Мастер вновь перечитал статью Толстого. От её публикации до начала Первой мировой войны оставалось пять лет, вполне достаточно, чтобы понять тот кошмар, который ожидает Россию, если она ввяжется в войну. Понять и отказаться, послушав своего гения. «Но «нет пророка в своем отечестве», – Мастер вспомнил цитату из Евангелия. – Да и кто мог послушать и понять Толстого? Люди, которых он описал в начале статьи? Они обладали властью и могли остановить процесс, но не хотели, думали на чужом горе счастье построить. Хотели остановить войну люди другие, которые «…побредут оторванные от мирного труда, от своих жен, матерей, детей – люди, сотни тысяч простых добрых людей с орудиями убийства в руках туда, куда их погонят». Но это было не в их власти. Вот так – одни не хотели, другие не могли, в результате пришла война, а за ней и революция. В этих мировых ужасах Кашалот проглотил более шестнадцати миллионов российских душ. Теперь он отказался признать себя виновным, но обильному питанию порадовался».

Мастер ещё раз изумился проницательности Льва Николаевича. Современники его не поняли. «А сейчас все понимают? Традиционно хвалят, гордятся, а втихомолку подсмеиваются над его призывами к «непротивлению злу насилием». Вот и досмеялись до того, что само Зло хочет забрать добрейшую душу Толстого для войны с Добротой. До сих пор никуда не делись в России любители двойных барышей, казнокрады и прочие нечистые на руку люди. Остались высокоценимыми побрякушки, воспеваемые продажной прессой. Так что и сейчас нет гарантии, что Толстого послушают и поймут люди, обладающие властью, и не станут ввязываться в очередную войну».

После этих мыслей голову Мастера пронзила сильная боль, он застонал и начал натирать себе виски. «Где же Лизавета, она так хорошо массировала мне голову, успокаивая нестерпимую боль», – с тоской подумал Мастер и побрёл на кухню за болеутоляющими таблетками. Прогулка по Питеру откладывалась.

Мастер и Целитель встретились на следующий день. Целитель приехал к Мастеру домой и сразу недовольно покачал головой.

– Здесь не то, что жить, даже несколько минут находиться нельзя, – заявил он. – У Вас в квартире и углов не видно, всё заполнено чернотой. Мне её выгнать невозможно. Пойдёмте-ка лучше погуляем на свежем воздухе.

Они вышли из квартиры и пошли по набережной реки Пряжки.

– Что за беда с Вами приключилась? – спросил Целитель. – С такой концентрацией зла в одном месте я ещё не встречался.

– Вот-вот, – усмехнулся Мастер. – Я по полнолунным ночам общаюсь с Голосом, который называет себя Злом Мира.

– О чём разговариваете, спрашивать не буду, – сразу предупредил Целитель. – Зло очень прилипчивое, потом не отгонишь. Зачем Вы меня пригласили?

– Помимо зла, я ещё в контакте с неупокоенной душой доброго человека. Зло это знает и контролирует мои мысли. Мне надо как-то закрыть, вернее, спрятать их от Зла.

Целитель задумался. Он вспомнил время, когда сам примерно таким же образом общался с всеобщим Разумом, и старался скрыть от него свои крамольные мысли. Это ему удавалось.

– Задачу понял, у неё есть решение, но очень сложное. Я его применял с успехом до поры до времени, пока не случился сбой. Космические силы, добрые и злые, читают наши мысли. Поэтому надо либо обнулять память после появления в ней информации, либо защищаться от прочтения. Как обнулять – я не знаю и не пробовал. А вот защищался я своей верой. Если у Вас есть то, во что Вы сильно верите, то можно попробовать.

Теперь уже задумался Мастер. Вера, которую он ищет, оказалась нужна именно сейчас.

– Насколько вера должна быть сильна? – спросил он у Целителя.

– Здесь чем крепче, тем лучше, – усмехнулся Целитель. – Я использовал веру старообрядческую. Когда я общался с космическим Голосом, то вспоминал, как стоял в одной шеренге с монахами Соловецкого монастыря на тридцатиградусном морозе, босой, в одном нижнем белье. Вера в Бога грела меня до такой степени, что мне не было холодно и, казалось, что под моими ногами таял лёд. Но Вам, надеюсь, не нужна такая сила веры. Поэтому при общении со злом, вспоминайте то состояние, в котором вера во что-то или в кого-то помогла Вам спастись. Любопытствующий будет заглядывать в Вашу память и наталкиваться на Вашу веру. Дальше он не пройдёт. Чем сильнее вера – тем крепче защита.

– Спасибо, уважаемый Целитель, я попробую воспользоваться Вашим методом.

– Попробуйте, – буднично сказал тот, как будто разговор шёл о вкусе какого-то продукта. – Да, и ещё один совет: рекомендую некоторое время сменить место пребывания, пожить недельки три поближе к природе. Вы притягиваете чёрные силы, а матушка-природа Вас защищает. Вот мы с Вами гуляем по набережной, а вода, обладающая сильной положительной энергией, отгоняет силы зла, которые к нам сейчас хотят прорваться. Я их вижу так же, как в вашей квартире.

– Понятно. Лизавета как раз зовёт меня пожить в Комарово, придётся согласиться.

– Желание верное. Ну что же, дай Бог Вам удачи и крепкой веры, до свидания.

– Спасибо за советы. Счастливо и Вам.

Мастер остался один на набережной, обдумывая слова Целителя. «Чем защитить свои мысли от всепроникающего Зла?», – с этим вопросом Мастер решительно пошёл домой. Войдя в квартиру, он подошёл к письменному столу, достал из ящика пистолет, вытащил из него обойму. В ней оставалось четыре патрона. Мастер отщёлкнул из неё первые три и выбросил в помойное ведро. «Эти я готовил для душманов, они до них не дошли и сейчас уже не нужны. А вот четвертый мой. Он тоже не пригодился, поскольку подоспели наши и спасли меня. Тогда в своих боевых товарищей я верил беспредельно, никогда моя вера не была так сильна, как там, на перевале афганских гор. И теперь, в разговорах со Злом Мира, я буду это вспоминать и насыщаться верой. А если забуду, то мой последний, четвертый, патрон напомнит». Мастер положил пистолет на место и позвонил Елизавете. Она ответила сразу.

– Спасибо, Лизёнок, я встретился с Целителем. Разговор был доверительный, мне стало легче на душе. Да, и еще: я согласен на Комарово, поехали недельки на три, – порадовал Лизавету Мастер.

– Ура! Когда?

– Сегодня. Тебе на сборы два часа, встречаемся на Финляндском вокзале в 16.00.

– Неожиданно. Ладно. Договорились.

На следующий день Мастер уже сидел на берегу озера и ловил рыбу. Чёрные силы как будто потеряли его, головные боли не мучали и на душе было безмятежно. Да и окружающая природа призывала к спокойствию. Карелия красива своими озёрами, лесами, обрамляющими их, и скальными возвышенностями. Забравшись на них, можно увидеть ера-зу несколько водоёмов, отражающих голубизну неба. Как гласит местная легенда, количество озёр в Карелии превышает число жителей. Карельские озера хранят тайну последнего ледникового периода, они помнят, как ледник наступал на живую природу, мощным катком выравнивая земную поверхность, а потом отступал, оставляя впадины с прозрачной ледниковой водой. Маленькая впадина – малое озерцо, большая – большое озеро, гигантские впадины создали Онежское озеро и огромное море-озеро – Ладогу. Запасы питьевой воды в них самые большие в Европе, и в будущем они станут для нас основным природным богатством, которым мы будем делиться с жаждущим миром. «Когда-нибудь человек сможет прочитать послания, спрятанные в ледниковой воде Карелии, и станет ближе к истине», – подумал Мастер, не отводя глаз с поплавка удочки, плавно покачивающегося на озерной волне.

Вдруг за спиной Мастер услышал деликатное покашливание. Он обернулся и увидел знакомую фигуру в белом полотняном костюме. Мастер вскочил со стульчика и низко поклонился пришельцу.

– Добрый день, Лев Николаевич!

– Не знаю, добрый ли, но явно погожий. Пройдёмся по бережку, полюбуемся природой. Она меня всегда успокаивала и перестраивала на добрый лад, особенно, когда тоскливо на душе. Вот и ты, небось, ждёшь от неё того же самого?