— Что дальше? — облокотившись на лопату, задал вопрос Бальтазар.

— Дальше? — архангел сделал ещё пару шагов в центр и, присев на корточки, ткнул пальцем в песок, приказал: — Копай здесь.

— Есть, Ваше Величество, — кривляясь, Бальтазар сделал шуточный, но довольно красивый мужской поклон. — Чувствую себя капитаном Флинтом из «Чёрных парусов». Он там как раз закапывал сундук сокровищ.

— Работай, Бальтазар, ибо у нас нет времени. Я не хочу стать пленником этого острова, когда тот исчезнет, или попасть в заточение.

Ангел, собравшись с силами, взял лопату и, подойдя к песку, принялся копать яму. С силой нажимая на инструмент, он параллельно вытирал локтем с лица пот. Солнце жарило настолько сильно, что Бальтазару казалось, как будто его окунули в котёл со святым маслом. Когда яма стала достаточно глубокой, он аккуратно спустился вниз, чтобы уже рыть оттуда и немного прятаться от светила.

— Как успехи? — склонившись над ямой, спросил Михаил. Он даже не замечал, как в это время из-за зарослей растений за ним наблюдала тройка скелетов.

— Я скорее докопаю до норы крота, нежели до этого еба… Грёбанного сюрпризишки, — проворчал ангел в ответ.

Он ещё хотел возмутиться и поругаться, как внезапно почувствовал, что лопата ударилась о неизвестный металлический предмет. Наконец-то его мучения в этом Освенциме подошли к концу.

— Нашёл что-то, — сообщил он.

— Теперь вытаскивай это что-то, — скомандовал Михаил.

Пару раз про себя выругавшись, Бальтазар взялся исполнять веленое. Делать было нечего, ведь архистратига приказы выполнялись беспрекословно. Так уж у ангелов повелось с самого их сотворения — строжайшая дисциплина и слепое повиновение — то, чего требовало командование, и за что, в случае нарушения, жёстко карало. Бальтазар спорил, перечил, нарушая установленные Кодексом Эдема правила и дисциплину в гарнизоне, иногда возмущался, демонстрируя недовольство заданиями Захарии и строгим внутренним распорядком, но ослушиваться не смел. Поэтому и сейчас он пыхтел над работой, избавляя находку от грязи, которая образовалась из-за того, что сундук веками находился в земле, шептал фразы наподобие «Не для того Чак архистратига растил, чтобы тот копал», ударял по сундуку, но в конечном итоге всё же вычистил, вытащил его и выбрался сам.

— Всё, меня нет, я в Ницце, — прошептал ангел, без сил падая на песок и расставляя руки в стороны. — Хоть в темницу брось, хоть выпори при других ангелах, но я хочу отдохнуть.

— В темницу, так в темницу, — вертя в руках сундук, который оказался не таким большим, как представлял себе архистратиг, сказал он. Михаил совершенно не придал значения словам ангела. — Замок магией скован, но… Замечательно, что Орабель и про это упомянула.

На этих словах он зашептал заклинание, и спустя несколько минут замок сам начал вращаться. Подарок Бога медленно открывался.

— Святые яйца Джигурды! — заверещал Бальтазар, когда крышка сама по себе откинулась назад, и из сундука вырвалось лазурное сверкание, исходящее от артефакта. С каждой секундой свечение становилось всё ярче и ярче, а потом и вовсе заставило Бальтазара и Михаила зажмуриться от резкой боли. Когда зрение немного пришло в норму, а вмиг покрасневшие глаза привыкли, архистратиг бережно вытащил магическую вещицу. Ею, действительно, оказалась янтарная лилия приторного лазурно-голубого цвета. — Очешуенно, как говорит старший Винчестер.

— Великая вещь…

— Чёртов братюня, — выругался Люцифер, отшвыривая в сторону пальмовый лист.

— Не это ищешь? — послышался насмешливый голос из-за его спины. — Ты опоздал, Люси. Игра окончена, матч проигран вашей сборной.

Люцифер обернулся. Недалеко от него стоял Михаил и лукаво усмехался. В руках он держал ту самую «игрушку Чака», только теперь лилия не сияла, а просто переливалась на солнце. Рядом с архистратигом, сложив руки у груди, стоял и Бальтазар.

— Радуешься триумфу? — младший архангел встал и сделал несколько шагов к брату. — Отнюдь. Если ты первым нашёл папкину цацку, то это не значит, что ты выиграл войну или одержал первенство. Кстати, смотрю, ты и здесь не обошёлся без своих шох. Таскаешь с собой Наташу, — он окинул призренным взглядом Бальтазара и скривился. Этот ангел никогда ему не нравился — слишком своеволен и хитёр. Прям, как он сам.

— Возможно, — равнодушно ответил Михаил, добавив: — но вот твою судьбу или судьбу этого острова я повторять не хочу. Мне очень жаль, Люцифер, что ты так и не понял основного, что не сделал из предыдущих проигранных сражений никаких выводов. Когда в войне идёт брат на брата это… Ужасно. Знаешь, работа над ошибками всегда нужна, но ты слишком самоуверен и горд, чтобы мыслить рационально и проводить её, признавать ошибки. Надменный нарцисс, не умеющий держать эмоции под контролем.

— Достаточно лирики, Макаренко-недоросток, — прошипел Падший. — Будешь своих ангелков, сидящих на горшках, учить, а меня не нужно. То время, когда ты меня воспитывал и обучал, закончилось, прими это на веру.

— К сожалению. Но ты сам избрал такой путь, — произнёс Михаил. — Да будет так!

— Грядёт махач, — пробубнил Бальтазар.

Чтобы Люцифер не начал атаковать, архистратиг, принимая решение больше не медлить, со всей силы швырнул артефакт на землю. Ударившись о крупный камень, цветок затрещал, а янтарь раскололся на две половины. Тот час же всё вокруг изменилось: голубое небо заволокли чёрные тучи, а гром загремел так, что казалось, дрожали горы. Огромных размеров бордовые молнии озарили небосвод. Водоворот, возникший совершенно из ниоткуда, создал портал и вмиг закрутил в безумном вальсе растительность проклятого острова, черепа, кости и другие останки скелетов, обитающих на нём, а также самих архангелов. Михаилу, сотворившему этот Апокалипсис, на секунду показалось, что его самого окутало сияние, подарившее ему долгожданное могущество. С яркостью молнии он ощутил, почувствовал, что в него вливалась гигантская первозданная сила жизни.

— Только не снова! — последнее, что заорал Люцифер.

Водоворот быстро утаскивал его в бездну.

Из-за обретённой мощи, Михаилу, который должен был вместе с братом вот-вот провалиться в портал, удалось вырваться (и Бальтазара с собой утащить) и переместиться в первое место, чтимое Богом — священный Иерусалим. А Дьявол… Он исчез с любых радаров, закончив войну и перевернув страницу книги по истории.

Остров Мертвеца, у которого оставалось немного времени, также пропал, оставляя после себя прозрачную воду океана.

***

— Уже примеряешь на себя роль королевы Ада? — поинтересовалась Абаддон, глядя на развалившуюся на троне подругу по службе.

— Любому правителю нужна «правая рука», которой он может довериться, — откинувшись на спинку, ответила ей Дагон.

— И с чего ты решила, что Люцифер выберет «правой рукой» именно тебя? — сложив руки на груди, спросила рыжая. — Может ею стану я?

— Хочу тебя напомнить, что я — принцесса Ада, а ты всего лишь какой-то там рыцарь, — с нескрываемым ехидством ответила Дагон. — Таких, как вы, было много, а нас… всего четверо. Мы изначально были избранными, в отличие от вас.

В ответ ей послышался тихий и недовольный рык Абаддон, но времени на словесный отпор обидчице у неё не оказалось. Неожиданно для них обеих где-то в коридорах дворца Люцифера послышались крики и грохот. Это мгновенно заставило Дагон вскочить с трона. Первой мыслью в голове демоницы было, что причина шума — разгневанный Дьявол, у которого что-то пошло не по плану. В такие моменты он мог крушить и ломать всё и всех, что попадётся ему под руку, таким образом выплёскивая свой негатив. Усугублять его состояние самовольными посиделками на троне принцесса не хотела. Иначе Падший тут же превратит её в кучку пепла, не обращая внимания на прежние заслуги.

— Нам всем крышка! — вдруг створки тронного зала распахнулись, и в помещение вбежал запыхавшийся демон. На его лице, буквально, застыл ужас.

— Что ты несёшь? — сделав несколько шагов в его сторону, решила уточнить Абаддон. — Что там творится?