И, если бы не Джек, он бы поплатился жизнью за беспечность, за то, что неосторожно подставил спину. К счастью, Роллинз всё же был оборотнем. Пусть искалеченным, но зверем – быстрым и сильным.

Когда сзади раздалось двухголосое рычание, тонкий визг и вместе со всем этим звуки, характерные для короткой драки, Брок развернулся, вскидывая оружие.

От обочины спиной вперёд отползал к спасительной темноте за деревьями оборотень. Точнее – отползала. Частично трансформированное тело принадлежало женщине или девушке – по почти волчьей морде и довольно густой шерсти на тонком теле сложно было судить о возрасте. Только злоба в горящих янтарём глазах была хорошо понятна. Да и ощутима. Тонкие волоски на загривке и руках самого Брока встали дыбом. Стоящий между ним и новым оборотнем, Джек был настолько хорош, что Брок выругался не из-за нападения.

Он видел Джека оборотнем. Точнее, оборотнем на три четверти. Измениться полностью Роллинзу не хватало сил без правильной стаи, но обращать он так никого и не стал. Только раз предложил Броку. Почти в шутку. Тот поперхнулся пивом и открестился. Больше эту тему не поднимали.

Джек редко оборачивался на максимум своих возможностей, и вот это как раз был тот самый момент. Излишне, на взгляд Брока, но тот никогда и не видел, чтобы его оборотень схлестнулся с другими. За него.

Стоя между, Джек низко рычал, развернув веером человеческие пальцы с огромными когтями. Он был типичным, почти образцовым альфой. Наверняка и волком он был бы огромным. В фазе частичной трансформации даже специально подобранная свободная футболка натягивалась на становящемся ещё более мощном и частично покрывающемся шерстью теле. Был бы стальной строгач – боль бы удержала его в человеческой форме: именно для этого их и надевали на оборотней.

Брок продолжал целиться в лежащего на земле оборотня, пока оба зверя не встряхнулись, словно придя к какому-то соглашению. Джек шумно клацнул внушительными зубами, расслабляя челюсти, позволяя им вернуться к человеческому виду. Заодно и напомнил бете, кто главный. К Броку он повернул вполне человеческое уже лицо и тот понял – убрал оружие, позволяя альфе решить щекотливый вопрос. Тот сунулся в машину, и, в пару шагов преодолев расстояние, накинул на плечи приподнявшейся вполне миловидной девушке на плечи свою куртку, которая смотрелась на ней как пальто. Отстраниться она даже не пыталась, только зло и настороженно смотрела на Брока и растеряно – на альфу. Перечить не смела – ни как женщина, ни как бета, и безропотно встала на ноги, подчинившись сильным рукам.

Брок в ожидании прислонился к горячему капоту. Он прикладывал все усилия, чтобы не пытаться думать над этой ситуацией. Потом, плюнув, устроился за рулём и поднял стекло. Стало теплее, и его начало клонить в сон, что было совсем не вовремя.

Увидев, как Джек поднял на него совершенно больной взгляд, Брок вздохнул и кивнул. Он был готов к тому, что дальше они поедут не одни. Он осознавал, что ебанулся в край, уже когда приволок себе оборотня-альфу. Подумаешь, бета. Ему она нахуй не сдалась. Нужна Джеку – пусть сам за ней присматривает, тем более, что он, как альфа, вполне дружил с головой, чтобы понимать – Брок ему полезнее живым, хотя, если его убить, мало кто о нём заплачет. Кроме этого было что-то ещё, и Брок спокойно мог довериться Джеку и на работе, и дома.

Оба оборотня устроились на заднем сиденье, и Брок, поймав в зеркале взгляд Джека, повернул ключ зажигания, мягко надавливая на педаль газа.

***

Джек вышел на крыльцо примерно через полчаса после того, как Брок, нетвердо переставляя ноги, чуть ли не выпал на улицу. Он сел рядом на ту же ступеньку, и, сложив руки на коленях, опустил голову. Первым всё же заговорил Брок, так и не сумевший прикурить дрожащими руками. Джек, отобрав зажигалку, подпалил конец сигареты, и Брок благодарно кивнул.

— Я думал, что это осталось в прошлом.

Глядя на него, Джек нахмурился. Он знал про плен, но лишь в достаточно общих чертах.

— Может, тебе стоит выпить?

Рамлоу подавился дымом и отрицательно мотнул головой.

— Станет только хуже. Я могу не проснуться после очередного кошмара.

— Прости.

Был бы на его месте кто-то другой, не этот человек, Джек бы не испытывал угрызений совести. То, о чём рассказала Дженни, творили люди, и было бы смешно от чужой брезгливости и ужаса. Но Брок…

Джек был с ним достаточно долго, чтобы увидеть человека, не такого, как все. Чтобы понять, что не все люди одинаковы.

— Двоих. Мы видели, как убили двоих. Почти так, только не разрубили. Чтобы они не могли шевелиться, им перебили позвоночники, а потом вскрыли животы. Их подвесили на воротах базы. Остальных поставили на колени и заставили смотреть. Птицы появились быстро.

Скривившись, Брок с силой прижал ладонь к груди, потирая напротив сердца. Потом просто с силой надавливал, пытаясь успокоиться. Мало кто знал, что прячется за его бесшабашной улыбкой. Только Джек, наверное, видел и слышал, чувствовал, что он до сих пор винит себя за то, что выжил. Джек тоже выжил, но чувства испытывал иные. Ненависть была настолько сильна, что даже у вины не было шансов. Как и у охотников.

Джек помнил то, что чувствовал, когда убивал людей, посмевших схватить и пытать Брока, и отлично понимал, что повторил бы это, и Брок бы его не удержал. Да он бы и не стал пытаться. Он просто презирал охотников до того, как угодил к ним в руки. Наобщавшись до полусмерти с их методами работы, он полностью разделял мнение Джека.

Продышавшись кое-как, Брок взглянул на Джека. Глаза его были покрасневшими, но сухими. И абсолютно безумными.

— Я…

Джек не знал, как начать говорить. За всё то время, что прошло со дня их знакомства, он бы мог забыть о том, что не ровня владельцу этого дома. Он научился быть человеком полнее, чем когда у него ещё была стая.

Да, родители учили их жить в человеческом мире: выглядеть, как люди, вести себя, как люди. Они пользовались техникой, автомобилями, оружием, хотя огнестрел не любили – запах пороха резал чувствительное обоняние. Джек, почти лишившийся оного, переносил учебные стрельбы и операции спокойно: способность частично оборачиваться не смогла вернуть ему всего утраченного, но он и не переживал. Не велика ценность способности бегать на четырех лапах, когда можно сесть за руль. Или, скинув снаряжение, едва различимой тенью скользить в ночной тьме.

Живя с человеком, он даже не пытался копировать его поведение. Всё получалось само собой. Он жил человеком в этом доме. Равным. Вряд ли такое могло одобряться обществом. Брок показывал обществу средний палец и хладнокровно, а, с его слов – малодушно, оставлял оборотня рядом с собой, уверенно бросаясь под пули, зная: долей мгновения позже, когда оборотень поднимется следом, больше никто не сможет выстрелить. Джек был метким стрелком с превосходной реакцией.

Совместные приёмы пищи, одна на двоих стиральная машина и ванная комната, в которой свои у них были только зубные щётки и бритвенные станки – были, в сравнении, сущей ерундой.

Став замом – до Джека не сразу дошла вся абсурдность ситуации – он научился решать вопросы без участия Брока, научился заходить в кабинет Пирса лишь стукнув костяшками пальцев по косяку двери.

И вот теперь он не знал, имеет ли право сказать то, что хотел. Имеет ли право заикаться о таком даже в мыслях. Он оборотень. Кем бы он ни был в отряде Брока, в жизни он лишь опасное животное, подлежащее уничтожению ещё до попытки подойти к человеку.

Джек впервые за не особо долгую совместную жизнь и работу видел его таким. Таким Брок не был, даже когда хоронил своих людей, когда относил их вдовам или родителям конверты с чеком на выплату приличной суммы страховки и одним очень интересным документом. Изначально этого добился Брок, а потом вошло в практику и для остальных отрядов.

Бойцы Пирса не боялись умирать. Они знали, что об их семьях позаботятся, что бы с ними самими ни случилось. Обеспечат всем необходимым. Этим, в том числе, покупалась их верность и желание работать с полной отдачей.