No, we won't back down

We won't run and hide

Yeah cuz these are the things that she can't deny

I'm passing over you like a satellite.

Cuz these are the things that we can't deny now

This is a life that you can't deny us now

(Rise Against – Satellite)

Ночь – удивительное время. Ты ложишься в теплую постель под мягкое сопение дочери. Только расслабленно прикрываешь глаза, как неожиданно наваливает столько мыслей, что кажется, голова перестала принадлежать тебе, а власть над ней перешла к неведомым голосам. Они, будто, выстраиваются по старшинству, по званиям и доминирующий голос заставляет замолчать своих подчиненных, начиная при этом свою долгую и нудную речь. Говорит «командир» в основном о моей единственной возлюбленной, ушедшей два года назад в мир иной, оставив при этом дочь, которая стала для меня лучом солнца в королевстве, покрытом вечными сумерками. Только не ясно, почему именно сейчас мое маленькое море воспоминаний бурлит необъятным штормом, не давая мне нормально выспаться!

И уже третью ночь я открываю глаза в темной комнате. И снова часы показывают ровно три часа ночи. И снова надо выйти покурить…

Эта дурная привычка… терпеть не могу эти набитые скудным табаком самокрутки. Но в моем случае только дым способен немного рассеять воспоминания.

В кого я превращаюсь? В шизофреника? В слабовольного курильщика?

В плохого отца.

Я поднялся с кровати. Свет фонаря бил сквозь окно, немного освещая комнату. Он подсветил лежащую на комоде пачку, будто та была некой священной реликвией. Вот только в гробу я видела такие реликвии.

Аккуратно вышел на крыльцо, закурил. Дым, обжигая легкие, немного заглушил тирана, унял шторм в море гнетущих мыслей. Минуту глаза слепил едкий дым. Когда сигарета истлела, оставив лишь фильтр в руках, я обратил внимание на далекие огни фонарей, которые освещали Гордовознесенную атомную электростанцию.

И снова мой взгляд останавливается на этих огнях.

Странно…

Неожиданно на всю округу громко завопила сирена. По глазам ударила яркая вспышка.

Что это было?! Твою мать, что это за взрыв?! Так, без паники! Что сейчас нужно? Нужно будить мать и отправлять ее с дочерью в город… так… а мне? Мне остаться и присмотреть за местностью.

А зачем? Я же отставной офицер, мне что с этого…

Нет! Надо все же остаться…

– Сынок, – раздался голос сзади, – что случилось? Почему сирена воет? Опять эти проклятые учения?

– Нет, тут реальная ситуация. АЭС в клочья разнесло! Бери дочь и в город! Давай быстрее только!

– Я поняла, сейчас соберу вещи, – женщина скрылась на втором этаже, − и кстати, света нет. Видимо, пробки опять выбило.

– Возможно…

И где у нее логика…

Через десять минут мама спустилась с двумя чемоданами.

– Деньги, документы? Все взяла?

– Все взяла, поехали.

– Я остаюсь. Ты дочку главное забери.

– Подожди, то есть как остаешься?!

– За деревушкой надо присмотреть, я же офицер все-таки, хоть и бывший.

– Хорошо, мой храбрый наемник, – появилась улыбка, которая через мгновение пропала, – но с дочерью… эм… ты же знаешь…

– А что с ней? В кровати же спит. Вон посапывает даже, не слышишь?

– Не слышу, потому что нет ее там! У тебя галлюцинация!

– Если ты ее не видишь и не слышишь – твои проблемы. Да только она есть!

– Хорошо, будь по-твоему, но я не смогу ее взять.

– Ладно, поезжай, я как здесь разберусь со всем, мы обязательно приедем.

– Сынок, ты… береги себя.

Я кивнул.

Она прошла к машине, открыла дверь, посмотрела на меня несколько секунд, села и уехала. Я проводил взглядом уходящий вдаль автомобиль.

Из дома напротив вышел сосед.

– Что случилось? Почему сирены воют? Опять учения? – зевая, спросил он.

– На этот раз не учения – реальная ситуация. Взрыв на станции!

– Погоди, а что случилось? Ты серьезно??! Так надо же валить отсюда скорее. А ты-то чего стоишь, поехали!

– Не, вынужден отказаться. Мне нужно остаться, посмотреть за местностью, я же из «ОЖАН»*.

– Ну и дурень же ты, Космач, ну ладно, дело твое конечно, но я бы уехал. Тем более, ты в отставке. Не понимаю, чего тут можно ловить, кроме радиации…

– Ну это уже моё дело…

– Не спорю… ладно, удачи тебе! Она тебе явно понадобится…

– Спасибо.

Сосед быстро вбежал в дом, из которого сразу же послышались крики, шум и ругань. Я постоял еще минуты две, вздохнул и вошел обратно в свою крепость, где спокойным сном спала моя маленькая принцесса. Причем, дышит ведь, вполне живая, однако вечно спит. Никто мне не верит, что она жива… никто её не видит. Или просто не хотят увидеть! Ладно, пора бы связаться с центром и выяснить что к чему.

Достав рацию из-под кровати, я начал настраиваться на нужную частоту. Рация шипела, не давая связаться с нужными людьми. Эх, видимо плановая смена… как же не вовремя. Шипение продолжалось около десяти минут, пока искал нужную частоту. За окном вовсю носились машины – все покидали свои дома. И правильно.

Рация наконец откликнулась:

– Вы настроились на частоту организации «ОЖАН2», пожалуйста, назовите себя.

– Говорит лейтенант в отставке – Корчев Сергей Михайлович, кодовое имя – Космач. Прошу ввести меня в курс дела о происшествии на Гордовознесенной АЭС, а также дать указания.

– Лейтенант, рады вас слышать. Половину станции разнесло в клочья. Причины взрыва устанавливаются, да и вам это знать необязательно. Указания следующие: отправить людей в город, транспорт уже прибыл. Хотя народ у нас организованный, автобусы уже направляются в город. Однако если же кого встретите, немедленно отправляйте подальше оттуда. Чтобы никого, кроме вас в поселке не было. Далее… может звучать глупо, но селение, что лежало в пяти километрах, получило высокую дозу радиации. Это повлекло за собой некую эпидемию. Те, кто наглотались радиации, умерли на месте, но через несколько минут поднялись. Похоже, наши «любимые» ученые что-то натворили на станции. Так вот, трупы открыли сезон охоту на живых людей. Вполне возможно, что вы их встретите. Запомните, они не настроены на душевный разговор.

«Что за бред он несет… они там что-то празднуют похоже…»

– Один патрульный вышел на связь и сообщил обо всем. Его ранили эти самые создания. Сомневаюсь, что он бредил. Он бывалый солдат… был им… поэтому приказываю отнестись к заданию ответственно и вести огонь на поражение, если есть из чего. Если ожившие мертвецы – правда, и их будет много, то подожгите один из домов – это послужит сигналом для отряда «Гильотина».

– А почему нельзя сразу прислать отряд?

– Это вас не касается, лейтенант. Вам даны указания, приступайте к выполнению. И… береги себя, Космач. Если что, беги к бойцам «Гильотины», они тебя выведут. Конец связи.

Рация вновь зашипела. Выключил приемник, пошел к холодильнику, чтобы поесть. Электричества нет, хоть газ остался. Позавтракав, я направился в комнату, поудобнее улегся на кровати и пытался переварить произошедшее. А дочь, как обычно, спокойно спала на кровати в углу. Жаль, что она никак не может проснуться. Так похожа на свою маму: такие же яркие светлые волосы, прекрасный овал лица, однако я никогда не видел ее глаз… они наверняка такие же глубокие, что посмотрев в них можно увидеть маленький огонек, который способен растопить даже самое холодное сердце. Однако последний взгляд ее мамы никак не выходит у меня из памяти. Взгляд скорби вперемешку с неутомимой радостью. А ее последняя просьба… «береги дочь, будь всегда с ней рядом, защищай ее…». После её ухода мне сообщили о смерти дочери. Я понятия не имел, как жить дальше. На службе часто приходилось видеть кучу смертей – друзей, товарищей, соратников, командиров, врагов, но эти две сломали меня…