– Что ж, ты действительно угрожала ей!

– Ну, если точнее, то я сказала ей, что собираюсь лопатой для мусора столкнуть ее с лестницы вместе с ее блокнотом.

На этот раз Дин отрывисто рассмеялся:

– Да неужели?

Эвви обреченно кивнула, и он нежно убрал ее руки с лица.

– Перестань притворяться, это было круто! Это потрясающе, и ты понимаешь это. Я буду звать тебя тафгаем[61], ну… задирой.

Она издала протяжный стон.

– Послушай, пятнадцать месяцев назад они сожгли мое чучело в баре, совладельцем которого я был. Они стреляли в окна квартиры моего соседа из пневматического пистолета, потому что либо не могут сосчитать окна, либо не понимают разницы между 816 и 818.

– Плюс действующий вулкан, – тихо добавила Эвви.

– Да, плюс действующий вулкан, – повторил он. – Так что поверь мне, люди, с которыми я расстался, не расстроятся из-за того, что ты накричала на репортера. А я ценю то, что ты сделала.

Она улыбнулась, совсем чуть-чуть, и ее плечи опустились, расслабившись. Он поднял руку:

– Ну! – Она не ответила. – Ну же, Эвелет!

Сообразив, она протянула руку и шлепнула его по поднятой раскрытой ладони.

Когда он уже шел обратно к квартире, она услышала, как он пробормотал: «Вот дерьма лопата. Мы живем вместе, а я и не знал».

На следующее утро Дин отвечал на электронное письмо одного из своих братьев, когда услышал характерный двойной стук Эвви в дверь. Когда он открыл дверь квартиры, она стояла рядом с седовласым мужчиной в теплой школьной куртке с гербом Калькассета.

– Привет, – начала Эвви. – Дин, к тебе посетитель. Это Тед Финч. Он тренирует футболистов в средней школе. И он тебе этого не скажет, но скажу я. Его сын Джейк тоже звезда, наша местная… но дела у него не очень, верно?

– Не очень, – односложно подтвердил Финч, – верно.

– Привет, тренер, – сказал Дин и они немного неловко пожали друг другу руки.

– Должен вам сказать, – начал тренер Финч, – что я довольно часто наблюдал за вами по телевизору. Это было очень приятно.

– О, благодарю вас.

Эвви кивнула им:

– Может, вы, ребята, зайдете сюда и поговорите за столом? А мне нужно подняться наверх и сделать кое-какую работу. Рада тебя видеть, Тед.

– Я тоже, Эвелет, – кивнул он.

Дин проследил взглядом, как Эвви исчезла на лестнице, и хлопнул по плечу Теда.

– Итак? – вопросительно обратился он к тренеру.

– Итак, как вам наш город?

– И город великолепен, и его окрестности.

– Могу себе представить, – улыбнулся ему Финч. – Мне было очень жаль услышать, что все так обернулось в Нью-Йорке.

Дин кивнул.

– Да, спасибо. – Секунду помолчав, он продолжил: – Итак, что я могу для вас сделать?

– Что ж, – начал Финч, – я пришел попросить вас об одолжении. У меня есть футбольная команда, которая может рассчитывать на сильное выступление в сезоне. Есть и молодые люди, которые много работают. Они сейчас измотаны, и я всегда пытаюсь придумать способы, как мотивировать их. Не давать им лениться. Иногда я привожу спортсменов и других… полезных людей, чтобы те поговорили с ними, дали им несколько советов о футболе. Или о жизни. Просто общие советы.

Дин уже начинал видеть, как туманные очертания этого визита становятся все более четкими.

– О'кей, – произнес он, изображая уклончивую мину человека, который ничего не понял. Может быть, Тед поговорит и забудет, а Дину и не придется говорить «нет».

– Ну, вы же профессионал. Вы работали с лучшими, вы справлялись с большим психологическим давлением. Конечно, у нас не бейсбол, но я уверен, что это будет своего рода подобие. Я надеялся, что вы сможете, если захотите.

Дин посмотрел на него еще более насмешливо:

– Тренер, вы же знаете, что я ушел из профессионального спорта, верно? И в значительной степени известен именно этим.

Финч пожал широкими плечами:

– Я знаю обо всем этом. – Брякнув в кармане чем-то вроде большого набора ключей, наверное, школьных, он продолжил: – Все эти публикации о «проблемах с головой» я пропускаю мимо ушей. Вы знаете, каждый спортсмен просыпается однажды и узнает, что его карьера закончена. У тренеров, кстати, то же самое.

Дин хотел сделать паузу, поскольку боялся, что этот аргумент вызовет у него невежливый смех. Ведь произнесен он был тренером из маленького городка, наверное не понимающим большой спорт. Но вместо этого он невольно кивнул в знак благодарности: «Пожалуй, вы правы».

– Никто не готов к уходу. Не всегда это понимание приходит в середине игры, говорю вам. Не всегда это замечают на телевидении. Не всегда это попадает в новости. Чаще всего это снижение скорости или постоянная боль в ногах. Иногда снашиваются колени. Но итог один – конец карьеры. Возможно, ты уже на излете, но ты все еще лучший из тех, кого эти парни когда-либо могут встретить. Я думаю, что нашим парням как раз было бы хорошо поговорить о том, что жизнь это не только череда выигрышей или проигрышей.

Дин опять вынужден был признать, что в этом есть смысл. По крайней мере, это хорошо объяснило бы ему самому и другим, как он попал в свое нынешнее положение. Еще он совершенно не представлял себе, куда ему двигаться дальше. Может быть, он даже и сможет помочь парням. По крайней мере, скажет им, чтобы они не отдавали свои деньги шарлатанам в случае, если вдруг станут профессиональными спортсменами и действительно заработают хорошие деньги. Ведь конец всегда неожиданный.

И все же у двери Эвви уже стоял один репортер. Дину и так было неприятно притягивать их к себе, когда он у Эвви. Он не хотел тащить эту нечисть еще и в школу или на футбольную тренировку. Кто знает, захочет ли футбольная команда услышать нелицеприятное мнение от кого-то, кто не только не играл в футбол, но и имел в значительной степени подорванную репутацию?

– Мы сохраним ваш визит в тайне, – пообещал ему тренер Финч, словно читая мысли Дина. Немудрено для человека, проведшего двадцать лет за чтением сложных поведенческих сигналов семнадцатилетних ребят из Новой Англии[62]. – Это не спортивное шоу. Просто поговорите с ребятами. Кто знает, может, это сработает? Вы будете помогать выполнять упражнения, станете отчасти помощником тренера. Возможно, это лучше, чем сидеть в четырех стенах, погрязая в видеоиграх. Почему-то я уверен, что вы так делаете.

Дин усмехнулся:

– Я не играл в футбол[63] со средней школы, да и тогда не был хорош в нем.

– Не имеет значения.

– Не знаю, хорошая ли это идея, тренер. Дети в Интернете все разболтают.

Финч снова пожал плечами и снова махнул рукой:

– А, мои мальчики надежные. Я скажу им, что это не для Твиттера, они будут держать это в секрете, насколько смогут.

О, это была любимая струна Дина – «нафт фух твитах» [64].

– Мне неприятно говорить это вам, тренер, но я думаю, что все они уже отказались от Твиттера. Это для стариков вроде нас с вами. Я думаю, вам лучше сказать им, что это не для… чего-то другого. Возможно, не для Инстаграма.

– О, ради бога, – пробормотал тренер. – Я знаю, что они вытворяют со своими телефонами. И вообще, они увлечены не этим. Контролировать молодежь – все равно что хватать угрей руками. Во всяком случае, они хорошие ребята. Самое худшее, что может случиться, это все узнают, что ты работаешь с детьми. А сейчас газетчики говорят, что ты сошел с ума, так что тебе нечего терять, верно?

За свою жизнь Дин играл под очень многими тренерами. И тренер Финч школьной команды «Калькассетские ястребы» был первым, кто пришел к нему за одолжением и назвал это одолжением. Сказать «Нет» было трудно.

На третьей неделе октября Дин открыл дверь квартиры и позвонил в гостиную, где Эвви читала дневник танцовщицы 1920-х годов. Он хотел сказать ей, что через десять минут начинается сериал «Коридоры власти» – самое тупое политическое «мыло». Но они с Эвви взяли за правило смотреть каждую его серию. И еще поклялись друг другу отрицать этот факт, если их когда-либо спросят об этом.