Это было первое, о чём он рассуждал. Второе — собственное положение. Должность командира гарнизона, безусловно, являлась почётной. Каждый ангел ещё с малых лет об этом мечтал — но честь такая выпадала далеко не всем, и когда пернатый получал назначение — радости и гордости не было предела. Но с другой стороны свободолюбивый Бальтазар, который нарушал все небесные правила и порядки, живя по своим собственным законам, осознавал, что теперь скован ответственностью и обязанностями по рукам и ногам. Принимать решения, кого миловать, кого наказывать, отвечать перед серафимами и самим архистратигом о положении дел внутри гарнизона, следить за военной дисциплиной, отчитываться за успехи и провалы подчинённых — всё это было для него непосильной ношей. Куда проще высадить гектар конопли, дождаться пока она созреет и создать вкуснейший самодельный напиток. Но Михаил знал, что делал. Ангел имел достаточный боевой опыт, сражался множество раз, давно познал искусство войны и раскрыл его секреты. Тактики и стратегии ему было не занимать. Ещё бы серьёзности и покорности — идеальный солдат. Но вот последние два качества… ими Бальт не обладал.

— В завершение, — молвил Михаил, отрывая глаза от белого листа бумаги, на котором он делал себе некоторые пометки, касающиеся того, о чём следует сообщить ангелам. — С сегодняшнего дня моей директивой, как Верховного главнокомандующего, я назначаю командиром гарнизона Бальтазара. Надеюсь, что свой опыт он сможет передать вам и научить вас чему-то новому. По всем вопросам обращаться к нему.

От оглашённой новости ангелы начали перешептываться между собой, тем самым нарушая строевой порядок. И это заметил архистратиг.

— Разрешите обратиться, — первой голос подала Ханна, не желая оставаться в неведение.

Ещё бы: происходил переломный момент — смена командующего. Об исчезновении Этуаль архангел не спешил им рассказывать и объяснять. Не придавать дело огласке — главная его задача. Произошедшее он должен хранить в секрете до последнего.

— Обращайтесь, — глубоко вздохнув, ответил Михаил.

— А как же Этуаль? Где она? Её давно никто не видел в Раю, но ведь она наш командир, не Бальтазар.

— Этуаль на Небесах нет, вы верно заметили. Но приказ принял я, и вы не вправе его оспаривать. С ней всё хорошо, а большего знать не требуется, — твёрдо отчеканил архангел и одним строгим взглядом пресёк дальнейшие попытки ангелессы задать ему вопросы. — У вас есть новый начальник, и ваше дело подчиняться ему и мне.

Такой смутный, неясный ответ вызвал внутреннее недовольство у Ханны, но ангел, как и другие воины, была воспитана по одному принципу — подчинение вышестоящему руководству, и придерживалась его на протяжении всей жизни в Раю. С самого создания Небесного воинства архангел Михаил выстроил жёсткую иерархию, и за любым непослушанием следовало наказание, вплоть до пыток и убийств. Ханна это помнила, как таблицу умножения, поэтому и не посмела в открытую начать спорить.

— Это всё, что я хотел сказать, — заключил архангел и прежде, чем молниеносно удалиться, бросил: — Командуй, Бальтазар.

И быстрым шагом покинул поляну. Пронаблюдав за начальником, которого уже скрыли кусты жасмина, Бальтазар произнёс:

— Вольно!

А у самого в голове крутилась лишь одна фраза, пропитанная паникой: «Что же с ними делать?»

***

Темнота, холод, леденящий душу скрип древних ржавых цепей. Этуаль сидела, уткнувшись носом в колени, в углу клетки и боялась открыть глаза. Она все слышала и чувствовала, и уже от этого становилось жутко. Каждый раз, когда её руки касались шершавого металла, по коже бежали мурашки.

Красные, периодически меняющие цвет то на фиолетовый, то на ядовитый оранжевый, молнии вспыхивали на алом небе. Адское пламя — жаркое, нескончаемое — окутывало клетку, пытаясь добраться до её узников, обжечь и без того израненные души.

Образ Михаила — единственное, что успокаивало попавшую сюда девушку, которая пыталась вспомнить в мельчайших подробностях его серьёзное лицо, услышать голос и почувствовать его запах. Этуаль жмурилась, изо всех сил стараясь не думать о темнице и о том, кто находился рядом с ней. Всё, что её окружало — пугало, лишая здравого рассудка, но она не жалела о содеянном. Главное, она спасла того, кто ей дорог, и кого она любила.

— Брат нашёл себе дамочку сердца. До сих пор в голове не укладывается. — Люцифер усмехнулся. — Эй, Сэмми, ты бы поверил этому? Неужели Михаил предавался сладкому греху, да ещё и с подчинённой?! А его, часом, Папа не порол после этого?

Ему никто не ответил. Наступила тишина, но даже сквозь неё Этуаль чувствовала, как Люцифер наслаждался тем, что лишился многовекового одиночества и радовался этому факту. Правда, легче от этого никому не становилось, а радость была только у него.

— Миша, прощай, Миша, прости-и-и.

Миша, пойми вам не по пути-и-и.

Миша, не даруй ей свою любо-о-вь.

Миша, смирись она не с тобо-о-й! — издевательски затянул архангел, но когда понял, что его игнорируют, перестал петь и добавил: — Эй, ангелок, поболтай с нами. Тебе не нравится, как я пел?! Одари нас своим пернатым вниманием, да и ты же не сможешь вечность так сидеть? И под вечностью я подразумеваю именно «вечность», дорогуша.

Этуаль, открыв глаза, подняла голову. Напротив неё, довольно улыбаясь и неотрывно смотря на девушку, сидел Люцифер, но не в сосуде Сэма, который находился не так далеко от него, а в теле Ника — своего первоначального весселя. Как так получилось, Этуаль не понимала, да и не хотела понимать.

— Что ты собираешься делать? Пытать нас? — спросила она, зная ответ наверняка.

— Разумеется. Ра-зу-ме-ет-ся. Надо же как-то время коротать. Когда я здесь чалился первый раз, — заметив, что ангел не осознала ещё, о чём шла речь, Люцифер засмеялся и объяснил: — Ну срок мотал, сидел на зоне, у меня бабы не было и мальчика для битья тоже. А теперь и тёлка появилась, и мальчик для битья — какая удача.

— Не надоест ли за вечность?

Дьявол перестал смеяться и, фыркнув, посмотрел на ангела с выражением лица «Ты меня явно недооцениваешь». Этуаль было очень страшно, но она старалась не показывать испуг и готовилась терпеть такую боль, о которой даже не могла и подумать. От Сатаны стоит ожидать чего угодно, особенно после такого унижения. Его победил человек. Такое ни одному ангелу не понравится, а тут архангел, причём владыка Ада. Сэму будет несладко, а сама она станет заменой архистратигу.

— А знаешь, что веселит меня больше всего? — Он с выжиданием взглянул на девушку, но та ответила лишь недоумением. — Михаил будет искать способ вытащить тебя, раз ты ему небезразлична. А если и найдёт, то получит обратно лишь покалеченного, разбитого, слабого ангела, который уже не сможет воспринимать мир так, как делал это раньше. Я раздавлю тебя, уничтожу, убью всё, что помогает тебе держаться за твою никчемную жизнь! А в конце, когда ты даже не сможешь просить пощады, я исцелю тебя, и начнётся всё по-новому!

Злость Люцифера проступала, и он больше не видел смысла держать её в себе. Архангел в клетке, опять, а его старший брат на свободе. Так почему же он должен страдать один? Тем более, Дьявол был уверен, что Михаил как-никто другой заслужил место рядом с ним, ведь именно он предал его и обрёк на долгие муки. Архистратиг ничем не отличался от него самого и Бога!

— Жаль, что у Михаила не получилось заглянуть в мои апартаменты, — состроив жалостливую мордашку, пропел Дьявол. — Но… Вы двое тоже подойдёте. Не Мишель, конечно, но для игрушек сойдёт.

Услышав угрозу, Сэм с силой сжал прутья, словно всё ещё надеясь сломать их и сбежать, а Этуаль хмыкнула, в мыслях возвращаясь в одно из любимых мест Михаила — живописный и цветущий Эдемский сад. В место, где им было хорошо и сладко вдвоём, где они любили и были счастливы.

***

— Последнее. Уриил, объясни, кто их нас двоих сходит с ума: ты или же я? В своём отчёте ты пишешь, что всё у тебя хорошо, ангелы выполняют каждый своё задание, не нарушают правила внутреннего распорядка и военную дисциплину; без приказа не появляются на Земле, не совершают самовольных отлучек из расположения гарнизона.