Скотт отправился домой, попивая коктейль. Жил он все также у Луиса, в самом жутком районе города. Серьезно, по сравнению с этим местом, даже опасная бритва не казалась особо опасной. В тюрьме и то чувствуешь себя спокойнее.

Квартира располагалась на верхнем этаже. Конечно же, лифт не работал. Как всегда. Поэтому приходилось подниматься по лестнице сначала мимо квартиры немолодой латиноамериканки и ее симпатичной дочки. Потом мимо странных рэйверов, у которых на всю громкость играла электронная музыка. А затем мимо старика с маленькой и очень противной собачонкой. Когда та вздумала лаять, Скотт просто сказал: «Потише, Громила».

Наконец, он дошел до двери и повернул в замке ключ. Потом открыл второй замок. Затем третий. Когда замки закончились, Скотт подумал, что их явно маловато, и решил при случае предложить поставить еще.

Едва он открыл дверь, как в нос ударил вкусный запах какой-то еды.

– А, притопал! – крикнул Луис через всю комнату. – Погоди, ты же сейчас работаешь!

Он возился с чем-то на кухне, и Скотту было не видно, с чем именно.

– Работал. Меня выгнали, – Скотт грустно отхлебнул свой сладкий коктейль. – Узнали, что я сидел.

Луис понимающе кивнул.

– А, пронюхали, что ли? Магазины мороженого – они такие, всегда все узнают. Говорил же тебе не связываться с ними.

– С ними шутки плохи, – поддержал незнакомый голос. – Сами как мороженое – такие же холодные и бесчувственные.

Скотт огляделся и увидел двух парней. Он никогда их до этого не встречал. Одного Луис представил сразу. Это был его давний друг Дэйв, который раньше промышлял кражами в домах, пока владельцы были на работе. По словам Луиса, если этот парень не хочет тебя ограбить, то он вполне ничего. А еще в преступных кругах у него была слава легендарного водителя, без которого не обходилась ни одна команда домушников.

Второй парень был примерно ровесником Скотта и тоже смахивал на закоренелого преступника. Но Луис почему-то не спешил представлять его.

– Хорошие новости, – объявил он. – Четверг у нас вафельный день. Вафли будешь?

Парень держал мерную чашку с маслом. Теперь-то Скотт заметил, что все это время Луис возился ни с чем иным, как с вафельницей.

Скотт улыбнулся. Так вот откуда запах.

– Да, я голодный, – живо ответил он.

Ни для кого не секрет, что все проблемы в жизни (даже увольнение) не кажутся такими уж страшными после пары вафель.

– После тюрьмы с работой непросто, – кивнул незнакомец. – Я слепил триста фальшивых удостоверений, и теперь меня не берут даже продавцом в магазин электроники.

Мужчина говорил с сильным акцентом, но у Скотта не получилось с ходу определить, откуда собеседник родом. Русский, что ли?

– Отстой, – согласился Скотт. – А ты кто такой, кстати?

Вместо него ответил Луис, параллельно перекладывая свежеиспеченную вафлю на бумажную тарелку и посыпая ее сахарной пудрой.

– Это Курт, – объяснил он, кивая в сторону своего знакомого. – Отсидел пять лет в Фолсоме. Хищение персональных данных. Он хакер от бога. Курт, это Скотт, мой сокамерник.

Дальше Дэйв пояснил Курту:

– Это Скотт ограбил директора «Висты». Он играет по-крупному.

Лэнг усмехнулся, насаживая кусок вафли на вилку и отправляя еду в рот.

– Не так уж и по-крупному, – он прожевал вафлю, хрустящую снаружи, нежную внутри… великолепно.

– В смысле, «не так уж»? – возмутился Луис, поворачиваясь к Курту. – Короче, смотри. Мой друг Скотти на самом деле работал в «Висте». Но пронюхал, что они занимаются не очень законными делами…

– Какими делами? – заинтересовался Курт.

– А ты разве не знаешь «Висту»? – спросил Дэйв. – С какой ты вообще планеты?

Хакер пожал плечами.

– В моей стране нет телевидения, – судя по всему, он считал такое объяснение исчерпывающим.

– Что? Во всей стране?

Тот кивнул и добавил:

– Мы продаем телевизоры за мясо.

Все смотрели на Курта и пытались понять, шутит он или нет. Что же это за страна такая? Но спрашивать никто не стал, и Луис продолжил.

– Они, это самое, на вкладчиках нагревались. И неплохо так поднялись. А этот, – он указал на бывшего сокамерника, – пригрозил стукануть и его уволили.

– Почему ты не пошел к журналистам? – поинтересовался Курт у Скотта.

– Я пошел, но «Виста» оказалась сильнее. Началось расследование, и они сумели замести следы. Меня выставили просто обиженным бывшим сотрудником, который пытается оклеветать честную корпорацию.

– И что же он тогда сделал? – продолжил рассказывать Луис, щедро поливая маслом очередную вафлю. Он обожал эту историю. – Он взял, залез ночью к ним в главный офис и, короче, перечислил бабки вкладчикам обратно!

Тут до Курта дошло, о чем речь.

– Погоди… ограбление «Висты»… Я же слышал о нем!

Скотт поспешил поправить друга:

– Технически, это была кража со взломом. Ограбление – это когда угрожают жертве. А я насилие в любой форме не перевариваю. Я скорее вор-домушник.

– Он обобрал всю верхушку корпорации до нитки, – гордо сообщил Луис. – Большое достижение, между прочим!

Луис, Курт и Дэйв улыбнулись от мысли о маленьком человечке, который не побоялся пойти против огромной корпорации. Один Скотт оставался серьезным.

Он помнил все так, будто это было вчера. Помнил, как был поражен, узнав, что компания прогнила насквозь. Помнил разочарование от того, что ни газеты, ни полиция не имели над ней власти. И помнил ярость, которую испытал, узнав, что его пытаются заткнуть силой. При том, что он не сделал ничего плохого! Потом торжество справедливости и, наконец, крах его молодой семьи.

– Они меня уничтожили, – прервал молчание Скотт. – У меня была семья.

– Но как ты пролез в дом директора! Украл пять миллионов наличкой и всякие побрякушки!

– А всю их бухгалтерию скинул в инет! – радостно поддержал Дэйв.

– А директорскую тачку в бассейне утопил! – закончил Луис.

Скотт снова пожал плечами.

– Слегка увлекся.

Все смотрели на него как на живую легенду. Скотт почувствовал на себе испытующие взгляды и попытался объяснить:

– На самом деле я не такой.

Ему было неловко.

Луис рассмеялся.

– А как насчет тех дел, которые ты проворачивал до «Висты»?

– Они были давно. И я ими не горжусь.

Речь шла о мелком воровстве, которым Скотт баловался в школе. Он всегда умело обращался с техникой, и это привело его к профессии инженера-электрика – ведь почти все остальные люди с техникой не дружили. По молодости он от души пользовался своими умениями. Но это было несерьезно. Так, баловство. Он до сих пор жалел об этом. Мелкие детские проступки привели к одной непоправимой ошибке с директором «Висты».

К этому моменту Луис раздал всем вафли, и бывшие преступники с наслаждением вгрызались в сладкое золотисто-коричневое лакомство. При этом каждый думал о своих прошлых делах. Ну и о вафлях, естественно.

– Это лучшее мое творение, – не постеснялся похвалить себя повар. Никто, конечно же, не спорил.

Вдруг Скотт с подозрением посмотрел на него.

– Погоди-ка… А чего это у тебя настроение такое хорошее?

Ребята обменялись многозначительными взглядами, как будто вместе хранили один важный секрет. На лицах появились улыбки и, почему-то слегка виноватые выражения.

Луис на секунду замолчал, раздумывая, как лучше начать.

– Короче, – наконец начал он, – мне двоюродный брат дал наводку. Можно нехило подняться…

– Без меня! – Скотт сорвался на крик.

Он не хотел дослушивать. Было и так понятно, к чему все идет. Конечно же, Луис услышал от кого-то очередную чушь и теперь затевал грязное дельце.

– Да ты дослушай до конца! – стал уговаривать Луис, в надежде надавить на чувство социальной справедливости приятеля. – Это как раз по твоей части. Один богатый дед хранит свои миллионы дома!

– Я все сказал, без меня. Говорю же, завязал.

В этот раз на лицах ребят появилось разочарование.