за это не накажут. Не боялся спорить, зная, что можно, а иногда и нужно. И Брок даже от этого получал удовлетворение, только неприятно скреблось на краю сознания, что оборотень приручился, как одичавший было пёс, и перестал бояться рук нового хозяина, который, в отличие от прежнего, вкусно и сытно кормит, позволяет спать в доме и даже играет с питомцем. Когда эти мысли накрывали особенно сильно, Брок уходил в спортзал и иногда выматывался так, что оставался спать на матах, не в силах сдвинуться с места. Обычно в такие дни он спал, пока на службу не являлся Джек, который, зная где искать, приходил, будил, заталкивал в душ, а потом волок завтракать, молча глядя в глаза. Он знал – у них с Броком даже секретов не было, да и скрыть от этого зверя можно было, разве что, запах, но никак не настроение и мысли.

За Броком не было вины, и не ему было что-то исправлять. Он мог лишь пойти на поводу у себя, прошлого, побывавшего на месте оборотня в некотором смысле. Не в силах исправить это прошлое, жить настоящим. Обоим. Это понял и принял Джек. Это понял и принял Пирс. Остальное было не важно, и Брок, в основном, всё же спал достаточно крепко, перестав почти смотреть по ночам кошмары. Его сон сторожил зверь, которого боялась сама темнота – так пошутил кто-то из молодых, и Джек с Броком ехидно ухмыльнулись в ответ.

***

Сидящие вокруг бойцы молчали, угрюмо глядя исподлобья. Не раз и не два за прошедшие годы они убеждались, что оборотень в отряде нужен позарез, не раз и не два они доверяли ему жизни, и он не подвёл ни разу, как и они его. Брок рассказал им всё в отсутствие Джека, который не отходил от Дженни, чтобы ей не пришлось переживать всё это снова. Он привёл её позже и сидел на полу, чуть покачиваясь, прижимая девушку к себе. Отмывшаяся и приведшая себя в порядок, она, тем не менее, продолжала кутаться в его куртку, будто та могла её защитить надежнее крепких рук Джека. Она прятала лицо от окруживших её мужчин, но их раздражение было вызвано не ей.

Они все сказали то же, что и Брок.

Таким мразям не место в этом мире. Некоторые из них видели, что охотники сделали с их командиром, и согласны были пустить кровь любому, гордо назвавшемуся истребителем нечисти. Остальные просто знали этот тон Рамлоу. Уверенный в своей правоте, он не приказывал, но они уже начали уточнять, что со снаряжением и транспортом. Он оставлял в городе лишь двоих – у одного намечалась свадьба, у второго – последствия: через неделю подходил его срок стать отцом, а отец должен был быть рядом со своим ребёнком, а не насаждать справедливость. Это не обсуждалось. И без него было кому.