В электронном письме Нонны говорилось, что она планирует написать книгу о ловцах омаров штата Мэн, но не начнет эту работу, по крайней мере, еще в течение года. Она задавала вопрос, заинтересована ли Эвви в помощи в ее исследованиях. Причем это будет не только расшифровка уже готовых записей, но также и интервьюирование, а главное, помощь Нонне в навигации по штату. Это выглядело как своего рода продвижение по службе. «Я всегда стараюсь найти контакт с местными, – писала она, – и, естественно, сразу подумала о вас. Я не знаю, каково ваше расписание на те дни, а до них еще прилично далеко, так что дайте мне знать, когда у вас будет время об этом поговорить».

В тот момент, когда Эвви читала это письмо, ее «внимательное ухо» спросонья было на паузе и она не торопилась отвечать Нонне. Конечно, она искала работу здесь и там, чтобы банально не разориться, но сама мысль о том, чтобы переезжать из города в город вдоль побережья, была для нее перебором. Эвви втайне опасалась, что может встретить знакомых своего мужа, а там соболезнования, мысли о браке. Эта тема была слишком болезненна для Эвви, чтобы даже думать о таком.

Поэтому Эвви отложила написание ответа и взялась за книгу. Со своей любимой книгой она могла переходить от одного стола к другому, и так по всему дому. Она читала, останавливалась, вставляя клочок бумаги между страницами, а после некоторого перерыва продолжала чтение. В этот раз она была уже на третьей части толстого южного романа, который хотела прочитать с тех пор, как услышала аудиозапись автора романа «Фреш эйр»[24], рассказывающего о том, как он вырос, живя над салоном красоты вместе со всей своей семьей и их незаконной домашней обезьяной.

Эвви растянулась на диване, стараясь не замечать все усиливающийся внутренний голос. «Сделай же что-нибудь!» – бухтел он ей без перерыва. Внезапно стук в дверь прервал ее чтение. «Должно быть, это Энди и тот… кто собирается здесь жить». Она вскочила и направилась к входной двери, но по пути остановилась. Ее взгляд упал на каминную полку, на которой стояли две мраморно-белые ароматические свечи и скульптура из плавника. Эту скульптуру Эвви не любила, поскольку она напоминала ей о месте, где они с Тимом когда-то ели рулет из омара. Она рывком выдвинула ящик письменного стола в углу и вытащила из него свой свадебный портрет в серебряной рамке. Беседка на фото ей нравилась, но то свое платье она просто ненавидела. Однако фотография, прислоненная между свечами, будет свидетельствовать о том, что она все еще скорбит и не является… чудовищем. Она подошла к двери.

Открыв дверь, Эвви увидела, что Энди нет. Стоял лишь незнакомый мужчина – поразительно высокий, с зелеными глазами и темными волосами с проседью. На левой руке у него был солнечный ожог. Вероятно, эту руку он всю дорогу высовывал из окна автомобиля.

– О, – сказала она. – Привет.

Энди не упомянул в том разговоре, что парень красив. Вероятно, просто не додумался до этого. В одних вопросах Энди был умницей, а в других – приличным тупицей.

– Эвви? – спросил парень.

– Держу пари, что ты – Дин, – улыбнулась она, протягивая руку.

Он пожал ее:

– Рад познакомиться. Надеюсь, ты тоже будешь рада. Я боялся, что если приведу Энди, то ты дашь согласие только для того, чтобы он наконец заткнулся. Поэтому я оставил его дома.

Она пристально посмотрела на него еще раз – эти глаза, крепкие запястья, высокие скулы, обветренная солнцем кожа. Он выглядел не настолько молодым, как ей представлялось.

– Конечно, заходи, все в порядке.

Отпустив руку и отступив в сторону, она пропустила его, и он протиснулся мимо нее в дом. Закрывая дверь, Эвви столкнулась с ним плечом и ощутила запах моющего средства, а также бекона, столь любимого Энди. Наверное, это угощение было у них на столе каждое утро. Эвви живо представила себе бекон на одном столе с мороженым в вафельных стаканчиках, которое дочери Энди так любили по выходным.

– Когда ты приехал в город? – спросила она.

Он быстро оглядел гостиную:

– Я приехал сюда вчера днем. Пообщался с Энди и его девочками. Мы не виделись несколько лет.

– Звучит забавно. Девочки, наверное, спрашивали тебя, где ты живешь? Они сейчас очень увлекаются географией. Карты и глобусы, очертания побережья…

– Так оно и было. Мне даже пришлось пообещать, что когда-нибудь я отвезу их к себе и покатаю на метро. Я думаю, что они будут разочарованы. Ведь это так не похоже на американские горки.

– Лилли просила тебя сыграть в доктора Макстаффинса?[25]

– Да. Она была очень внимательна. Я должен вернуться через шесть месяцев для последующего наблюдения.

Эвви кивнула:

– Излишняя осторожность.

– Я бывал и в худших руках.

Дин слегка улыбнулся. Эвви отметила, что ей нравится, когда улыбаются не во все тридцать два зуба.

– Значит, ты приехал из Манхэттена? Сколько времени на это ушло?

– Восемь часов, плюс-минус.

– Жуть!

– Да. Хорошая новость заключается в том, что у вас много радиостанций. В пути не скучно.

– А что тебе нравится? Спортивные разговоры и все такое?

– О, нет. Разговоры о спорте от придурков, которые сами им не занимались, это не мой идеал хорошего времяпровождения, – заметил он. – Мне больше интересно общественное радио.

– Мне тоже, – призналась она. – А еще я люблю «подкасты»[26].

– Мой брат пытается втянуть меня в это. Я всегда с ужасом себе представлял, как трое накуренных парней обсуждают по скайпу музыкальные джем-группы[27]. А что ты обычно слушаешь?

– Подкасты. Когда о музыке, когда о дизайне, когда о политике, если получается это выдержать. Иногда хорошо идут случайные группы в стиле «сегодня на нашем шоу человек, который узнал все и ничего одновременно». Такая чушь! Или один парень, который взялся коротко пересказывать романы ужасов. Я не знаю, как в принципе это слушать даже любителю ужасов! Прямо здорово, что сама таковой не являюсь.

– Неплохо знать кое-что и о вещах, которые тебя совсем не волнуют, – заметил Дин.

Она рассмеялась:

– Без обид, но это спортивные журналы типа Sports Illustrated.

– О, никаких обид! – заверил он, указывая на пачку околоспортивных журналов.

– Итак, – сменила тему Эвви, – это дом. Квартира находится в его задней части. Отдельного входа у нее нет, так что входить ты будешь вот так, через дом. Есть еще боковая дверь на кухню со двора, но прямой путь другой.

Рассказывая, она повела его по дому:

– Обратно на кухню, затем в эту дверь и прямо сюда.

Дверь в квартиру Эвви обычно держала закрытой, поскольку у нее там не было отопления. При открытой двери в доме становилось немного прохладно.

– Если натопить, там будет тепло, обещаю, – авторитетно заявила Эвви и зашла в квартиру.

Он вошел вслед за ней и закрыл дверь. Затем увидел, что они оказались посреди бежевого ковра с мутным серым пятном света, проникающим в большие окна. Она протянула руку и, потянув цепочку, включила верхний свет. Немного погодя Дин потянул цепочку и выключил его. Он подошел к двери ванной и распахнул ее, затем снова закрыл и вернулся к Эвви. Он, казалось, все время растягивал и массировал больное плечо, даже когда открывал и закрывал холодильник на кухне. Наконец Дин вернулся и встал, уперев руки в бока:

– Мне кажется, ты ждешь от меня каких-то вопросов.

– А они есть?

– Пока нет.

– Хорошо, – не смутилась она. – Давай я попробую угадать те, что возникнут. Ты можешь приглашать друзей, конечно, если это не будет беспокоить меня. Обычно я работаю наверху или в гостиной, куда мы вначале вошли. У тебя здесь мини-кухня, но если что-нибудь понадобится на большой кухне, то не проблема, места там достаточно.

– Из кулинарии я умею только готовить жареный сыр, – признался он. – И еще обожаю «Принглс»[28].