— Из каких «этих»?

— Которые с пёрышками, в стразах и в стрингах, — Фил дождался, пока Ромка окончательно сбледнёт и заржал на весь коридор. — Модели, Кузнец! В модели подался, спрашиваю? Какое агентство тебя взяло — Диор, Гуччи, Тосканини?

— Не смешно, Фил, — Маша повисла на одной руке Ромки, Даша схватилась за другую. — Любой человек может выглядеть стильно, не только модели!

— Ромка, где стригся?

— А браслет такой где купил? Я тоже такой хочу, там были женские?

— Ты такой красивый, всё правильно сделал, ходи всегда так!

Близняшки затормошили Ромку, вертели и крутили во все стороны, как любимую куклу. Артём показал Кузнецову задранный кверху большой палец, Игорь и Андрей заинтересовались брюками — Ромке пришлось вспоминать, в каком именно бутике мама их подобрала. Фил продолжал хохмить насчёт перьев и страз, но Ромка больше не леденел изнутри. Обошлось. Друзья удивлены, но не осуждают. И пока что никто не догадался, кто виноват в столь кардинальной перемене Ромкиной внешности. Пусть и дальше так будет.

— Договорились, да? — Игорь попиликал кнопками смарта, добавляя напоминалку. — Сегодня в шесть на остановке, Ромыч. Не опаздывай.

— Потом в кино пойдём! — Маша наконец-то выпустила Ромкину руку с браслетом.

— А потом в кафе! — Даша помахала Ромке на прощание и побежала следом за сестрой. По коридору волнами, как ветер за окном, катился мелодичный перезвон — занятия продолжались.

Ромка вскинул руку, прощаясь с друзьями. Сейчас начнётся семинар. А Кости всё не видать. Он опаздывает? Такое разве возможно?

Новый поход в торговый центр, обещанные кино и кафе — всё выпало из памяти Ромки, словно стёртое ластиком. Костя опаздывает на занятия. Офигеть, умереть, не встать. Что происходит?

***

Две минуты полного одиночества Косте были дарованы. И вода в кране оказалась ледяной настолько, чтобы щёки начали гореть уже от холода, а не от бешено скручивавшего живот желания. Ещё бы немного — и опозорился бы на всю академию! Хотя нет, не опозорился бы. Полы у пиджака достаточно длинные, чтобы скрыть любой конфуз, даже такой внушительный, как у преподавателя Пятакова.

Конфуз опал сам собой, не пришлось запираться в туалете. Но Костя подозревал, что это временно. Скоро он снова увидит Ромку. В этом его свитере. В этих брюках. С этим браслетом!

Костя глухо замычал и плеснул себе в лицо ещё пригоршню ледяной воды. Сказаться больным и свалить домой? Вызвать Кузнецова к себе в кабинет и разложить прямо здесь, на столе, среди бумажных завалов? Пойти и завязать глаза всем девушкам в его группе, во всей академии? Особенно этой, Ярмолиной. Как она трогала браслет своими тоненькими пальчиками, как склонялась прямо к Ромкиному лицу…

Это для неё он так вырядился?!

Окончательно заморозиться Косте не позволил требовательный стук в дверь. Пятаков наскоро утёрся полотенцем и повернул ключ в замочной скважине.

— Костя, ты здесь, очень хорошо! — проректор по учебной части и давний друг Кости выглядел непривычно счастливым. Обычно Ярослав метался по всей академии с грозно насупленными бровями и сжатыми в нитку губами, успевая сделать за день столько, что поневоле приходили на ум мысли о целой армии его клонов. Проректора боялись, перед ним трепетали, там, где он появлялся, моментально начинала кипеть работа и столь же быстро исправлялись неполадки. При этом Ярослав почти не повышал голоса и вообще говорил мало. Только Костя знал, каким его друг может быть говорливым и улыбчивым — когда позволяет себе расслабиться. Вот как сейчас, например, зайдя в кабинет Пятакова и снова заперев за собой дверь. Просто сияет, с чего бы? Неужели любимая женщина Ярослава наконец-то согласилась стать его женой?

— Представляешь, утвердили! — Ярослав плюхнулся в Костино кресло и крутанулся на нём, окончательно превращаясь из сурового проректора в ровесника Пятакова — не такого уж давнего студента. — Везу к нам японцев! На целый курс лекций, Костя! Утвердили всё до копейки, и ответный визит тоже! Готовься снова ехать в Осаку, Пятак!

А-а, вот в чём дело. А вовсе не в любимой женщине Ярослава. Ну да, Куделёв не раз вещал в подпитии, что женат на своей работе.

— Супер, Слава. Готов ехать хоть сейчас.

— Ишь, разбежался, — Ярослав снова оттолкнулся ногой от пола, кресло скрипнуло роликами, отъезжая от стола. — Весной, Костя. Как только зачёты все примешь, пакуй чемодан.

Осака — это хорошо. Косте понравился этот полный контрастов город. И то, что японцы приедут в академию с курсом лекций по своей истории, экономике и судебному праву — тоже просто замечательно. Азия — весьма перспективное направление для будущих дипломатов и полпредов, которыми непременно станет большинство студентов. Молодец, Славка, что и говорить.

Ярослав между тем продолжал свои экзерсисы на Костином стуле и что-то вдохновенно вещал, катаясь вдоль окна. А Костя вдруг залип на воротничке рубашки Ярослава. Аккуратном таком, строго подпёртым узким серым галстуком.

— Слава…

— Да?

— Махнёмся рубашками, а?

Строго говоря, Костя неправильно обозначил свою одежду, которую предлагал на замену Ярославу. Из-за резкого холодного ветра Костя сегодня надел под пиджак плотную белую водолазку. Красиво, но всё равно отступление от канона, не чета рубашке Ярослава.

— Зачем?

Раскрывать Ярославу внезапно сформировавшийся в голове план жуткой мести Ромке Костя не стал. Насочинял что-то о невыносимой жаре в учебных аудиториях, сам понимая, что это совсем не та причина, по которой им надо меняться одеждой.

— А давай, — неожиданно легко согласился Ярослав. — Честно сказать, я не допетрил потеплее что-то надеть. В этом шёлке точно замёрзну, мне же сейчас в министерство ехать, а там у них вечно дубак. И ветрюга сегодня, я как раз шарф не взял. Давай махнёмся, Костя, только ты это, поосторожнее носи. Не порви. Её мне Настюша подарила.

— Само собой.

— Вечером обратно поменяемся. Во сколько домой?

— Я сегодня допоздна буду.

— Вот и отлично.

Переодевание слегка затянулось, по коридорам уже волнами растекался звон бубенцов, когда Костя вышел из своего кабинета. Ничего, пусть студенты немного полоботрясничают — их ждёт незабываемое зрелище. Особенно одного из них. С браслетом.

***

Ромка успел заскочить в учебный кабинет за несколько секунд до появления Пятакова. Вся Ромкина решимость растаяла, едва только высокая фигура преподавателя появилась в конце коридора. Поговорить можно будет после занятий, решено. Вот доучится сегодня, напьётся для храбрости кофе из автомата в холле, самого крутого американо, чтобы искры из глаз — и поднимется на третий этаж. Да! И нечего тут бояться, надо расставить все точки над «ё», давно пора.

Пока Ромка внушал себе новую решительную установку, Костя разложил свои бумаги и вытащил из ящика стола пластиковый лоток. Студенты привычно потянули из карманов телефоны.

— Жарко тут, не находите? — Пятаков пристроил лоток на краю стола и расстегнул верхнюю пуговицу пиджака. — Отрадно знать, что руководство академии заботится о нашем комфорте, но что-то рано отопление включили, просто Сахара какая-то.

Ромке не было жарко — первое мгновение после того, как Костя расстегнул пиджак полностью. А потом он был на сто процентов согласен с Пятаковым — не Сахара, Атакама настоящая! Или вообще меркурианские пустыни — на той стороне, что повёрнута к Солнцу.

Костя не только расстегнул пиджак, он его вообще снял. А под пиджаком у него обнаружилась тонкая рубашка из блестящей белой ткани. Стоп, он же в водолазке на лекции был. Переоделся? Почему?

— Складывайте технику, коллеги, включайте мозги. Кто напомнит мне, о чём шла речь на прошлом занятии?

Над партами поднялись несколько рук. Ромка тоже бы поднял, если бы смог разжать пальцы. Но они намертво сжались в замок, аж до хруста.

Потому что Костя, неторопливо шагая между партами и подставляя лоток под телефоны студентов, расстегнул на ходу ещё две пуговицы. На рубашке, белой, как снег, и тонкой, как кисея. Шёлковая? А кожа у Кости в рубашечном вороте такая гладкая… И так беззащитно переходит горло в ямку между ключиц…